ВЗГЛЯД ИЗ МОСКВЫ---Сегодня мода на «культ» именно этой личности, а равно и на «большой стиль» завоевывает умы в России и на постсоветском пространстве. И вот уже мы слышим призывы не судить Иосифа Виссарионовича с позиций морали. В некоторых учебных пособиях даже произошел некоторый «ребрэндинг» Сталина, который из верного ленинца, революционера и победителя «третьего рейха» превратился в «эффективного менеджера».
Между тем от общих разговоров стоило бы перейти к вполне конкретным проблемам. Насколько меры, предпринятые Сталиным в разных областях, были эффективны (или же напротив), смогли ли они пережить свое время и какой реальный след оставили в политической и управленческой практике? Ведь подобного рода вопросы задаются при оценке любой исторической личности. Возьмем себе за труд рассмотреть всего лишь одну, но пламенную страсть Сталина, национальную политику. Тем паче, что свою партийно-государственную карьеру он начинал, как нарком по делам национальностей.
Согласно теоретическим изысканиям Сталина (а его выводы были не просто мнением ученого, но и обязательными для исполнения принципами национальной политики) Союз ССР рассматривался как государство, главными субъектами которого выступают социалистические нации. Фактически же советское государство институционализировало этнические группы в качестве главного субъекта политики и государственного права. Не права отдельного человека, а права наций рассматривались в качестве приоритетных. Советское государство, таким образом, закрепляло этнические различия на территориальной основе. На практике это означало формирование представлений об этнической собственности того или иного этноса в своей высшей фазе - национальной на территорию, обозначенную как «национальная республика», автономия в составе национальной республики. При этом число этнических групп, обладающих таким правом, варьировалось в зависимости от политической конъюнктуры.
Отказ от индивидуальных прав в пользу коллективных создавал предпосылки для укоренения этнического национализма и вызревания конфликтных очагов. Основу для конфликтов создавала и практика частых административно-территориальных преобразований, совершавшихся сверху без учета фактора общественного мнения.
Так в состав Азербайджана был включен армянонаселенный Нагорный Карабах. Не менее «креативно» сработала сталинская национальная политика в Абхазии. Все самые одиозные проекты «грузинизации» Абхазии были проведены именно в сталинский период (начиная от перевода абхазских школ на грузинский до массовых переименований абхазских топонимов). В 1960-1970-е гг. от многих из этих мер отказались. Но они сыграли свою значительную роль в обеспечении раскола между двумя народами Кавказа
На Сталине же лежит прямая ответственность за конфликт из-за Пригородного района между осетинами и ингушами. Именно он передал этот очищенный от ингушей район Северной Осетии, а потом заселил осетинами, которых также сгоняли с насиженных мест. Отдельная тема – депортация народов. Сам этот акт походил больше не на действия государства, а на «кровную месть». Каковы же последствия? Для чеченского этногенеза и роста русофобии у вайнахов никто больше, чем Сталин, не сделал. Депортация же весьма поспособствовала формированию единого чеченского этноса на негативной основе, объединяющей идеей которого стало неприятие российской власти, в любой форме и под любым флагом выступающей. Не сегодня ли разрешаем мы «чеченскую головоломку», ставшую таковой благодаря гениальному прозрению генералиссимуса?
Таким образом, эффективность менеджмента, создавшего предпосылки для нескольких кровавых этнополитических конфликтов и способствовавшего росту национализма и ксенофобии (включая не только массовый, но и интеллектуальный уровень) может быть поставлена под большое сомнение. Тем более, что этот «менеджмент» сопровождался массовым террором, беззаконием, разрушением духовных ценностей и просто человеческих личностей.
Между тем от общих разговоров стоило бы перейти к вполне конкретным проблемам. Насколько меры, предпринятые Сталиным в разных областях, были эффективны (или же напротив), смогли ли они пережить свое время и какой реальный след оставили в политической и управленческой практике? Ведь подобного рода вопросы задаются при оценке любой исторической личности. Возьмем себе за труд рассмотреть всего лишь одну, но пламенную страсть Сталина, национальную политику. Тем паче, что свою партийно-государственную карьеру он начинал, как нарком по делам национальностей.
Согласно теоретическим изысканиям Сталина (а его выводы были не просто мнением ученого, но и обязательными для исполнения принципами национальной политики) Союз ССР рассматривался как государство, главными субъектами которого выступают социалистические нации. Фактически же советское государство институционализировало этнические группы в качестве главного субъекта политики и государственного права. Не права отдельного человека, а права наций рассматривались в качестве приоритетных. Советское государство, таким образом, закрепляло этнические различия на территориальной основе. На практике это означало формирование представлений об этнической собственности того или иного этноса в своей высшей фазе - национальной на территорию, обозначенную как «национальная республика», автономия в составе национальной республики. При этом число этнических групп, обладающих таким правом, варьировалось в зависимости от политической конъюнктуры.
Отказ от индивидуальных прав в пользу коллективных создавал предпосылки для укоренения этнического национализма и вызревания конфликтных очагов. Основу для конфликтов создавала и практика частых административно-территориальных преобразований, совершавшихся сверху без учета фактора общественного мнения.
Так в состав Азербайджана был включен армянонаселенный Нагорный Карабах. Не менее «креативно» сработала сталинская национальная политика в Абхазии. Все самые одиозные проекты «грузинизации» Абхазии были проведены именно в сталинский период (начиная от перевода абхазских школ на грузинский до массовых переименований абхазских топонимов). В 1960-1970-е гг. от многих из этих мер отказались. Но они сыграли свою значительную роль в обеспечении раскола между двумя народами Кавказа
На Сталине же лежит прямая ответственность за конфликт из-за Пригородного района между осетинами и ингушами. Именно он передал этот очищенный от ингушей район Северной Осетии, а потом заселил осетинами, которых также сгоняли с насиженных мест. Отдельная тема – депортация народов. Сам этот акт походил больше не на действия государства, а на «кровную месть». Каковы же последствия? Для чеченского этногенеза и роста русофобии у вайнахов никто больше, чем Сталин, не сделал. Депортация же весьма поспособствовала формированию единого чеченского этноса на негативной основе, объединяющей идеей которого стало неприятие российской власти, в любой форме и под любым флагом выступающей. Не сегодня ли разрешаем мы «чеченскую головоломку», ставшую таковой благодаря гениальному прозрению генералиссимуса?
Таким образом, эффективность менеджмента, создавшего предпосылки для нескольких кровавых этнополитических конфликтов и способствовавшего росту национализма и ксенофобии (включая не только массовый, но и интеллектуальный уровень) может быть поставлена под большое сомнение. Тем более, что этот «менеджмент» сопровождался массовым террором, беззаконием, разрушением духовных ценностей и просто человеческих личностей.
