В Грузии несколько молодых людей организовали в Сети флэшмоб, создав сайт «Мшыбзиа», что по-абхазски означает «Здравствуйте». «Мы посчитали, что не общались с абхазами уже восемь тысяч дней, – рассказывает один из авторов проекта, 32-летний Бачо Мебуришвили, – и решили собрать восемь тысяч людей, которые послали бы свои фотографии и поздоровались с абхазами».
«Мы друзья, которые собрались и хотели просто поздороваться с нашими друзьями из Абхазии, как-то восстановить отношения с ними - когда более детально узнаешь об этом конфликте, исторических фактах и о том, что случилось после войны. Самое главное, чего не хватает, – это отношений между обыкновенными людьми.
– Вы рассчитываете на какой-то отклик с абхазской стороны?
– Если честно, я думаю, что много чего помешает им открыто прокомментировать или сделать что-то в этом проекте. Просто, когда я вижу комментарии, есть негативные комментарии, конечно, но есть несколько таких комментариев людей, кто поверил, что грузины могут сказать что-то хорошее», – сказал Бачо Мебуришвили.
На сайт уже загружено более тысячи фотографий, что, в общем, можно считать относительным успехом проекта, который позиционирует себя как сугубо неполитический.
«Мы как-то контактируем в социальных сетях. К сожалению, пока я их еще не видел, но надеюсь, что в будущем мы познакомимся и будем дружить.
– Лично вы готовы признать независимость Абхазии?
– Нет. Я думаю, что мы должны вместе жить. Мы не хотим говорить о политике, о признании Абхазии. Мы просто друзья, которые хотим иметь нормальные отношения с людьми и говорить не о политике, а, например, о спорте, культуре и т.д.», – добавил Бачо.
В Грузии подобные начинания уже давно не становятся сенсацией, хотя политолог Заза Пиралишвили к их перспективам относится с определенной долей скепсиса:
«Может быть, эта идея будет популярной среди молодежи. Молодежь у нас миролюбивая, и она, наверное, вовлечется в эту акцию. У молодежи есть ощущение, что она может решить те проблемы, которые не смогло решить старшее поколение. Наверное, им удастся как раз этим сломать те преграды, которые сложились в ближайшей истории. Я знаю нашу молодежь, их настроения, я знаю, как они смотрят на наши ошибки, которые мы допустили в 90-е годы.
– Чисто человеческое отношение к проблеме может вылиться во что-то политическое?
– Вот в этом я очень сомневаюсь, потому что с нашей стороны есть какие-то сдвиги в пользу диалога между нами и абхазами, но с абхазской стороны этих сдвигов пока что нет. Мы поняли очень многое после этой войны, после поражения, потому что в мире не существует такого хорошего учителя, как поражение. Мы поняли, что это была не только ошибка, но и преступление. После этого наша ближайшая история проходит под знаком этого поражения. У них этого тяжелого психологического осадка пока что нет, так что я не думаю, что такими акциями можно что-то сломать в отношениях. Хотя я думаю, что, может быть, лет через пять или десять в Абхазии появится то поколение, которой поймет, что главное не то, кто победил в той войне, а то, что обе стороны потеряли очень многое.
– Заза, а какое отношение в Грузии может быть к подобной акции? Вообще, что превалирует в общественном отношении к подобным мероприятиям?
– Я думаю, что в грузинской общественности есть не очень ярко выраженное, но, во всяком случае, есть чувство вины из-за того, что было допущено в те годы. Это была трагическая история двух маленьких народов (и это ощущение есть сейчас в Грузии), которые знали, что у них есть где-то какой-то иррациональный враг, и этого врага они нашли в лице друг друга. Но я сомневаюсь, что есть понимание этого в Абхазии.
– Чувство вины может подвигнуть молодежь и еще кого-нибудь на подобные акции, но исключительно в рамках гуманитарного отношения, но никак не политического. На политическое часто чувство вины не распространяется?
– Знаете, я подразумеваю чувство вины не только в отношении к абхазам, но и в отношении самого себя. Когда ты допускаешь такую серьезную ошибку, у тебя появляется чувство вины перед самим собой. Что касается политического измерения, то я не вижу пока что возможности того, что эти спонтанные, чисто человеческие отношения принесли бы политические плоды».
В Абхазии на грузинский проект «Мшыбзиа» ответили идеей контрпроекта «Абзиараз» – «До свидания!». Абхазский журналист Антон Кривенюк, который тоже скептически относится к грузинскому начинанию, тем не менее предлагает не трактовать столь решительный абхазский ответ однозначно:
– То есть, вы как бы описали отношение Абхазии к инициативе грузинской молодежи по поводу приветствия спустя восемь тысяч дней...
– Скептическое. Там же началась как бы контракция со словом «Абзиараз» – т.е. «До свидания!» Я на самом деле не сторонник таких акций и считаю, что не нужно демонстрировать какие-то комплексы, скорее даже самоубеждения, что «нет, мы не с вами», но, в принципе, отношение скептическое, ироничное.
– А почему, собственно? Война прошла, и там, и там выросло новое поколение, не воевавшее, жизнь как бы состоялась, уже можно посмотреть на все другими глазами. Почему так вот все по-прежнему жестко и недружелюбно?
– Я бы не сказал, что по-прежнему жестко и недружелюбно. Как с грузинской стороны в этой кампании в основном молодежь, как мы видим, так и с абхазской стороны в «контракции» участвует тоже в основном молодежь. Я думаю, что тут просто такая медийная штука как бы: ваш вопрос, наш ответ. На самом деле все это выглядит достаточно игриво и не очень серьезно. Тут еще надо иметь в виду (я не могу быть уверенным, что это так) разницу эстетики в восприятии тех или иных процессов в грузинском пространстве и в абхазском. Абхазское пространство в общем-то довольно «аскетично», т.е. в нем нет тяги к каким-то информационным кампаниям, акциям, митинговым кампаниям, шумным. Грузинское общество совершенно другое – оно все-таки в этом смысле, может быть, более современное и более массовое. Они через флэшмобы, через кампании, идейные акции как-то выражают свое отношение. В абхазском обществе этой культуры просто нет в принципе.
– Кажется, что в абхазском обществе отношение достаточно солидарное: «пока вы нас не признаете, пока вы не покаетесь, во все ваши «мшыбзиа» мы не верим». Это действительно единое мнение, единая позиция или все-таки есть какие-то нюансы и спектр шире?
– Я думаю, что нюансы шире и спектр шире. Вот эта диспозиция, о которой вы сказали, конечно, превалирует в общественном сознании. Но на самом деле, мне кажется, что в абхазском обществе просто понимают, что вот этого именно быть не может, и как бы тем самым закрывают для себя вообще какие-то возможные суждения, обсуждения или размышления над этим вопросом. Мы понимаем, что Грузия Абхазию не признает, а если бы когда-то начался процесс обсуждения ее признания, то, поверьте мне, в абхазском обществе это далеко не было бы встречено как-то однозначно или позитивно, потому что на самом деле тогда возникает очень много вопросов о том, как строить грузино-абхазские отношения с Грузией, которая признала Абхазию и которая, наверное, будет настаивать на открытости границ, на свободном движении транспорта, на том, чтобы граждане Грузии отдыхали на абхазских курортах и т.д. Также есть громадный клубок проблем, просто абхазское общество как бы говорит: «пока не признаете, обсуждать не будем», и это для самого абхазского общества как бы такая «заглушка», чтобы просто не думать о том, как могут эти отношения развиваться, которые с точки зрения сегодняшнего дня совершенно нереалистичны. Но мы должны, во-первых, понимать, что сам по себе грузино-абхазский конфликт на сегодняшний день в архиве. Реально Абхазия и Грузия – совершенно разные пространства, но мы не должны забывать о том, что на практическом жизненном уровне все равно сохраняются с той или иной плотностью старые родственные связи, все равно есть определенный поток передвижения людей через границу. Поскольку сама по себе война давно прошла, а конфликт в архиве, на мой взгляд (за это могут меня подвергнуть обструкции в Абхазии), сама по себе жесткость этих отношений снижается, и на уровне обывателя достаточно много людей, которые на Грузию смотрят не с симпатией, не с лояльностью, но уже достаточно нейтрально, которые не видят для себя проблемы при необходимости поехать туда, повести туда к своей родне детей и т.д. То есть этот пласт существует, и он требует исследования. То, что мы видим, – это все-таки политический и элитный уровень, а вот конкретная жизнь все-таки уходит пока за рамки взгляда политика.
– То, что первая реакция все-таки «До свидания!» – это реальная человеческая реакция или все-таки довлеет политическое изменение?
– Политическая традиция. Сейчас это просто инсталляция комплексов более глубокого порядка.
