ПРАГА---Президент России Дмитрий Медведев объявил о создании в России восьмого федерального округа – Северо-Кавказского, который теперь объединит наиболее проблемные регионы Южного округа: Дагестан, Ингушетию, Кабардино-Балкарию, Карачаево-Черкесию, Чечню, Северную Осетию, Ставропольский край. Полпредом президента России в новом округе назначен экс-глава Красноярского края Александр Хлопонин. Он также становится вице-премьером России. Главный редактор “Эхо Кавказа” Андрей Бабицкий побеседовал с экспертом московского центра “Карнеги” Алексеем Малашенко.
Андрей Бабицкий: Смысл выделения Северного Кавказа в отдельный федеральный округ; какие задачи этим можно решить?
Алексей Малашенко: Получается довольно интересеная вещь, когда в федеральный округ выделяются самые проблемные регионы. Регионы, где нет никакой стабильности, где в некоторых республиках состояние на грани гражданской войны, где мы все время наблюдаем теракты. Я уже не говорю об экономике, безработице, о том, что многонациональные и многоконфессиональные регионы со всеми вытекающими отсюда последствиями. Получается, что все самое тяжелое собирается в один мешок и дается одному человеку. Что за этим стоит? Такое ощущение, что вот тебе, Дед Мороз, мешок со всеми подарками и игрушками. Что-то похоже, что-то нет, но самое главное, что все это сконцентрировано в одном месте; все видно и прозрачно. А ты у нас был такой эффективный менеджэр, вот и попробуй теперь, будучи человеком со стороны, с большим административным опытом во всем этом кошмаре разобраться. А мы на тебя поглядим.
Бабицкий: Если по такому признаку наихудшие регионы собраны вместе, такое ощущение, что готовят население, то есть вывод за пределы зоны благополучия, легитимной зоны?
Малашенко: В последние полтора года появилось такое выражение, “внутреннее зарубежье”
Бабицкий: Черта оседлости...
Малашенко: Нет, именно “внутреннее зарубежье”. Что вот этот кусок формально российской земли живет по своим законам. Поэтому давайте с ним разбираться отдельно. И вот мы посылаем губернатора, генерал-губернатора, во всяком случае в ранге вице-премьера. Это важно, это сложно, мы этого всего боимся; мы их как бы вывели за черту; давайте посмотрим как вот так получится.
Бабицкий: Достаточно серьезную фигуру направили для того, чтобы разбираться с этим регионом. Может быть Александру Хлопонину выделили такой сложный участок работы; и вот он, эффективный менеджэр, он должен какие-то абсолютно новые механизмы и подходы применить к этому региону. Есть ощущение, что там не просто имя, а какая-то стратегия?
Малашенко: Что главное в Хлопонине. Помимо его самоценности как энергичного парня, как человека, который может чего-то достигнуть. Он не имеет там корней; он не имеет там привязанности и бизнеса. Он действительно посторонний и умный человек, который пришел, на все это посмотрел, и не успеют его коррумпировать и встроить в эту систему отношений, как он начнет там действовать. Пусть он будет там как слон в посудной лавке. Но лавка то получается по кремлевской логике из битой, старой посуды. Вот пусть он пошевелится и ее всю перестроит. Вот так я понимаю его назначение. Ему нужна команда. Причем команда не льстецов, которая повторяет вслед за нашими руководителями, что там одни бандиты и коррупция. Без компании циничных профессионалов, которые высказывают оригинальное мнение для регионального человека, ничего не получится.
Бабицкий: С набором тех качеств, которые вы упомянули, на Северном Кавказе уже был человек-Козак. Это примерно та же фигура, которую вы только что описали. И нет ощущения, что ему удалось даже хотя бы начать решать весь комплекс северокавказских проблем.
Малашенко: К Козаку есть самое разное отношение. Но он был тот человек, который там бы мог кое-что сделать. Ему не дали это сделать по вполне понятным причинам. Сейчас ведь Хлопонин будет проходить проверку на прочность в двух ситуациях. Во первых, ему нужно разобраться с терроризмом, чтобы во всяком случае каждый день не убивали людей. А второе- очень конкретная ситуация в Дагестане. Как он там будет действовать? Потому что Дагестан-самая большая республика, сердце Кавказа, сердце кавказского ислама. Если там он сумеет разрулить ситуацию и не привести к катастрофе, то это будет плюсом в его пользу.
Андрей Бабицкий: Смысл выделения Северного Кавказа в отдельный федеральный округ; какие задачи этим можно решить?
Алексей Малашенко: Получается довольно интересеная вещь, когда в федеральный округ выделяются самые проблемные регионы. Регионы, где нет никакой стабильности, где в некоторых республиках состояние на грани гражданской войны, где мы все время наблюдаем теракты. Я уже не говорю об экономике, безработице, о том, что многонациональные и многоконфессиональные регионы со всеми вытекающими отсюда последствиями. Получается, что все самое тяжелое собирается в один мешок и дается одному человеку. Что за этим стоит? Такое ощущение, что вот тебе, Дед Мороз, мешок со всеми подарками и игрушками. Что-то похоже, что-то нет, но самое главное, что все это сконцентрировано в одном месте; все видно и прозрачно. А ты у нас был такой эффективный менеджэр, вот и попробуй теперь, будучи человеком со стороны, с большим административным опытом во всем этом кошмаре разобраться. А мы на тебя поглядим.
Бабицкий: Если по такому признаку наихудшие регионы собраны вместе, такое ощущение, что готовят население, то есть вывод за пределы зоны благополучия, легитимной зоны?
Малашенко: В последние полтора года появилось такое выражение, “внутреннее зарубежье”
Бабицкий: Черта оседлости...
Малашенко: Нет, именно “внутреннее зарубежье”. Что вот этот кусок формально российской земли живет по своим законам. Поэтому давайте с ним разбираться отдельно. И вот мы посылаем губернатора, генерал-губернатора, во всяком случае в ранге вице-премьера. Это важно, это сложно, мы этого всего боимся; мы их как бы вывели за черту; давайте посмотрим как вот так получится.
Бабицкий: Достаточно серьезную фигуру направили для того, чтобы разбираться с этим регионом. Может быть Александру Хлопонину выделили такой сложный участок работы; и вот он, эффективный менеджэр, он должен какие-то абсолютно новые механизмы и подходы применить к этому региону. Есть ощущение, что там не просто имя, а какая-то стратегия?
Малашенко: Что главное в Хлопонине. Помимо его самоценности как энергичного парня, как человека, который может чего-то достигнуть. Он не имеет там корней; он не имеет там привязанности и бизнеса. Он действительно посторонний и умный человек, который пришел, на все это посмотрел, и не успеют его коррумпировать и встроить в эту систему отношений, как он начнет там действовать. Пусть он будет там как слон в посудной лавке. Но лавка то получается по кремлевской логике из битой, старой посуды. Вот пусть он пошевелится и ее всю перестроит. Вот так я понимаю его назначение. Ему нужна команда. Причем команда не льстецов, которая повторяет вслед за нашими руководителями, что там одни бандиты и коррупция. Без компании циничных профессионалов, которые высказывают оригинальное мнение для регионального человека, ничего не получится.
Бабицкий: С набором тех качеств, которые вы упомянули, на Северном Кавказе уже был человек-Козак. Это примерно та же фигура, которую вы только что описали. И нет ощущения, что ему удалось даже хотя бы начать решать весь комплекс северокавказских проблем.
Малашенко: К Козаку есть самое разное отношение. Но он был тот человек, который там бы мог кое-что сделать. Ему не дали это сделать по вполне понятным причинам. Сейчас ведь Хлопонин будет проходить проверку на прочность в двух ситуациях. Во первых, ему нужно разобраться с терроризмом, чтобы во всяком случае каждый день не убивали людей. А второе- очень конкретная ситуация в Дагестане. Как он там будет действовать? Потому что Дагестан-самая большая республика, сердце Кавказа, сердце кавказского ислама. Если там он сумеет разрулить ситуацию и не привести к катастрофе, то это будет плюсом в его пользу.
