ВЗГЛЯД ИЗ ТБИЛИСИ -- После того, как прошлогоднее весеннее наступление протестующих масс не смогло вытеснить Михаила Саакашвили с поста президента, грузинская оппозиция пребывает в замешательстве. Это видно давно; но странные движения во второй половине февраля превзошли все ожидания. В центре внимания были хаотичные маневры Ираклия Аласаниа – лидера «Альянса за Грузию» и, по мнению большинства обозревателей, основного конкурента действующего мэра Тбилиси Гиги Угулава в запланированных на конец мая муниципальных выборах. Ведущий одной из развлекательных программ даже пожаловался на боль в шее – всю неделю, мол, следил за перебежками Аласаниа.
Политическая ставка на выборах мэра столицы – впервые, по требованию оппозиции, проходящих прямым голосованием – гораздо выше, нежели в обычных демократиях. Оппозиция намного сильнее в столице, чем в остальных частях Грузии: на президентских выборах 2008 года ее кандидат Леван Гачечиладзе выиграл Тбилиси, хотя проиграл Грузию. Согласившись на прямые выборы мэра, власти шли на серьезный политический риск – и далеко не все в правящей партии были согласны. Для оппозиционного кандидата кресло мэра столицы – мощный трамплин в борьбе за пост президента в 2013-м. Но есть и обратная сторона – если оппозиция не может победить даже в Тбилиси, значит об успехе в общенациональных выборах и мечтать не приходится.
Расчет Саакашвили был прост: как только настанет время определять, кому именно быть оппозиционным мэром, лидеры оппозиции перегрызутся, и позволят Угулава, который играет в образ скромного, но эффективного хозяйственника, спокойно и справедливо получить большинство голосов. Похоже, расчет оправдывается.
Оппозиция понимает, что ее единственный шанс – единство. Но как именно, и, главное, вокруг кого объединяться? По опросам, лучшие шансы у Аласаниа, но только в том случае, если все популярные лидеры оппозиции заявят о своей поддержке ему. Но именно этого они делать не хотят. Поэтому даже те, кому очень не нравится Саакашвили, заговорили о неминуемом поражении оппозиции на майских выборах. Стали громче призывы к оппозиции сделать еще одно усилие для достижения единства.
Именно на этом фоне начались странные движения Аласаниа. Сначала его партнеры по Альянсу, Новые Правые и Республиканцы, предложили формулу «Все минус один»: сотрудничать можно со всеми, кроме запятнавшего себя связями с Путиным и его партией бывшего премьера Зураба Ногаидели. Свободные демократы (партия Аласаниа) сначала заявили, что согласны говорить со всеми без исключений, затем Аласаниа согласился с мнением партнеров об исключении Ногаидели. Последнее, однако, оказалось неприемлемым для других оппозиционеров, прежде всего, популярных братьев Гачечиладзе, которые многим простым тбилисцам понятнее, чем слишком, на их вкус, «причесанный» Аласаниа. Именно союз между Аласаниа и Гачечиладзе сторонники оппозиции считали последним шансом для победы в мае. Поэтому еще через два дня Аласаниа опять передумал и сказал, что принимает условия других оппозиционных партий по вопросу о приципах определения общего кандидата (т.е. опять согласился быть в компании с Ногаидели), а партнерам по Альянсу дает свободу выбора предвыборной стратегии. Это означало кончину Альянса. Но не успело общество всласть обсудить сенсацию, как распространили еще одну новость: Аласаниа возвращается в Альянс и начинает активную избирательную кампанию, сочтя тему поиска единого кандидата исчерпанной. Самому ему пришлось несколько дней прятаться от взбудораженных журналистов: конфузно объяснять такие непонятные зигзаги.
Конечно, прежде всего эта история говорит о хронической нерешительности лично Аласаниа. Резонно спросить: какой из него вообще может быть лидер? Но его метания высветили общую проблему оппозиции: отсутствие ясной стратегии и ценностных ориентиров. В отсутствие программных идеологических отличий, есть две основные линии раздела. Первая касается методов борьбы за власть. Альянс и Христианские Демократы в последнее время сравнительно последовательно говорят о том, что единственный легитимный путь к власти лежит через выборы, даже если созданные властями условия предвыборной борьбы их не удовлетворяют. Другие либо бойкотируют выборы, либо считают, что это мероприятие можно использовать лишь как предлог для мобилизации протестных демонстраций, обвинив власти в массовых подтасовках. Когда младшего и более артистичного из братьев Гачечиладзе недавно спросили, чего он ожидает от майских выборов, ответ был: грома и молнии. Надежды на победу на выборах все равно нет, так что же остается?
Вторая линия раздела – отношения с Россией. Большинство оппозиционеров согласятся, что хотя Россия сегодня – враг, все равно надо стараться поддерживать с ней какие-то отношения (чего по понятным причинам не может делать Саакашвили). Но другое дело – сепаратные соглашения с Путиным за спиной легитимного правительства, на что пошли сначала Зураб Ногаидели, а вслед за ним – Нино Бурджанадзе. Это уже многие – в том числе сторонники оппозиции – считают коллаборационизмом и государственной изменой, по крайней мере в моральном смысле. Поэтому возникает вопрос: означает ли лозунг «единства оппозиции» сотрудничество со всеми, кто против Саакашвили, или же единство должно основываться также и на каких-то позитивных принципах? Многие оппозиционеры затрудняются ответить.
Эти две линии раздела логически различны, но на практике все более смыкаются: ставка на новую революцию и ставка на Россию взаимосвязаны. В недавнем интервью грузинскому проправительственному таблоиду Prime-Time Сергей Марков, депутат российской Госдумы от «Единой России», достаточно откровенно изложил планы своей страны: малое государство не может быть действительно суверенным, но Грузия должна быть зависима от Москвы, а не от Вашингтона; Россия будет сотрудничать с различными группами оппозиции, и одновременно рассчитывать на революционные традиции грузинского народа: всем известно, что власть там меняется не через выборы, а путем революций.
Так что грузинская оппозиция все более заметно разделяется на Партию Грома и Молнии – т.е пророссийскую, и партию выборов – т.е. прозападную. Как показал пример с Аласаниа, определиться не всем легко. Но этот же эпизод показал и нечто позитивное: путь Ногаидели-Бурджанадзе непопулярен. Именно негативная реакция многих своих сторонников, которым не понравилось видеть Аласаниа на одном подиуме с ренегатом Ногаидели, видимо, и стала мотивом его последнего шага. Все больше непримиримых врагов Саакашвили признают, что путь к храму демократии лежит все же через выборы. Вот бы этой оппозиции еще и лидера поубедительнее!
Политическая ставка на выборах мэра столицы – впервые, по требованию оппозиции, проходящих прямым голосованием – гораздо выше, нежели в обычных демократиях. Оппозиция намного сильнее в столице, чем в остальных частях Грузии: на президентских выборах 2008 года ее кандидат Леван Гачечиладзе выиграл Тбилиси, хотя проиграл Грузию. Согласившись на прямые выборы мэра, власти шли на серьезный политический риск – и далеко не все в правящей партии были согласны. Для оппозиционного кандидата кресло мэра столицы – мощный трамплин в борьбе за пост президента в 2013-м. Но есть и обратная сторона – если оппозиция не может победить даже в Тбилиси, значит об успехе в общенациональных выборах и мечтать не приходится.
Расчет Саакашвили был прост: как только настанет время определять, кому именно быть оппозиционным мэром, лидеры оппозиции перегрызутся, и позволят Угулава, который играет в образ скромного, но эффективного хозяйственника, спокойно и справедливо получить большинство голосов. Похоже, расчет оправдывается.
Оппозиция понимает, что ее единственный шанс – единство. Но как именно, и, главное, вокруг кого объединяться? По опросам, лучшие шансы у Аласаниа, но только в том случае, если все популярные лидеры оппозиции заявят о своей поддержке ему. Но именно этого они делать не хотят. Поэтому даже те, кому очень не нравится Саакашвили, заговорили о неминуемом поражении оппозиции на майских выборах. Стали громче призывы к оппозиции сделать еще одно усилие для достижения единства.
Именно на этом фоне начались странные движения Аласаниа. Сначала его партнеры по Альянсу, Новые Правые и Республиканцы, предложили формулу «Все минус один»: сотрудничать можно со всеми, кроме запятнавшего себя связями с Путиным и его партией бывшего премьера Зураба Ногаидели. Свободные демократы (партия Аласаниа) сначала заявили, что согласны говорить со всеми без исключений, затем Аласаниа согласился с мнением партнеров об исключении Ногаидели. Последнее, однако, оказалось неприемлемым для других оппозиционеров, прежде всего, популярных братьев Гачечиладзе, которые многим простым тбилисцам понятнее, чем слишком, на их вкус, «причесанный» Аласаниа. Именно союз между Аласаниа и Гачечиладзе сторонники оппозиции считали последним шансом для победы в мае. Поэтому еще через два дня Аласаниа опять передумал и сказал, что принимает условия других оппозиционных партий по вопросу о приципах определения общего кандидата (т.е. опять согласился быть в компании с Ногаидели), а партнерам по Альянсу дает свободу выбора предвыборной стратегии. Это означало кончину Альянса. Но не успело общество всласть обсудить сенсацию, как распространили еще одну новость: Аласаниа возвращается в Альянс и начинает активную избирательную кампанию, сочтя тему поиска единого кандидата исчерпанной. Самому ему пришлось несколько дней прятаться от взбудораженных журналистов: конфузно объяснять такие непонятные зигзаги.
Конечно, прежде всего эта история говорит о хронической нерешительности лично Аласаниа. Резонно спросить: какой из него вообще может быть лидер? Но его метания высветили общую проблему оппозиции: отсутствие ясной стратегии и ценностных ориентиров. В отсутствие программных идеологических отличий, есть две основные линии раздела. Первая касается методов борьбы за власть. Альянс и Христианские Демократы в последнее время сравнительно последовательно говорят о том, что единственный легитимный путь к власти лежит через выборы, даже если созданные властями условия предвыборной борьбы их не удовлетворяют. Другие либо бойкотируют выборы, либо считают, что это мероприятие можно использовать лишь как предлог для мобилизации протестных демонстраций, обвинив власти в массовых подтасовках. Когда младшего и более артистичного из братьев Гачечиладзе недавно спросили, чего он ожидает от майских выборов, ответ был: грома и молнии. Надежды на победу на выборах все равно нет, так что же остается?
Вторая линия раздела – отношения с Россией. Большинство оппозиционеров согласятся, что хотя Россия сегодня – враг, все равно надо стараться поддерживать с ней какие-то отношения (чего по понятным причинам не может делать Саакашвили). Но другое дело – сепаратные соглашения с Путиным за спиной легитимного правительства, на что пошли сначала Зураб Ногаидели, а вслед за ним – Нино Бурджанадзе. Это уже многие – в том числе сторонники оппозиции – считают коллаборационизмом и государственной изменой, по крайней мере в моральном смысле. Поэтому возникает вопрос: означает ли лозунг «единства оппозиции» сотрудничество со всеми, кто против Саакашвили, или же единство должно основываться также и на каких-то позитивных принципах? Многие оппозиционеры затрудняются ответить.
Эти две линии раздела логически различны, но на практике все более смыкаются: ставка на новую революцию и ставка на Россию взаимосвязаны. В недавнем интервью грузинскому проправительственному таблоиду Prime-Time Сергей Марков, депутат российской Госдумы от «Единой России», достаточно откровенно изложил планы своей страны: малое государство не может быть действительно суверенным, но Грузия должна быть зависима от Москвы, а не от Вашингтона; Россия будет сотрудничать с различными группами оппозиции, и одновременно рассчитывать на революционные традиции грузинского народа: всем известно, что власть там меняется не через выборы, а путем революций.
Так что грузинская оппозиция все более заметно разделяется на Партию Грома и Молнии – т.е пророссийскую, и партию выборов – т.е. прозападную. Как показал пример с Аласаниа, определиться не всем легко. Но этот же эпизод показал и нечто позитивное: путь Ногаидели-Бурджанадзе непопулярен. Именно негативная реакция многих своих сторонников, которым не понравилось видеть Аласаниа на одном подиуме с ренегатом Ногаидели, видимо, и стала мотивом его последнего шага. Все больше непримиримых врагов Саакашвили признают, что путь к храму демократии лежит все же через выборы. Вот бы этой оппозиции еще и лидера поубедительнее!
