Сегодня в Сухуме состоялось открытие биографического салона, на котором были представлены истории обычных людей, на чьи плечи легли тяготы войны и послевоенной разрухи. Директор образовательного центра «Мир без насилия» имени Зураба Ачба Далила Пилия, доцент Абхазского госуниверситета, выступала координатором проекта.
Анаид Гогорян: Далила Чичиевна, сегодня состоялось открытие биографического салона. Расскажите, почему был открыт этот салон, какова идея?
Далила Пилия: Сегодня открылся биографический салон – это живая история, это историческая память конкретных людей, которые принимали активное участие в грузино-абхазской войне. Они сами носители этой истории. Они рассказывали, где и как их встретила война, как они отнеслись к ней, как себя повели. Вторая часть нашего салона была посвящена в основном тому, как мы выжили. Хотелось бы отметить, что вначале мы проводили аудиозаписи – есть такой метод Габриеля Розенталя. В итоге мы пришли к выводу, что нужен салон, именно биографический салон, где могли бы собрать большой круг людей.
Обыкновенные, простые люди, которые делали эту живую историю, чья историческая память, конечно же, запечатлела все трагические события нашей истории. Вы сегодня много слышали о том, как женщины на своих плечах вынесли всю тяжесть войны и послевоенной жизни. Именно они спасли нашу страну. Все знают о том, что после грузино-абхазской войны решением стран СНГ была объявлена блокада. Только женщина могла держать тачку и переносить через границу на реке Псоу овощи, фрукты, продавать и таким образом спасать от разорения свои семьи, ставить на ноги детей, давать им образование. Затем была отменена блокада, но все равно исторически так сложилось, что вся основная тяжесть жизни сегодня на плечах женщин.
А. Г.: Далила Чичиевна, расскажите о том, по какому принципу вы отбирали людей? Сколько человек всего было записано?
Д. П.: Более ста человек. Историй, вы не представляете, какое огромное количество. Но, к сожалению, были такие люди: мы начинаем аудиозапись, она захлебывается слезами, потому что слишком горькие воспоминания. Потом она переставала говорить, мы жалели ее, переставали спрашивать. Другие отказывались, говорили: «Я не умею рассказывать, я не могу». Конечно, абсолютное большинство, кому мы предлагали, давали интервью. Они подолгу рассказывали. Как женщина хоронила своего единственного сына, как она раненного, изуродованного спасала, вывозила. Медсестры, которые все это пережили. Отцы, которые тяжелораненого умирающего сына оставляли и других раненных вывозили. Говорили: «Сынок, прости, ты умираешь, но спасу того, который еще жив. Такие истории, конечно, очень тяжело слушать, записывать. Но это наша история, которая должна быть услышана. Не только аудиозаписи, будут телеверсии также. Узнают, как простой народ жил, чем они жили? Как они смогли выстоять?
А.Г.: В каких районах вы записывали людей? Есть ли среди них и молодые люди тоже?
Д. П.: География обширна, от реки Ингур до реки Псоу. Точно так же - абсолютное этническое разнообразие, религиозное представительство. И молодые давали интервью. Одно интервью, которое больше всего меня потрясло, дала молодая женщина из Гудауты, в ее роду был единственный молодой мужчина, 24 года. Она говорит: «Я его вещи все время берегла, когда с позиции придет – всегда выглажено». И у нее этот единственный брат погибает на фронте. Во время войны многие женщины ходили к военнопленным, носили им еду. И она думала, что понести. Выглаженные вещи брата понесла, посмотрела, кто на него был больше всего похож, ему и подарила. «Я ему сказала, мой брат не вернулся, но я хочу, чтобы ты живой вернулся к своим родителям».
А. Г.: Кто записывал людей, кто вообще работал в этом проекте, расскажите об этом.
Д.П.: В проекте много молодых людей и не совсем молодых. Самая главная цель и назначение аудиозаписи – не мешать респонденту, чтобы он сам все рассказывал, без наводящих вопросов. Если вы возьмете аудиозапись, ни одного вопроса журналиста, интервьюера нет.
А. Г.: Где можно будет послушать эти аудиозаписи?
Д.П.: Мы очень надеемся, что наш биографический салон будет работать. Множество аудиозаписей, авторы аудиозаписей будут приглашаться, будем обсуждать, будем беседовать, говорить, будем вспоминать. И мы очень надеемся, что в итоге через определенное время будет возможность все аудиодневники напечатать. Особо не редактировать, издать в том виде, в каком люди сами говорили о своей жизни. Потому что это очень ценный, на наш взгляд, материал – о том, что простые люди пережили в этой войне и что они помнят. Это живая история, это историческая память.
А. Г.: В своей работе вы учитывали опыт других стран, где, может быть, записывали подобные аудиодневники?
Д.П.: Конечно, аудиодневников очень много в разных регионах. Это и балканский конфликт, это и южнокавказские конфликты. Каждый специфичен, но, когда люди говорят о пережитом, всегда думаешь: а ведь то же самое было и с нами. Мы уверены в том, что по всему Южному Кавказу, в постконфликтных регионах будут работать биографические салоны. Потому что есть аудиозаписи во всех конфликтных зонах, мы много слушали. И я уверена, что такие биографические салоны будут. Вся наша работа возможна благодаря Фонду Бергхоф, который нас поддержал. Фонд Бергхоф давно работает на Южном Кавказе, начиная с Шлайнингских процессов конца девяностых годов.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
