Баку и Ереван, не сбавляя скорости, несутся к столкновению, которое кажется неизбежным, но это еще полбеды. Хуже другое: обе стороны будто уже и сами исходят из того, что война вовсе не катастрофа, и если даже не совсем желательна, то логична и где-то даже осмысленна. Причины и следствия иногда меняются местами, особенно если эти места и прежде были условны. Это раньше, как казалось, неизбежность войны стимулировала миротворческий романтизм. Теперь, если война выглядит неизбежной, нечего и останавливаться, а лучше подумать о возможных бонусах, а мир подождет, потому что есть, как известно, вещи поважнее.
Притом, что бонусы совсем не выглядят очевидными. Ни для одной из сторон. По крайней мере, если исходить из логики объективной и военно-политической. Как четыре дня в апреле стороны провоевали, потеряв сотни людей, за пару высот, так и новое столкновение едва ли приведет к кардинальному изменению статус-кво, если считать таковым переход под контроль Азербайджана такой части территорий, которые можно было бы выдать за реванш, или, наоборот, серьезного расширения пояса безопасности, как называют занятые районы по периметру карабахских рубежей в Армении. Однако, судя по всему, каждая сторона такой вариант тем не менее в качестве идеальной программы-максимум рассматривает. Пусть не слишком в него веря, но достаточно увлеченно, чтобы не думать о неприятном – о том, что в огне такого успеха дотла сгорят последние мосты в ту, как теперь понятно, вполне сносную жизнь, которая остановилась в ночь с 1 на 2 апреля.
Ереван словно решил поменять амплуа в полемике, в котором работал все двадцать два года и которое определялось формальным статусом победителя. Победителю ведь ничего не нужно – ни новой войны, ни новых успехов. У него все есть, кроме легализации своего триумфа, его кредо – стабильность и мир как гарантия сохранения сложившегося положения вещей. Эту консервативную доктрину Ереван начал пересматривать не сегодня. Но теперь этот подход обрел жанровую законченность. Лучшим способом сохранить достигнутое становится не мир, а, напротив, новая война, и, если Азербайджан ее хочет, он ее получит даже раньше, чем ожидает.
Другими словами, если раньше эта активность была частью азербайджанского инструментария и Баку, взрывавший ситуацию, вынуждал все заинтересованные стороны оказывать давление на Армению, то теперь и Армения становится источником такой же взрывоопасной инициативы, и давить уже как бы и не на кого, и спираль войны раскручивается уже как бы объективно. Что подтверждается попытками вернуть утраченные в начале апреля позиции и даже, по некоторым весьма, впрочем, противоречивым сведениям, перейти к артподготовке по районам Азербайджана, которые прежней военной топографией охвачены не были. А переговоры и в самом деле вести, выходит, не о чем. Значит, война.
С другой стороны, Азербайджан в силу той же неумолимой логики усиливает давление. И если правы аналитики, полагающие, что занятые высоты ему нужны не только для патриотических отчетов перед населением, но и для организации массированного наступления, прежде всего, на севере Карабаха, то едва ли Баку станет останавливаться, особенно с учетом возможных успехов противника. Но если азербайджанской армии удастся серьезно продвинуться, симметричный (или, если угодно, асимметричный) ответ вынуждена будет дать Армения, спираль раскручивается на новом витке, и в этом месте логика окончательно прерывается.
Обе стороны прекрасно понимают, что война, вышедшая из берегов, для них одинаково критична. Можно сколько угодно декламировать мантру про войну, которая отвлекает обездоленное население от офшоров и прочих причуд развращенной власти. Но война без ясной перспективы по этой власти бьет, может быть, и не в первую очередь, но безжалостно, и дело даже не в голодном бунте, а в недополученных элитой из-за такой войны выгодах. У азербайджанской власти должно все стать совсем отчаянно плохо – и с Москвой, и с Вашингтоном, и с ценами на нефть, и с Южным газовым коридором, чтобы ей уже настолько было нечего терять. Кто-то всерьез готов обсуждать такую перспективу в ближайшее время? Для Армении это так же справедливо – по крайней мере, в той степени, в которой Ереван сам едва ли не официально признает превосходство противника и в финансовых ресурсах, и в людских.
Словом, правда в том, что если воевать, – то неделю-другую, не больше. Чтобы успели отвлечься от своих дел в Донбассе и Сирии люди в Москве, Вашингтоне, Париже, Брюсселе и так далее по списку, до Минска и Тбилиси, и прибыли со своими мирными идеями. А там, глядишь, удастся зафиксировать какой-нибудь успех – пару высот, или сел, или вообще части какого-нибудь района. С полным пониманием того, что степень этого успеха прямо пропорциональна риску следующего столкновения и обратно пропорциональна количеству времени, которое отделит его от нынешнего. Но и это больше не страшно, а людские потери интересны только тем, что они, конечно же, в разы меньше, чем у противника.
Но коллеги в Москве и в Вашингтоне могут не успеть. Могут не захотеть отвлечься. Могут не захотеть по каким-нибудь собственным причинам, которые тут же воспоют конспирологи, на время, кстати, грустно утихшие, и понятно почему. Границы допустимого и без них расширяются быстрее, чем за этим поспевает политическая логика. Сегодня нестрашна четырехдневная война, завтра – недельная, послезавтра нормой станет авиация, в Ереване уже тренируются на тему противовоздушной опасности. А пока знание любви обеих сторон к большим символам порождает немалое беспокойство за приближающийся День Победы. Ведь, кроме повсеместного значения, здесь 9 мая еще и день взятия карабахцами Шуши и последующего изменения всего хода войны. Чем не повод – то ли для реванша одной стороны, то ли для повторения успеха у другой?
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
