В минувшую субботу в Минске, отпев в Храме всех святых, предали земле на кладбище рядом с отцом тело убитого утром 20 июля в Киеве известного белорусского, российского и украинского журналиста Павла Шеремета. А сегодня специалисты американского ФБР, занявшиеся этим делом по просьбе Киева, представили первые результаты расследования обстоятельств, которые предшествовали роковому взрыву в восьмом часу утра автомобиля в центре украинской столицы, когда Шеремет отправился за его рулем на работу. Во всех трех восточнославянских странах, где за свои 44 года Павел успел поработать в журналистике и оставить шлейф воспоминаний о себе, появилось в эти дни множество публикаций на тему «жизнь и смерть Шеремета».
Но мало кому за пределами Абхазии известно, что значительный резонанс убийство Павла вызвало и в журналистской среде нашей республики, куда он не раз за последние полтора десятилетия приезжал и с которой его связывали уже не только деловые, но и дружеские отношения. Кстати, жаль, но мне не довелось с ним лично общаться, хотя когда-то я учился, как и Павел, в Белорусском госуниверситете. Буквально часа через два после киевского взрыва, когда информация о нем уже появилась в интернет-изданиях, я позвонил гендиректору канала «Абаза-ТВ» Руслану Хашигу, который как раз начинал утреннюю планерку, и спросил, знает ли он об этой трагической вести. «Да, – ответил Руслан, – мне звонили из Москвы».
В тот же день на «Sputnik Абхазия» появилось короткое интервью с Русланом, где он рассказал о событиях, о которых я в общих чертах помнил. Когда летом 2002 года Шеремет приехал по заданию российского Первого телеканала для создания документального фильма об Абхазии, Хашиг работал пресс-секретарем первого президента РА Владислава Ардзинба и ему было поручено помогать журналисту. Некоторые абхазские руководители восприняли приезд Шеремета с настороженностью, учитывая тогдашний статус Абхазии как непризнанного Россией государства, «скандальную» репутацию Шеремета и его приятельские отношения с грузинскими коллегами. Но показанный впоследствии на Первом фильм «Абхазия – потерянный рай» произвел очень положительное впечатление на абхазскую телеаудиторию, хотя его название и не понравилось, а вот из Тбилиси Павлу было много возмущенных телефонных звонков…
После выхода фильма Шеремет часто приезжал в Абхазию, поддерживал дружеские связи со многими героями своего фильма и с журналистами. Когда вскоре на Абхазском телевидении был организован цикл передач «Размышления об Абхазии», в нем, наряду, скажем, с Фазилем Искандером, пригласили участвовать и Павла. В 2006 году, когда была создана телекомпания «Абаза-ТВ», Руслан Хашиг пригласил его для проведения тренинга на канале для молодых журналистов. В тот его приезд нашли семью в Новом Афоне, где он в детстве останавливался с родителями во время отдыха в Абхазии. Это была семья, где вырос известный в Абхазии строитель Вадим Матуа.
За пролетевшие после 2002 года четырнадцать лет очень многое кардинально изменилось, так что сегодня не сразу и вспомнить, понять, почему столько страстей и движений было вокруг российского документального телефильма об Абхазии, каких теперь в Москве снято-переснято уйма… Но недавно я упоминал на «Эхе Кавказа» о шуме, разразившемся на рубеже двадцатого и двадцать первого веков даже вокруг публикации в малоизвестном широкой публике московском журнале «Российская Федерация» – интервью с Владиславом Ардзинба. Нельзя забывать, что это был период, когда РФ придерживалась принципа территориальной целостности Грузии в границах Грузинской ССР и даже российские санкции против Абхазии еще не были сняты.
После интервью Руслана Хашига в «Sputnik Абхазия» мы с ним разговорились в приватной обстановке, и он поведал мне немало любопытных деталей общения с Павлом. Так, одним из решающих аргументов для определения позиции того как автора фильма «Абхазия – потерянный рай» стали кадры фильма… грузинского. Документального фильма периода деятельности «под чутким руководством» товарища Берия треста «Абхазпереселенстрой», которые Шеремет использовал в своем фильме. А на этих кадрах бодрые переселенцы из Западной Грузии в Абхазию обменивались репликами: «Ну как, Гоги, доволен ты домом, в который твою семью заселили?» – «Очень доволен». Так и завязывался гордиев узел межнациональных отношений в Абхазии, который разрубила грузино-абхазская война, начатая вводом войск Госсовета Грузии в 92-м…
Я несколько удивился в разговоре с Русланом Мкановичем «настороженности», с которой воспринял премьер-министр Абхазии в 2002 году приезд Шеремета – из-за его «скандальной» известности. Ведь имидж молодого тележурналиста в Москве был весьма положительный, за него даже Ельцин заступался, когда разбушевавшийся Лукашенко упек Шеремета за решетку за «незаконное пересечение литовско-белорусской границы». (Собственно, тогда Павел и сделал себе громкое имя в журналистике.) Неужели все дело в том, что белорусский Батька не поддержал в середине 90-х санкции стран СНГ против Абхазии, дружно введенные ими с подачи Тбилиси (хотя позже, как известно, он «увильнул» от признания вслед за Россией независимости Абхазии и Южной Осетии)? Но Руслан признался, что и он разделял ту самую настороженность, просто лично ему всегда были неприятны журналисты, которые зарабатывают имя на скандалах. Но потом, после длительного общения с Павлом он понял, что тот совсем не из категории пустышек-скандалистов, что это честный журналист, старающийся докопаться до истины.
«Конечно, весть о гибели Павла Шеремета – очень печальное событие для меня», – сказал Руслан Хашиг. И продолжил:
«С 2002 года – независимо, сколько времени прошло, независимо от того, на каком канале, в каком издании работал, в каком городе Павел находился, мы постоянно общались: или созванивались, или писали письма, или – в последние годы – дружили в социальных сетях. То есть практически связи мы никогда не теряли. Объединяла нас сугубо абхазская тематика».
Вместе с тем мы не могли не коснуться с ним и того факта, что в абхазском обществе, которое находится в российском информационном пространстве, мягко говоря, не разделяют той позиции, которую Шеремет занял относительно противостояния последних лет на Украине.
Признаюсь, что я давно уже не слышал ничего о журналисте Павле Шеремете и только после его трагической гибели узнал, что последние пять лет он работал в Киеве (в Москве, значит, не ужился, так же, как и в Минске, хотя на сей раз перебрался в новую страну без громкого скандала). Его имя в международном информационном пространстве не всплывало подобно тому, как не раз всплывали имена Савика Шустера, Евгения Киселева, Матвея Ганапольского и других в прошлом российских журналистов, работающих ныне в Киеве.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
