ТБИЛИСИ---По данным грузинских профсоюзов в 2010 году при выполнении служебных обязанностей в стране погибло 84 человека, и это вдвое больше, чем в 2009. По мнению лидера профсоюзного объединения Ираклия Петриашвили, количество погибших будет только возрастать, поскольку в Грузии не действует законодательство об охране труда.
72-летний Джемал Джишиашвили работал электриком на шахте имени Орджоникидзе в Ткибули. Его дочь Нато рассказывает:
“Папа погиб 2 марта 2010 года в результате взрыва. Он был электриком и не работал внутри шахты, но в тот день его вызвали в забой, чтобы починить оборудование, с которым не справился дежурный. От скопившегося метана произошел взрыв, погибли 4 человека. Отец 40 лет работал на шахтах и к тому времени уже вышел на пенсию, но на шахте в Ткибули молодые специалисты не задерживаются, потому что боятся, и отец, как опытный человек, продолжал работать”.
Шахта имени Орджоникидзе принадлежит компании «Груз-уголь». Меньше чем за год на ней произошли 3 взрыва, погибли 13 человек. В Грузии, несмотря на взятые обязательства довести добычу угля до 3 миллионов тонн в год, пока не вышли на расчетную мощность даже в миллион тонн. При таком уровне добычи смертность на грузинских шахтах самая высокая в мире.
На строительных площадках Грузии в прошлом году погибло еще больше – 24 человека. Часто гибнут сотрудники железной дороги и энергетических компаний. Общее число погибших на производстве за прошлый год - 84 человека. Однако, как утверждает лидер Объединения профсоюзов Грузии Ираклий Петриашвили, количество смертей существенно выше:
“Это не полная информация из-за того, что в стране не существует органа или института, который наблюдал бы за безопасностью труда. Государство скинуло с себя обязанность сделать труд безопасным. Правительство говорило и говорит, что рынок должен это регулировать сам. Но нам не очень понятно, как рынок может самостоятельно регулировать вопросы безопасности труда”, - говорит Ираклий Петриашвили.
В Грузии закон не предъявляет никаких требований по обеспечению безопасности рабочих любых специальностей. К примеру, строители часто работают без страховочных ремней и других приспособлений. Не требует закон страховать здоровье людей особо опасных профессий, никто не обязывает работодателя заключать индивидуальные или коллективные договора с членами трудового коллектива.
Рабочие, получившие травмы, или семьи погибших вынуждены обращаться в суды. Очень часто услуги адвоката оплачивает профсоюз, поскольку расходы на судебную тяжбу могут превысить сумму компенсации.
Тем не менее Ираклий Петриашвили надеется, что осенью этого года Трудовой кодекс будет пересмотрен. Основанием для оптимизма служит то, что в рамках Программы восточного партнерства и других интеграционных проектов Грузия взяла на себя обязательства перед Евросоюзом производить товары без использования рабского труда и других форм дискриминации, и теперь ей придется в корне изменить подход к проблеме защиты труда.
С этой целью была создана трехсторонняя комиссия, в которую входят представители правительства, профсоюзов и ассоциаций работодателей. Однако пока комиссия фактически бездействует. В этом году, например, не состоялось ни одного заседания. Причина – колоссальная разница в подходах к проблеме. Например, советник премьер-министра Вахтанг Лежава ни секунды не сомневается, что грузинское трудовое законодательство соответствует международным стандартам:
«Наш Трудовой кодекс соответствует всем стандартам, в том числе – стандартам Международной организации труда. И нет ни одного документа, который бы утверждал обратное».
Тем не менее в этом году доклад Госдепартамента США по правам человека отметил несоответствие Трудового кодекса Грузии международным стандартам, а два года назад его раскритиковала Международная конфедерация профсоюзов. К тому же, как уже отмечалось, Евросоюз настаивает на том, чтобы Грузия в обязательном порядке кардинально поменяла условия охраны труда.
72-летний Джемал Джишиашвили работал электриком на шахте имени Орджоникидзе в Ткибули. Его дочь Нато рассказывает:
“Папа погиб 2 марта 2010 года в результате взрыва. Он был электриком и не работал внутри шахты, но в тот день его вызвали в забой, чтобы починить оборудование, с которым не справился дежурный. От скопившегося метана произошел взрыв, погибли 4 человека. Отец 40 лет работал на шахтах и к тому времени уже вышел на пенсию, но на шахте в Ткибули молодые специалисты не задерживаются, потому что боятся, и отец, как опытный человек, продолжал работать”.
Шахта имени Орджоникидзе принадлежит компании «Груз-уголь». Меньше чем за год на ней произошли 3 взрыва, погибли 13 человек. В Грузии, несмотря на взятые обязательства довести добычу угля до 3 миллионов тонн в год, пока не вышли на расчетную мощность даже в миллион тонн. При таком уровне добычи смертность на грузинских шахтах самая высокая в мире.
На строительных площадках Грузии в прошлом году погибло еще больше – 24 человека. Часто гибнут сотрудники железной дороги и энергетических компаний. Общее число погибших на производстве за прошлый год - 84 человека. Однако, как утверждает лидер Объединения профсоюзов Грузии Ираклий Петриашвили, количество смертей существенно выше:
“Это не полная информация из-за того, что в стране не существует органа или института, который наблюдал бы за безопасностью труда. Государство скинуло с себя обязанность сделать труд безопасным. Правительство говорило и говорит, что рынок должен это регулировать сам. Но нам не очень понятно, как рынок может самостоятельно регулировать вопросы безопасности труда”, - говорит Ираклий Петриашвили.
В Грузии закон не предъявляет никаких требований по обеспечению безопасности рабочих любых специальностей. К примеру, строители часто работают без страховочных ремней и других приспособлений. Не требует закон страховать здоровье людей особо опасных профессий, никто не обязывает работодателя заключать индивидуальные или коллективные договора с членами трудового коллектива.
Рабочие, получившие травмы, или семьи погибших вынуждены обращаться в суды. Очень часто услуги адвоката оплачивает профсоюз, поскольку расходы на судебную тяжбу могут превысить сумму компенсации.
Тем не менее Ираклий Петриашвили надеется, что осенью этого года Трудовой кодекс будет пересмотрен. Основанием для оптимизма служит то, что в рамках Программы восточного партнерства и других интеграционных проектов Грузия взяла на себя обязательства перед Евросоюзом производить товары без использования рабского труда и других форм дискриминации, и теперь ей придется в корне изменить подход к проблеме защиты труда.
С этой целью была создана трехсторонняя комиссия, в которую входят представители правительства, профсоюзов и ассоциаций работодателей. Однако пока комиссия фактически бездействует. В этом году, например, не состоялось ни одного заседания. Причина – колоссальная разница в подходах к проблеме. Например, советник премьер-министра Вахтанг Лежава ни секунды не сомневается, что грузинское трудовое законодательство соответствует международным стандартам:
«Наш Трудовой кодекс соответствует всем стандартам, в том числе – стандартам Международной организации труда. И нет ни одного документа, который бы утверждал обратное».
Тем не менее в этом году доклад Госдепартамента США по правам человека отметил несоответствие Трудового кодекса Грузии международным стандартам, а два года назад его раскритиковала Международная конфедерация профсоюзов. К тому же, как уже отмечалось, Евросоюз настаивает на том, чтобы Грузия в обязательном порядке кардинально поменяла условия охраны труда.
