ПРАГА---Несколько дней назад Национальный центр грузинского кино возглавила известный сценарист, режиссер кино и театра Нана Джанелидзе. Окончив Тбилисский театральный институт, где она училась в мастерской Тенгиза Абуладзе, она продолжила работу с великим режиссером, написав сценарий к его революционному для советского кинематографа фильму "Покаяние". Двукратная обладательница приза "Ника" Российской киноакадемии за сценарий к фильму "Покаяние" в 1987-м году и фильму "А есть ли там театр?" в 2011-м. Сегодня Нана Джанелидзе герой нашей рубрики "Гость недели".
Кети Бочоришвили: Калбатоно Нана, про грузинское кино в последнее время говорят, что его надо спасать. Ваше мнение сходится с таким утверждением? И если вы согласны, то какие возможности вам предоставляет ваша новая позиция?
Нана Джанелидзе: Это мнение непрофессионалов, и это не их вина, потому что то, что сейчас производит грузинское кино, – я говорю не о коммерческих фильмах, которые также идут на экранах грузинских кинотеатров, а о том, что производится в результате работы экспертной комиссии, которая принимает конкретные проекты и дает им субсидии, – это фильмы очень высокого качества, которые завоевывают призы на разных европейских фестивалях. Так что ни в коем случае нельзя говорить, что грузинское кино нужно спасать. Единственное – ему нужно помогать финансированием, потому что если в 80-90-х годах Грузия производила до тридцати художественных фильмов в год, то сейчас производство пошло на убыль, т.е. выходят 1-2 фильма в течение года – это очень мало. И все это очень маленьким бюджетом. В этом смысле, конечно, нужно спасать и всячески помогать грузинскому кино.
Много желающих снимать фильмы, много талантов среди всех поколений. На Берлинале-2013 были представлены два фильма, и их так и назвали – "Новая волна грузинского кино". Кроме того, очень интересные и большие достижения у документальных фильмов. Несколько лет тому назад Саломе Джаши в Чехии на фестивале "Жихлава" получила главный приз, а только что Тина Гурчиани со своим фильмом выиграла главный приз за режиссуру. Так что есть большие достижения во всех областях, поэтому грузинскому кино, конечно, нужно помогать финансированием, но оно стоит на хороших рельсах. Я думаю, что государство поймет это, потому что кино – это посол культуры. Многие страны знают нас по нашим фильмам.
Кети Бочоришвили: Появилась такая перспектива с приходом новых властей?
Нана Джанелидзе: Я пока ничего не могу сказать, потому что я всего лишь два дня на новой позиции, но мы все очень надеемся, потому что наше новое правительство очень ценит грузинское кино, и я уверена, что все поймут, что нужно помогать этой отрасли, и не думаю, чтобы в этом плане у нас были какие-либо затруднения, хотя этот год закончен в плане финансирования, надо стараться, чтобы следующий год принес нам большие изменения.
Кети Бочоришвили: Какие будут рычаги для того, чтобы появились перспективы в грузинском кино?
Нана Джанелидзе: Наверное, частный сектор бизнеса можно заинтересовать, если лоббировать законы, которые в какой-то степени дадут поблажки финансистам, чтобы было престижно финансировать грузинское кино, чтобы они от этого получали если не доход, то какую-то заинтересованность. Я думаю, что сейчас нужно всех и все направить в струю, чтобы бизнес, государство были заинтересованы и ответственны за это. Кроме того, есть большой дефицит информации, т.е. у нас нет кинотеатров, поэтому негде смотреть хорошие фильмы. Нужно, чтобы все имели возможность посмотреть новые фильмы. Страна-то маленькая, поэтому нужно, чтобы они познакомились с новыми героями, нашими режиссерами. Нужно, чтобы они посмотрели, потому что эти фильмы очень интересны и в том плане, что молодое поколение рассказывает о своем детстве, как они видели 90-е годы, сквозь какую призму, что они запомнили, как это преподносят. Во всяком случае, европейское киносообщество очень высоко оценило эти фильмы. Я уверена, что нужно донести эту информацию до людей в правлении, чтобы они смогли увеличить финансирование всему сектору.
Кети Бочоришвили: То есть кризиса идей, которые могли бы воплотить в своих фильмах молодые режиссеры, вы не видите? Потому что сейчас приходится слышать и такую точку зрения, что всеобщий нигилизм поразил молодых, и никому ничего не хочется снимать. Мне кажется, напротив, жизнь настолько сложна и интересна, что тем – непочатый край.
Нана Джанелидзе: Да, тем – непочатый край, поэтому желающих очень много. Мы сейчас почти закончили формирование экспертных комиссий, и главная проблема в том, что очень много желающих снять фильм, причем профессионалов, а финансирование очень низкое, и очень малый бюджет.
Кети Бочоришвили: Талантов у нас хватает?
Нана Джанелидзе: И режиссеров, и актеров. Последние фильмы, которые я просмотрела, просто поразили виртуозным актерским мастерством, изумительной драматургией, очень хорошей режиссурой. Так что все есть, кроме денег.
Кети Бочоришвили: В основном это самородки, или все-таки сегодняшняя подготовка в Грузии актеров и режиссеров на уровне?
Нана Джанелидзе: Это не самородки, а профессионалы. Многие из них учились в европейских странах или прошли какие-то тренинговые курсы, и это очень помогает им, потому что у них абсолютно профессиональное кино, очень крепкое знание ремесла. У них хорошее образование, техника, но актерами Грузия всегда была богата, поэтому все это на очень высоком уровне. Дефицита тем нет. Я хочу сказать, что, может быть, не нигилизм, а есть такое ощущение, что молодое поколение слишком депрессивное, но, с другой стороны, а что им предложило общество?
Кети Бочоришвили: Конечно, политика последних двух десятилетий наверняка воздействовала на психику, но в то же самое время та же политика и те же исторические события, которые происходили и продолжают происходить, тоже могут вдохновлять режиссера.
Нана Джанелидзе: Конечно. Эти фильмы именно про данные исторические события, и поэтому сейчас обвиняют молодое поколение, почему они делают такие социальные, депрессивные фильмы. Иначе невозможно, потому что они только такую жизнь и видели. Они прожили в темноте, пережили две войны, многие из них потеряли близких, так что это была их судьба. Нужно сейчас это высказать, выплеснуть, иначе невозможно идти дальше. Поэтому, наоборот, надо все это смотреть и надеяться, что это именно то поколение, которое делает будущее грузинского кино.
Кети Бочоришвили: Лучшие грузинские режиссеры сегодня все-таки живут и работают за рубежом, и в этом часто слышится упрек. Тем не менее, независимо от того, где они работают и живут, они же не перестают быть грузинскими режиссерами.
Нана Джанелидзе: Ни в коем случае нельзя ни во что вмешиваться – где он хочет, там и должен работать. Как можно какой-то идеологией возвращать или оставлять? Как ему поется, так человек и должен петь. Поэтому свобода выбора – есть свобода выбора личности. Я думаю, что эти разговоры насчет того, что они перестали быть грузинскими режиссерами… Ну и что, что перестали, если они хорошие режиссеры и делают хорошие фильмы, ну и пусть.
Кети Бочоришвили: Калбатоно Нана, вы сами в последнее время чем занимались? Естественно, ваше непосредственное участие в работе над фильмами Тенгиза Абуладзе, наверное, можно считать золотым временем вашей карьеры. Последние ваши работы приносили вам такое же удовлетворение?
Нана Джанелидзе: Мои две последние работы – фильм "Галобис раиндеби", снятый в 2010-м, и "А есть ли там театр?" - в 2011-м. "А есть ли там театр?" – документально-художественный фильм про актера Кахи Кавсадзе, где он рассказывает про свое детство, жизнь. Оказалось, что этот рассказ одного человека умещает в себе судьбы многих людей, кто жил в Советском Союзе, поэтому он прозвучал очень выпукло, т.к. судьба Кахи очень похожа на судьбы миллионов граждан Советского Союза. Кроме того, в его судьбе был еще такой момент: его отец воевал во Второй мировой войне, попал в плен, где ему предложили создать грузинский хор, потому что раньше он был руководителем хора. Он создал хор и под этим предлогом освободил из нацистского лагеря тысячи людей. Среди них были русские, армяне, молдаване, эстонцы, евреи – все, кто жил в Грузии и мог говорить по-грузински. Он входил в камеру и кричал: "Кто умеет говорить по-грузински, выходите!" Эти люди были спасены, и они потом разбрелись по всему миру. Кахи их встречал в разных странах, на разных континентах, и про все это он ведет рассказ. Этот фильм имел большой успех, особенно в бывшем Советском Союзе, он получил "Нику", как лучший заграничный фильм, затем приз на Фестивале в защиту прав человека и много других призов.
Кети Бочоришвили: Я надеюсь, что ваша новая позиция не помешает вам и дальше снимать фильмы.
Нана Джанелидзе: Я очень на это надеюсь, но эта надежда у меня убывает с каждым днем.
Кети Бочоришвили: Калбатоно Нана, про грузинское кино в последнее время говорят, что его надо спасать. Ваше мнение сходится с таким утверждением? И если вы согласны, то какие возможности вам предоставляет ваша новая позиция?
Нана Джанелидзе: Это мнение непрофессионалов, и это не их вина, потому что то, что сейчас производит грузинское кино, – я говорю не о коммерческих фильмах, которые также идут на экранах грузинских кинотеатров, а о том, что производится в результате работы экспертной комиссии, которая принимает конкретные проекты и дает им субсидии, – это фильмы очень высокого качества, которые завоевывают призы на разных европейских фестивалях. Так что ни в коем случае нельзя говорить, что грузинское кино нужно спасать. Единственное – ему нужно помогать финансированием, потому что если в 80-90-х годах Грузия производила до тридцати художественных фильмов в год, то сейчас производство пошло на убыль, т.е. выходят 1-2 фильма в течение года – это очень мало. И все это очень маленьким бюджетом. В этом смысле, конечно, нужно спасать и всячески помогать грузинскому кино.
Много желающих снимать фильмы, много талантов среди всех поколений. На Берлинале-2013 были представлены два фильма, и их так и назвали – "Новая волна грузинского кино". Кроме того, очень интересные и большие достижения у документальных фильмов. Несколько лет тому назад Саломе Джаши в Чехии на фестивале "Жихлава" получила главный приз, а только что Тина Гурчиани со своим фильмом выиграла главный приз за режиссуру. Так что есть большие достижения во всех областях, поэтому грузинскому кино, конечно, нужно помогать финансированием, но оно стоит на хороших рельсах. Я думаю, что государство поймет это, потому что кино – это посол культуры. Многие страны знают нас по нашим фильмам.
Кети Бочоришвили: Появилась такая перспектива с приходом новых властей?
Нана Джанелидзе: Я пока ничего не могу сказать, потому что я всего лишь два дня на новой позиции, но мы все очень надеемся, потому что наше новое правительство очень ценит грузинское кино, и я уверена, что все поймут, что нужно помогать этой отрасли, и не думаю, чтобы в этом плане у нас были какие-либо затруднения, хотя этот год закончен в плане финансирования, надо стараться, чтобы следующий год принес нам большие изменения.
Кети Бочоришвили: Какие будут рычаги для того, чтобы появились перспективы в грузинском кино?
Нана Джанелидзе: Наверное, частный сектор бизнеса можно заинтересовать, если лоббировать законы, которые в какой-то степени дадут поблажки финансистам, чтобы было престижно финансировать грузинское кино, чтобы они от этого получали если не доход, то какую-то заинтересованность. Я думаю, что сейчас нужно всех и все направить в струю, чтобы бизнес, государство были заинтересованы и ответственны за это. Кроме того, есть большой дефицит информации, т.е. у нас нет кинотеатров, поэтому негде смотреть хорошие фильмы. Нужно, чтобы все имели возможность посмотреть новые фильмы. Страна-то маленькая, поэтому нужно, чтобы они познакомились с новыми героями, нашими режиссерами. Нужно, чтобы они посмотрели, потому что эти фильмы очень интересны и в том плане, что молодое поколение рассказывает о своем детстве, как они видели 90-е годы, сквозь какую призму, что они запомнили, как это преподносят. Во всяком случае, европейское киносообщество очень высоко оценило эти фильмы. Я уверена, что нужно донести эту информацию до людей в правлении, чтобы они смогли увеличить финансирование всему сектору.
Кети Бочоришвили: То есть кризиса идей, которые могли бы воплотить в своих фильмах молодые режиссеры, вы не видите? Потому что сейчас приходится слышать и такую точку зрения, что всеобщий нигилизм поразил молодых, и никому ничего не хочется снимать. Мне кажется, напротив, жизнь настолько сложна и интересна, что тем – непочатый край.
Нана Джанелидзе: Да, тем – непочатый край, поэтому желающих очень много. Мы сейчас почти закончили формирование экспертных комиссий, и главная проблема в том, что очень много желающих снять фильм, причем профессионалов, а финансирование очень низкое, и очень малый бюджет.
Кети Бочоришвили: Талантов у нас хватает?
Нана Джанелидзе: И режиссеров, и актеров. Последние фильмы, которые я просмотрела, просто поразили виртуозным актерским мастерством, изумительной драматургией, очень хорошей режиссурой. Так что все есть, кроме денег.
Кети Бочоришвили: В основном это самородки, или все-таки сегодняшняя подготовка в Грузии актеров и режиссеров на уровне?
Нана Джанелидзе: Это не самородки, а профессионалы. Многие из них учились в европейских странах или прошли какие-то тренинговые курсы, и это очень помогает им, потому что у них абсолютно профессиональное кино, очень крепкое знание ремесла. У них хорошее образование, техника, но актерами Грузия всегда была богата, поэтому все это на очень высоком уровне. Дефицита тем нет. Я хочу сказать, что, может быть, не нигилизм, а есть такое ощущение, что молодое поколение слишком депрессивное, но, с другой стороны, а что им предложило общество?
Кети Бочоришвили: Конечно, политика последних двух десятилетий наверняка воздействовала на психику, но в то же самое время та же политика и те же исторические события, которые происходили и продолжают происходить, тоже могут вдохновлять режиссера.
Нана Джанелидзе: Конечно. Эти фильмы именно про данные исторические события, и поэтому сейчас обвиняют молодое поколение, почему они делают такие социальные, депрессивные фильмы. Иначе невозможно, потому что они только такую жизнь и видели. Они прожили в темноте, пережили две войны, многие из них потеряли близких, так что это была их судьба. Нужно сейчас это высказать, выплеснуть, иначе невозможно идти дальше. Поэтому, наоборот, надо все это смотреть и надеяться, что это именно то поколение, которое делает будущее грузинского кино.
Кети Бочоришвили: Лучшие грузинские режиссеры сегодня все-таки живут и работают за рубежом, и в этом часто слышится упрек. Тем не менее, независимо от того, где они работают и живут, они же не перестают быть грузинскими режиссерами.
Нана Джанелидзе: Ни в коем случае нельзя ни во что вмешиваться – где он хочет, там и должен работать. Как можно какой-то идеологией возвращать или оставлять? Как ему поется, так человек и должен петь. Поэтому свобода выбора – есть свобода выбора личности. Я думаю, что эти разговоры насчет того, что они перестали быть грузинскими режиссерами… Ну и что, что перестали, если они хорошие режиссеры и делают хорошие фильмы, ну и пусть.
Кети Бочоришвили: Калбатоно Нана, вы сами в последнее время чем занимались? Естественно, ваше непосредственное участие в работе над фильмами Тенгиза Абуладзе, наверное, можно считать золотым временем вашей карьеры. Последние ваши работы приносили вам такое же удовлетворение?
Нана Джанелидзе: Мои две последние работы – фильм "Галобис раиндеби", снятый в 2010-м, и "А есть ли там театр?" - в 2011-м. "А есть ли там театр?" – документально-художественный фильм про актера Кахи Кавсадзе, где он рассказывает про свое детство, жизнь. Оказалось, что этот рассказ одного человека умещает в себе судьбы многих людей, кто жил в Советском Союзе, поэтому он прозвучал очень выпукло, т.к. судьба Кахи очень похожа на судьбы миллионов граждан Советского Союза. Кроме того, в его судьбе был еще такой момент: его отец воевал во Второй мировой войне, попал в плен, где ему предложили создать грузинский хор, потому что раньше он был руководителем хора. Он создал хор и под этим предлогом освободил из нацистского лагеря тысячи людей. Среди них были русские, армяне, молдаване, эстонцы, евреи – все, кто жил в Грузии и мог говорить по-грузински. Он входил в камеру и кричал: "Кто умеет говорить по-грузински, выходите!" Эти люди были спасены, и они потом разбрелись по всему миру. Кахи их встречал в разных странах, на разных континентах, и про все это он ведет рассказ. Этот фильм имел большой успех, особенно в бывшем Советском Союзе, он получил "Нику", как лучший заграничный фильм, затем приз на Фестивале в защиту прав человека и много других призов.
Кети Бочоришвили: Я надеюсь, что ваша новая позиция не помешает вам и дальше снимать фильмы.
Нана Джанелидзе: Я очень на это надеюсь, но эта надежда у меня убывает с каждым днем.
