Олег Кусов: На линии прямого эфира находятся наши собеседники из Тбилиси и Сухуми. Это грузинский писатель Гурам Одишария и абхазский публицист Виталий Шария. Гурам и Виталий, Россия и Грузия, как говорят многие политики, это православные страны. Но почему, как вы считаете, Новый год в них – это более массовый праздник, чем Рождество? Я, например, считаю Рождество более значимым праздником. А Новый год – более любимым. А вы, Гурам?
Гурам Одишария: Да. Могу так ответить.
Виталий Шария: Насколько я знаю, в католических странах Рождеству придается большее значение. В православных главный христианский праздник все-таки Пасха. Может быть, это тоже сыграло какую-то роль. Но хочу сказать, в Абхазии даже Старый Новый год – возможно, это единственное государство на постсоветском пространстве – это официальный праздничный выходной день. То есть это традиции, которые идут из глубины веков, и уделяется этому очень большое значение.
Одишария: Мне очень приятно слышать голос Виталия. Мы росли в одном городе, сухумцы оба. А сухумчане и сухумчанки всегда умели праздновать этот великолепный праздник. Новый год – очень эмоциональный праздник. И что в Абхазии по-старому отмечают Новый год, это великолепно. Это очень хорошо.
Кусов: Виталий, что для вас Новый год? Каким был наиболее интересным новогодний вечер, ночь? Я, конечно, не исключаю случая, который произошел с героем «Иронии судьбы или с легким паром». Может быть, у вас есть тоже какая-нибудь интересная история?
Шария: Историй много было интересных. Мне сейчас захотелось поделиться одним впечатлением. Мне кажется, что Гураму это будет интересно тоже, как режиссеру и писателю. В нашей жизни был такой Новый год, который стоит особняком, это во время войны, 93-й год. Даже сама природа тогда – очень суровая была зима, как будто природа сердилась тогда на то, что совершают люди. Но мне вспоминается впечатление такое. Где-то в конце 90-х годов я прочел сразу, почти одновременно, два маленьких рассказика: грузинского автора и абхазского. И оба описали такой сюжет, который я, например, на войне не слышал. Сюжет, если говорить коротко, такой. Грузинский автор описывал, как грузинский боец перешел через Гумисту и встречал Новый год на расположении абхазских подразделений со своим старым другом, звучали тосты, как в мирное время. После этого его проводили на свои позиции, его друг провожал, и потом прозвучал выстрел в спину. То же самое писал и абхазский автор. Причем в зеркальном отражении. И я знаю, что они друг у друга не списывали. Это такой вот бродячий сюжет, рожденный примитивным сознанием: что мы хорошие, они плохие.
Кусов: Виталий, спасибо большое. К сожалению, и праздник, и горе часто идут рядом. Гурам, Виталий рассказал нам историю, которая запала ему в память и в душу. А у вас есть такая же история?
Одишария: Да, такие истории есть. Я Виталию рассказывал о том, что эта история кончилась хорошо очень. Эта история известна нам с Виталием. И не только нам. Потом получается так, что из-за политики, из-за такой ситуации некоторые авторы, коллеги мои и Виталия, переделывают эту историю и очень жестоко завершают. А на самом деле она была во время войны. Такая человеческая история. И их много. Я тоже потом попытался в своей пьесе, которую Темур Чхеидзе поставил, «Далекое, далекое, далекое море»... Не знаю, смотрел ли на DVD Виталий. Но там все истории взяты из жизни. То, что было.
Кусов: Виталий, вы смотрели этот фильм?
Шария: Нет, к сожалению, я этот фильм не смотрел. Но я читал многие книги Гурама, которые он мне пересылал - спасибо ему за это. Я как раз хотел подчеркнуть, что Гурам в своем творчестве исповедует совершенно другое. То есть это человек, который старается прежде всего увидеть благородство человеческих поступков. И его военные рассказы как раз о том, как друг другу люди помогали, независимо от национальности, языка, на котором они говорили. Кто-то может даже сказать, что Гурам несколько приукрашивает действительность, что в жизни светлое и черное переплетаются в гораздо большей степени, но мне все равно вот такой взгляд на мир кажется более верным и ведущим к каким-то положительным результатам.
Кусов: Гурам, скажите, пожалуйста, я думаю, нашим слушателям, да и мне тоже интересно, как вы сегодня будете встречать Новый год?
Одишария: Мы фактически уже начали встречать. Дома, с дочкой, моей супругой, у нас есть еще собачка, поэтому я сейчас уединился – там что-то взрывают, пиротехника работает, собачка нервничает, лает и так далее. Я надеюсь, что так же и в Абхазии встречают Новый год. Я сейчас слышу песню, которую мы в детстве пели: «Сею-вею, посеваю, с Новым годом поздравляю». В Тбилиси эту песню не поют, тут немного по-другому встречают. А у моря это лучше звучит. У нас освещена комната. Это такой праздник, и философский, потому что кончается год, и как бы подытоживаешь, каким был этот год, и готовишься к другому Новому году. Я хочу воспользоваться эфиром и пожелать Виталию и всем сухумчанам и сухумчанкам, чтобы был действительно истинный мир, и человеческие отношения расширились, мира и всего-всего наилучшего. Это мой любимый город, я люблю всех тех, которые там живут, которые еще родятся и которые жили когда-то.
Кусов: Гурам, а чем отличается Товлис Бабуа от Деда Мороза? Внешне или как-то иначе?
Одишария: Внешне почти ничем не отличаются. Только в переводе Товлис Бабуа – Дед Снега. Видимо, потому что в Грузии, в Абхазии снег бывает, но не так долго лежит, мороза мало, и потому Дед Мороз не очень-то получился. Они очень похожи, как наши фамилии с Виталиком: он Шария, я Одишария, я рад, что для меня это будет незабываемый Новый год, что в 10-й год – это юбилейный год XXI века, и в первый юбилей я говорю с Виталиком, с вами, Олег, и для меня это много значит.
Кусов: Виталий, к сожалению, Новый год в Тбилиси и Сухуми в разное время – час разница. Виталий, как вы будете его встречать?
Шария: Я прежде всего хочу поблагодарить Гурама за его пожелания, также его семье пожелать всего наилучшего. Действительно, час у нас отличие, мы тоже готовимся к встрече Нового года. У нас как раз команды три-четыре из окрестных домов приходило детей, это «Сеем-веем», у нас действительно эта традиция сохраняется все эти годы. Я тоже буду встречать в кругу семьи, с женой, у нас еще есть кот, которого зовут Тимоти, родственники... Будет весело, и соседи здесь...
Кусов: Виталий, у абхазов есть свой вариант Деда Мороза?
Шария: Вот чего нету, того нету.
Кусов: Да, видимо, жарко, и потому в шубе – не по погоде. Скажите, пожалуйста, какая сегодня погода в Сухуми?
Шария: Была солнечная погода. Я, кстати, два раза совершил рейд на наш рынок, там такая толчея – не протолкнуться. Предыдущие дни было особенно, сегодня немножко ажиотаж спал, но все равно тесный у нас рынок. Погода хорошая, настроение тоже хорошее, люди, так сказать, перевели дух после президентских выборов, и уже встречают Новый год с настроением.
Кусов: Гурам, а у вас есть снег в Тбилиси?
Одишария: Нет, снега нет. В прошлом году, помню, в такое время снег выпал. У нас был снежный Новый год. А в этом году, сегодня моросило, иногда такой мелкий дождь, иногда облака, но солнца не было видно.
Кусов: Понятно. Значит, Товлис Бабуа сегодня тоже было жарко.
Одишария: Да-да-да.
Кусов: Я благодарю моих собеседников за такой теплый диалог, за такое теплое общение. Я вам желаю всех благ. И чтобы никаких проблем никогда у вас не было между собой, в общении между Сухуми и Тбилиси. А также и Цхинвали.
Гурам Одишария: Да. Могу так ответить.
Виталий Шария: Насколько я знаю, в католических странах Рождеству придается большее значение. В православных главный христианский праздник все-таки Пасха. Может быть, это тоже сыграло какую-то роль. Но хочу сказать, в Абхазии даже Старый Новый год – возможно, это единственное государство на постсоветском пространстве – это официальный праздничный выходной день. То есть это традиции, которые идут из глубины веков, и уделяется этому очень большое значение.
Одишария: Мне очень приятно слышать голос Виталия. Мы росли в одном городе, сухумцы оба. А сухумчане и сухумчанки всегда умели праздновать этот великолепный праздник. Новый год – очень эмоциональный праздник. И что в Абхазии по-старому отмечают Новый год, это великолепно. Это очень хорошо.
Кусов: Виталий, что для вас Новый год? Каким был наиболее интересным новогодний вечер, ночь? Я, конечно, не исключаю случая, который произошел с героем «Иронии судьбы или с легким паром». Может быть, у вас есть тоже какая-нибудь интересная история?
Шария: Историй много было интересных. Мне сейчас захотелось поделиться одним впечатлением. Мне кажется, что Гураму это будет интересно тоже, как режиссеру и писателю. В нашей жизни был такой Новый год, который стоит особняком, это во время войны, 93-й год. Даже сама природа тогда – очень суровая была зима, как будто природа сердилась тогда на то, что совершают люди. Но мне вспоминается впечатление такое. Где-то в конце 90-х годов я прочел сразу, почти одновременно, два маленьких рассказика: грузинского автора и абхазского. И оба описали такой сюжет, который я, например, на войне не слышал. Сюжет, если говорить коротко, такой. Грузинский автор описывал, как грузинский боец перешел через Гумисту и встречал Новый год на расположении абхазских подразделений со своим старым другом, звучали тосты, как в мирное время. После этого его проводили на свои позиции, его друг провожал, и потом прозвучал выстрел в спину. То же самое писал и абхазский автор. Причем в зеркальном отражении. И я знаю, что они друг у друга не списывали. Это такой вот бродячий сюжет, рожденный примитивным сознанием: что мы хорошие, они плохие.
Кусов: Виталий, спасибо большое. К сожалению, и праздник, и горе часто идут рядом. Гурам, Виталий рассказал нам историю, которая запала ему в память и в душу. А у вас есть такая же история?
Одишария: Да, такие истории есть. Я Виталию рассказывал о том, что эта история кончилась хорошо очень. Эта история известна нам с Виталием. И не только нам. Потом получается так, что из-за политики, из-за такой ситуации некоторые авторы, коллеги мои и Виталия, переделывают эту историю и очень жестоко завершают. А на самом деле она была во время войны. Такая человеческая история. И их много. Я тоже потом попытался в своей пьесе, которую Темур Чхеидзе поставил, «Далекое, далекое, далекое море»... Не знаю, смотрел ли на DVD Виталий. Но там все истории взяты из жизни. То, что было.
Кусов: Виталий, вы смотрели этот фильм?
Шария: Нет, к сожалению, я этот фильм не смотрел. Но я читал многие книги Гурама, которые он мне пересылал - спасибо ему за это. Я как раз хотел подчеркнуть, что Гурам в своем творчестве исповедует совершенно другое. То есть это человек, который старается прежде всего увидеть благородство человеческих поступков. И его военные рассказы как раз о том, как друг другу люди помогали, независимо от национальности, языка, на котором они говорили. Кто-то может даже сказать, что Гурам несколько приукрашивает действительность, что в жизни светлое и черное переплетаются в гораздо большей степени, но мне все равно вот такой взгляд на мир кажется более верным и ведущим к каким-то положительным результатам.
Кусов: Гурам, скажите, пожалуйста, я думаю, нашим слушателям, да и мне тоже интересно, как вы сегодня будете встречать Новый год?
Одишария: Мы фактически уже начали встречать. Дома, с дочкой, моей супругой, у нас есть еще собачка, поэтому я сейчас уединился – там что-то взрывают, пиротехника работает, собачка нервничает, лает и так далее. Я надеюсь, что так же и в Абхазии встречают Новый год. Я сейчас слышу песню, которую мы в детстве пели: «Сею-вею, посеваю, с Новым годом поздравляю». В Тбилиси эту песню не поют, тут немного по-другому встречают. А у моря это лучше звучит. У нас освещена комната. Это такой праздник, и философский, потому что кончается год, и как бы подытоживаешь, каким был этот год, и готовишься к другому Новому году. Я хочу воспользоваться эфиром и пожелать Виталию и всем сухумчанам и сухумчанкам, чтобы был действительно истинный мир, и человеческие отношения расширились, мира и всего-всего наилучшего. Это мой любимый город, я люблю всех тех, которые там живут, которые еще родятся и которые жили когда-то.
Кусов: Гурам, а чем отличается Товлис Бабуа от Деда Мороза? Внешне или как-то иначе?
Одишария: Внешне почти ничем не отличаются. Только в переводе Товлис Бабуа – Дед Снега. Видимо, потому что в Грузии, в Абхазии снег бывает, но не так долго лежит, мороза мало, и потому Дед Мороз не очень-то получился. Они очень похожи, как наши фамилии с Виталиком: он Шария, я Одишария, я рад, что для меня это будет незабываемый Новый год, что в 10-й год – это юбилейный год XXI века, и в первый юбилей я говорю с Виталиком, с вами, Олег, и для меня это много значит.
Кусов: Виталий, к сожалению, Новый год в Тбилиси и Сухуми в разное время – час разница. Виталий, как вы будете его встречать?
Шария: Я прежде всего хочу поблагодарить Гурама за его пожелания, также его семье пожелать всего наилучшего. Действительно, час у нас отличие, мы тоже готовимся к встрече Нового года. У нас как раз команды три-четыре из окрестных домов приходило детей, это «Сеем-веем», у нас действительно эта традиция сохраняется все эти годы. Я тоже буду встречать в кругу семьи, с женой, у нас еще есть кот, которого зовут Тимоти, родственники... Будет весело, и соседи здесь...
Кусов: Виталий, у абхазов есть свой вариант Деда Мороза?
Шария: Вот чего нету, того нету.
Кусов: Да, видимо, жарко, и потому в шубе – не по погоде. Скажите, пожалуйста, какая сегодня погода в Сухуми?
Шария: Была солнечная погода. Я, кстати, два раза совершил рейд на наш рынок, там такая толчея – не протолкнуться. Предыдущие дни было особенно, сегодня немножко ажиотаж спал, но все равно тесный у нас рынок. Погода хорошая, настроение тоже хорошее, люди, так сказать, перевели дух после президентских выборов, и уже встречают Новый год с настроением.
Кусов: Гурам, а у вас есть снег в Тбилиси?
Одишария: Нет, снега нет. В прошлом году, помню, в такое время снег выпал. У нас был снежный Новый год. А в этом году, сегодня моросило, иногда такой мелкий дождь, иногда облака, но солнца не было видно.
Кусов: Понятно. Значит, Товлис Бабуа сегодня тоже было жарко.
Одишария: Да-да-да.
Кусов: Я благодарю моих собеседников за такой теплый диалог, за такое теплое общение. Я вам желаю всех благ. И чтобы никаких проблем никогда у вас не было между собой, в общении между Сухуми и Тбилиси. А также и Цхинвали.
