ТБИЛИСИ---Виталию Хрипуну уже третий день подряд приходится отвечать на одни и те же вопросы журналистов -- почему он оставил свою воинскую часть и попросил у Грузии политическое убежище?
Сам он уже шутит, что стал профессионалом в общении с прессой и знает все их трюки: как лучше встать, чтобы получился кадр покрасивее, в какую сторону следует смотреть во время интервью.
Виталий говорит, что свои актерские способности ему приходится проверять впервые. Сам он родом из города, находящегося за полярным кругом на побережье Баренцевого моря – из Мурманска. Также, как и многие его знакомые, после школы он получил морское образование.
Весной прошлого года Хрипун поступил на службу в пограничные войска Федеральной службы безопасности России в Мурманске. Говорит, что там был порядок, не было ни коррупции, ни воровства.
Хрипун говорит, что совсем другую картину увидел на посту пограничников в селе Переви на южноосетинской административной границе. Там он пробыл всего две недели.
“С 9ого по 21ое декабря – большой промежуток времени, чтобы понять какую роль там занимают военнослужащие и чем они там занимаются. Я могу вам сказать, что, действительно, там существует коррупция, берутся взятки. То есть чтобы провести, допустим, дерево, жители, в основном там живут грузины, платят деньги. Потому что жить им на что-то надо,” говорит Хрипун.
Он добавляет, что его возмутило как местные российские военноначальники брали взятки и на каждом шагу нарушали военный устав. В отличие от Мурманска, говорит Хрипун, в Южной Осетии их не проверяет военная прокуратура, и каждый делает что хочет.
Его возмущало и то, что приходилось выполнять, как он говорит, «унижающие местных людей» приказы, которые менялись в зависимости от политической ситуации.
Например, рассказывает Хрипун, после взрыва Мемориала Славы в Кутаиси его начальники настолько разозлились, что приказали не допускать вывоз муки из Южной Осетии.
По словам Хрипуна, он испугался, что если начнет против всего этого протестовать вслух, то его просто убьют, а вину свалят на грузинскую сторону. Он решил не ждать окончания контракта, и в ночь на 21 декабря покинул свой пост в селе Переви и попросил убежища у грузинских полицейских.
В грузинских государственных структурах уже начали процесс рассмотрения возможности предоставления Хрипуну политического убежища. На это уйдет максимум четыре месяца.
Он уже третий российский солдат, попросивший после августовской войны убежища в Грузии. Но случай с Хрипуном отличается тем, что если предыдущие двое солдат были «срочниками» и в основном жаловались на дедовщину и плохие условия службы, Хрипун стал первым контрактником, который сказал, что покинул часть в том числе и по политическим причинам.
“Там говорили, когда я сюда ехал, что ты будешь помогать от грузинского агрессора защищать народ, свободу и достоинство братьев осетин, которые живут в Южной Осетии. Но на самом деле когда я сюда попал, все показалось с лица, как там на самом деле есть. То есть оказалось, что действительно незаконно находятся там войска Российской Федерации, потому что никакого сдерживания они не осуществляют. А если оказываешься в самой структуре, то понимаешь, что это все совсем наоборот,” говорит Хрипун.
В России на него уже завели уголовное дело за дезертирство. На одном из интернет-сайтов его уже прозвали “мальчишом-плохишом.”
Хрипун не боится за себя; он переживает, что из-за его поступка начнутся проблемы у его матери и сестры, которые остались в Мурманске.
Хрипун говорит, что дороги назад нет; после его общения с журналистами, его домой уже не пустят. В Грузии он находится под охраной человека в гражданской одежде.
Вчера Хрипун ходил на вещевой рынок в Тбилиси покупать одежду. Он с улыбкой рассказывает, что продавцы его там узнавали, поздравляли и даже сами предлагали скидки.
В ближайшем будущем он надеется устроиться в Грузии на работу. Он хочет найти свое место в грузинском флоте, но ни в коем случае не в военном. Хрипун по прежнему называет российских военных «своими», и воевать против них не собирается.
“Я считаю, что будет аморально, если я отсюда перейду в другую армию. Получается, что меня учили там, а я стану против своих их же навыками? Я считаю, что это неправильно,” говорит Хрипун.
Сам он уже шутит, что стал профессионалом в общении с прессой и знает все их трюки: как лучше встать, чтобы получился кадр покрасивее, в какую сторону следует смотреть во время интервью.
Виталий говорит, что свои актерские способности ему приходится проверять впервые. Сам он родом из города, находящегося за полярным кругом на побережье Баренцевого моря – из Мурманска. Также, как и многие его знакомые, после школы он получил морское образование.
Весной прошлого года Хрипун поступил на службу в пограничные войска Федеральной службы безопасности России в Мурманске. Говорит, что там был порядок, не было ни коррупции, ни воровства.
Хрипун говорит, что совсем другую картину увидел на посту пограничников в селе Переви на южноосетинской административной границе. Там он пробыл всего две недели.
“С 9ого по 21ое декабря – большой промежуток времени, чтобы понять какую роль там занимают военнослужащие и чем они там занимаются. Я могу вам сказать, что, действительно, там существует коррупция, берутся взятки. То есть чтобы провести, допустим, дерево, жители, в основном там живут грузины, платят деньги. Потому что жить им на что-то надо,” говорит Хрипун.
Он добавляет, что его возмутило как местные российские военноначальники брали взятки и на каждом шагу нарушали военный устав. В отличие от Мурманска, говорит Хрипун, в Южной Осетии их не проверяет военная прокуратура, и каждый делает что хочет.
Чтобы провести, допустим, дерево, жители, в основном там живут грузины, платят деньги. Потому что жить им на что-то надо
Его возмущало и то, что приходилось выполнять, как он говорит, «унижающие местных людей» приказы, которые менялись в зависимости от политической ситуации.
Например, рассказывает Хрипун, после взрыва Мемориала Славы в Кутаиси его начальники настолько разозлились, что приказали не допускать вывоз муки из Южной Осетии.
По словам Хрипуна, он испугался, что если начнет против всего этого протестовать вслух, то его просто убьют, а вину свалят на грузинскую сторону. Он решил не ждать окончания контракта, и в ночь на 21 декабря покинул свой пост в селе Переви и попросил убежища у грузинских полицейских.
В грузинских государственных структурах уже начали процесс рассмотрения возможности предоставления Хрипуну политического убежища. На это уйдет максимум четыре месяца.
Он уже третий российский солдат, попросивший после августовской войны убежища в Грузии. Но случай с Хрипуном отличается тем, что если предыдущие двое солдат были «срочниками» и в основном жаловались на дедовщину и плохие условия службы, Хрипун стал первым контрактником, который сказал, что покинул часть в том числе и по политическим причинам.
“Там говорили, когда я сюда ехал, что ты будешь помогать от грузинского агрессора защищать народ, свободу и достоинство братьев осетин, которые живут в Южной Осетии. Но на самом деле когда я сюда попал, все показалось с лица, как там на самом деле есть. То есть оказалось, что действительно незаконно находятся там войска Российской Федерации, потому что никакого сдерживания они не осуществляют. А если оказываешься в самой структуре, то понимаешь, что это все совсем наоборот,” говорит Хрипун.
В России на него уже завели уголовное дело за дезертирство. На одном из интернет-сайтов его уже прозвали “мальчишом-плохишом.”
Хрипун не боится за себя; он переживает, что из-за его поступка начнутся проблемы у его матери и сестры, которые остались в Мурманске.
Хрипун говорит, что дороги назад нет; после его общения с журналистами, его домой уже не пустят. В Грузии он находится под охраной
Вчера Хрипун ходил на вещевой рынок в Тбилиси покупать одежду. Он с улыбкой рассказывает, что продавцы его там узнавали, поздравляли и даже сами предлагали скидки.
В ближайшем будущем он надеется устроиться в Грузии на работу. Он хочет найти свое место в грузинском флоте, но ни в коем случае не в военном. Хрипун по прежнему называет российских военных «своими», и воевать против них не собирается.
“Я считаю, что будет аморально, если я отсюда перейду в другую армию. Получается, что меня учили там, а я стану против своих их же навыками? Я считаю, что это неправильно,” говорит Хрипун.
