Из Чечни – напоминание и предупреждение.
Российская авиация превращает в щебенку и развалины огромный, когда-то цветущий город.
Подвоз гуманитарной помощи невозможен. Исход беженцев также. Гуманитарные коридоры превратились в «коридоры смерти».
Объявленная причина – восстановление «конституционного порядка», сиречь власти центрального правительства, и борьба с терроризмом.
При этом в террористы записаны, по сути, все оппоненты центрального правительства, а не только группировки религиозных фундаменталистов, причастные к террористическим актам или установившие, по сути, террористические методы управления.
С одной стороны, «борьба с терроризмом» оправдывает все, любое деяние. С другой стороны, официальная пропаганда навязчиво повторяет сюжеты о высокоточном оружии и «о точечных ударах» по террористам. А если вдруг удары пришлись по гражданским целям, – это уж точно не мы. Или круче: этих ударов вообще не было. Для сомнений: «а, может, там был кто-то еще? Все-таки там люди живут!» – у телезрителя не остается места и времени. Только для восторга: «армия возрождается! страна встает с колен!» А обреченный город гибнет. И мировое сообщество не в силах спасти ни его здания, ни его жителей.
О чем это я? О том, о чем говорят в Европе? Во Франции, внесшей в Совет безопасности ООН проект резолюции по Сирии, на который в субботу, 8 октября, Россия наложила вето? Сирия, Алеппо, гуманитарный конвой и так далее?
А что, похоже?
* * *
Но нет, это – семнадцать лет назад, Чечня. То, о чем мы, «Мемориал», сообщали осенью-зимой 1999-го. То, о чем писала Анна Политковская.
Политковская, десять лет со дня убийства которой отмечали в пятницу, 7 октября. Отмечали, понятно, не все. В России спустя десятилетие помнить об Анне Степановне и об этом преступлении как-то неудобно. Ее коллеги по «Новой газете» возложили цветы к мемориальной доске. Политковская смотрит на нас с десятков фотографий из окон редакции.
Для Анны Степановны Вторая чеченская стала первой войной. И – главной в ее жизни. 17 лет назад, осенью 1999-го, она писала об ударах по Грозному, откуда не успели выехать мирные жители.
О ракетах «Точка-У», 21 октября поразивших не Шамиля Басаева, а рынок, мечеть, роддом и просто случайных прохожих – около 140 убитых гражданских, около 400 раненых.
Об атаке с воздуха 29 октября колонны беженцев, скопившихся у перекрытого блок-поста на границе Чечни.
О приказе генерала Шаманова, воспретившего властям соседних с Чечней субъектов Российской Федерации пускать беженцев к себе.
И далее – обо всем, что военное командование и официальная пропаганда пытались прикрыть гладкими формулировками о «точечных ударах», и об этой официальной лжи.
* * *
Что в результате?
Дело о ракетных ударах по Грозному прекращено чуть ли не «за отсутствием события преступления». Году в 2008-м молодой следователь военной прокуратуры удивлялся: о чем вы вообще, не было такого!
Дело об атаке колонны беженцев, прекращенное в России «за отсутствием состава преступления», рассмотрено в Страсбурге. Однако ни исполнители, ни их командир генерал Шаманов ни по этому, ни по другим делам к ответственности не привлечены. Наоборот – сделали блестящую карьеру. Шаманов вот до прошлой недели был командующим воздушно-десантными войсками, теперь – председатель комитета по обороне Государственной Думы...
...Политковская продолжала писать – о беженцах, о заложниках, об исчезнувших. А что в итоге этих публикаций? Сплошная стена организованной безнаказанности. И об этом она тоже писала.
Впрочем, именно ей удалось проломить эту стену. Единственный обвинительный, с реальным сроком приговор федеральному силовику (милиционеру Сергею Лапину, позывной «Кадет») за одно из примерно трех тысяч насильственных исчезновений (исчезнувший, то есть незаконно задержанный, запытанный до полусмерти и увезенный неизвестно куда Зелимхан Мурдалов) – их заслуга: журналиста Анны Политковской, правозащитницы из «Мемориала» Натальи Эстемировой и адвоката Станислава Маркелова.
Политковскую убили первой – 7 октября 2006-го. Стаса – 19 января 2009-го. Наташу – 15 июля 2009-го.
* * *
Обращавшаяся к «городу и миру» Анна Политковская не была услышана. Она была убита. И в России, и за ее пределами старались забыть о совершенных преступлениях. Не замечать растущую и крепнущую цепь безнаказанности в то время, когда эту цепь можно было попытаться разорвать.
А цепь росла – звено за звеном.
В августе 2008-го, в ходе войны в Грузии Шаманов командовал российской группировкой в Абхазии.
Еще звено. Другой «герой» Политковской – Анатолий Хрулев, в октябре 1999-го не открывший блок-пост и скопивший перед ним колонну беженцев, по которым «отработали» российские штурмовики, в августовской войне командовал 58-й армией. Завел свой штаб в засаду, потерял половину людей. Впрочем, про Сирию мы такого не услышим: теперь потери засекречены…
И еще звено. «Игорь Стрелков», в миру Гиркин, в 2001-м – оперативный сотрудник ФСБ, «работал» с группировкой десантников у села Хаттуни, где были убиты или исчезли десятки жителей. В делах об исчезновении шестерых свидетели называли имя «Стрелкова», но все эти дела не были расследованы, доведены до суда. Именно там, в Хаттуни, Политковскую задержали, допрашивали, угрожали, изъяли блокноты и диктофон. А потом были убиты еще десятки человек – те, с кем встречалась Политковская. В 2014-м «Стрелков» был в Крыму и Славянске. А 17 августа того же, 2014-го, когда ракетой «Бука» был сбит «Боинг» и погибли 298 человек, он как раз был «министром обороны» «Донецкой народной республики».
Теперь эта цепь преступлений и безнаказанности дотянулась до Сирии, до Алеппо.
* * *
Семь последних лет жизни и работы Анны Политковской были посвящены защите жертв Второй чеченской войны. Но она также пыталась нас предупредить. Напомнить один из главных уроков Второй мировой: права человека – не есть внутреннее дело страны. Потому что государство, грубо и массово нарушающее права человека в своих пределах, рано или поздно становится угрозой для международного мира и безопасности.
Из Чечни – напоминание и предупреждение.
