МОСКВА (Корр. Радио Свобода)---Федеральный оперативный штаб Национального антитеррористического комитета подтвердил информацию, что обе женщины, совершившие взрывы в метро, опознаны. Теракт на станции метро "Лубянка" 29 марта совершила Мариам Шарипова из Дагестана. Ранее было названо и имя другой женщины, совершившей взрыв на станции "Парк культуры", – 18-летней Джанет Абдурахмановой, также проживавшей в Дагестане. Личность террористок установили путем генетических и судебно-медицинских экспертиз, а также с помощью процедуры опознания.
Еще 5 апреля "Новая газета" опубликовала интервью с жителем Дагестана Расулом Магомедовым, который заявил, что по фотографии опознал свою дочь, 28-летнюю жительницу села Балахани Мариам Шарипову, взорвавшую себя на станции метро "Лубянка". Причем ее опознали и отец, и мать. По их словам, из поля зрения родственников Мариам пропала 28 марта, и каким образом она появилась в Москве на следующий день рано утром, еще предстоит узнать следствию. Такой вывод делает обозреватель "Новой газеты" Ирина Гордиенко, которая первой, еще до появления официальной информации, взяла интервью у отца террористки Мариам Шариповой Расула Магомедова. О работе над этим материалом она рассказала Радио Свобода:
– Ночью мне позвонили мои знакомые из Дагестана и сказали, что он опознал свою дочь и хотел бы пообщаться с кем-то из московской прессы. Спросили меня, хочу ли я с ним сейчас поговорить. Я говорю: хочу. Где-то в три часа ночи мы с ним поговорили. Вечером накануне ему прислали сообщение mms с распространенной в интернете фотографией головы одной из смертниц. Он и его жена узнали на этих снимках свою дочь. Дело в том, что семья живет в горном селении в Дагестане, в принципе, там есть интернет, но так же, как и с мобильной связью, с ним большие проблемы. И потом, они советские люди, не очень пользуются интернетом. Этим и объясняется тот факт, что всё это произошло не сразу после взрыва. Фотографии появились в интернете 31 марта, а родителям о них стало известно спустя несколько дней.
– Отец как-то объяснил, почему он хочет пообщаться именно с федеральной московской прессой?
– Он был совершенно потерян, было слышно, что он просто не знает, куда ему обращаться и что делать именно потому, что даже не может предположить, каким образом его дочь могла оказаться в метро. Потому что, по его словам, последний раз жена видела их дочь 28 марта в Махачкале: они приехали на рынок, дочь сказала, что пойдет навестить подругу, и, собственно говоря, с того момента никто ее больше не видел.
– То есть версия о том, что обе террористки приехали на автобусе, отпадает?
– Получается, что так.
– Он как-то объяснял, как могла учительница вдруг превратиться в шахидку?
– Я думаю, что человек, который бы имел определенное объяснение этому (если бы были какие-то предпосылки, он знал бы о них и ожидал бы логичного исхода подобной ситуации), от растерянности не стал бы в три часа ночи звонить и просить связать его с журналистами, чтоб рассказывать все это. Потому что так не ведут себя люди, которые что-то знают, но скрывают и просто не хотят, чтобы кто-то знал. Заподозрить этого человека в какой-то многоходовой игре, я, по крайней мере, не могу. У меня не сложилось такого впечатления… – говорит Ирина Гордиенко.
О своей дочери отец Мариам Шариповой Расул Магомедов рассказал Радио Свобода. Мужчина не может дать ответа на вопрос, что заставило его дочь, с отличием закончившую пять лет назад физико-математический факультет Дагестанского государственного университета, совершить террористический акт в Москве:
– Абсолютно ничего не могу сказать... Моя дочь – обычный человек, может, больше других что-то понимала, знала, специалист высокого класса, замдиректора школы по информационным технологиям, всегда на виду у всех. Дома прекрасная хозяйка, любила людей, детей, и люди ее любили, агрессии никакой не было. Такая была... заботливая.
– Как она могла попасть в Москву 29-го числа?
– Не могу на этот вопрос ответить. Никак не могу…
Своими сомнениями поделился с Радио Свобода и эксперт по Северному Кавказу, обозреватель газеты "Время новостей" Иван Сухов.
– Действительно, непонятно, каким образом девушка оказалась в столице, тем более, что есть сведения, говорящие о том, что на самолете смертницы не летели. Теоретически можно достичь Москвы меньше чем за сутки, скажем, на машине. И теоретически кто-то может заподозрить, что каким-то образом их сюда специально доставили какие-нибудь российские силовики. Например, существуют версии о том, что российской власти это было выгодно – чтобы отвлечь общество от растущих протестных настроений. Мне это кажется перебором. Мне кажется целесообразным рассматривать ситуацию с точки зрения недосмотра спецслужб. Как выясняется, мотивация смертниц заключалась в мести за то, что убили их мужчин, которые были в подполье важными фигурами. Можно было каким-то образом прогнозировать такие последствия. Этого сделано не было, в чем, мне кажется, главная беда и вина спецслужб, – считает Сухов.
6 апреля, на девятый день после взрывов, которые произошли 29 марта на станциях "Лубянка" и "Парк культуры" с интервалом в 40 минут, в Москве с самого утра на этих станциях поминали жертв терактов. К местам взрывов весь день возлагали цветы и ставили свечи.
В результате терактов погибли 40 человек, более 80 продолжают находиться в столичных больницах.
Еще 5 апреля "Новая газета" опубликовала интервью с жителем Дагестана Расулом Магомедовым, который заявил, что по фотографии опознал свою дочь, 28-летнюю жительницу села Балахани Мариам Шарипову, взорвавшую себя на станции метро "Лубянка". Причем ее опознали и отец, и мать. По их словам, из поля зрения родственников Мариам пропала 28 марта, и каким образом она появилась в Москве на следующий день рано утром, еще предстоит узнать следствию. Такой вывод делает обозреватель "Новой газеты" Ирина Гордиенко, которая первой, еще до появления официальной информации, взяла интервью у отца террористки Мариам Шариповой Расула Магомедова. О работе над этим материалом она рассказала Радио Свобода:
– Ночью мне позвонили мои знакомые из Дагестана и сказали, что он опознал свою дочь и хотел бы пообщаться с кем-то из московской прессы. Спросили меня, хочу ли я с ним сейчас поговорить. Я говорю: хочу. Где-то в три часа ночи мы с ним поговорили. Вечером накануне ему прислали сообщение mms с распространенной в интернете фотографией головы одной из смертниц. Он и его жена узнали на этих снимках свою дочь. Дело в том, что семья живет в горном селении в Дагестане, в принципе, там есть интернет, но так же, как и с мобильной связью, с ним большие проблемы. И потом, они советские люди, не очень пользуются интернетом. Этим и объясняется тот факт, что всё это произошло не сразу после взрыва. Фотографии появились в интернете 31 марта, а родителям о них стало известно спустя несколько дней.
– Отец как-то объяснил, почему он хочет пообщаться именно с федеральной московской прессой?
– Он был совершенно потерян, было слышно, что он просто не знает, куда ему обращаться и что делать именно потому, что даже не может предположить, каким образом его дочь могла оказаться в метро. Потому что, по его словам, последний раз жена видела их дочь 28 марта в Махачкале: они приехали на рынок, дочь сказала, что пойдет навестить подругу, и, собственно говоря, с того момента никто ее больше не видел.
– То есть версия о том, что обе террористки приехали на автобусе, отпадает?
– Получается, что так.
– Он как-то объяснял, как могла учительница вдруг превратиться в шахидку?
– Я думаю, что человек, который бы имел определенное объяснение этому (если бы были какие-то предпосылки, он знал бы о них и ожидал бы логичного исхода подобной ситуации), от растерянности не стал бы в три часа ночи звонить и просить связать его с журналистами, чтоб рассказывать все это. Потому что так не ведут себя люди, которые что-то знают, но скрывают и просто не хотят, чтобы кто-то знал. Заподозрить этого человека в какой-то многоходовой игре, я, по крайней мере, не могу. У меня не сложилось такого впечатления… – говорит Ирина Гордиенко.
О своей дочери отец Мариам Шариповой Расул Магомедов рассказал Радио Свобода. Мужчина не может дать ответа на вопрос, что заставило его дочь, с отличием закончившую пять лет назад физико-математический факультет Дагестанского государственного университета, совершить террористический акт в Москве:
– Абсолютно ничего не могу сказать... Моя дочь – обычный человек, может, больше других что-то понимала, знала, специалист высокого класса, замдиректора школы по информационным технологиям, всегда на виду у всех. Дома прекрасная хозяйка, любила людей, детей, и люди ее любили, агрессии никакой не было. Такая была... заботливая.
– Как она могла попасть в Москву 29-го числа?
– Не могу на этот вопрос ответить. Никак не могу…
Своими сомнениями поделился с Радио Свобода и эксперт по Северному Кавказу, обозреватель газеты "Время новостей" Иван Сухов.
– Действительно, непонятно, каким образом девушка оказалась в столице, тем более, что есть сведения, говорящие о том, что на самолете смертницы не летели. Теоретически можно достичь Москвы меньше чем за сутки, скажем, на машине. И теоретически кто-то может заподозрить, что каким-то образом их сюда специально доставили какие-нибудь российские силовики. Например, существуют версии о том, что российской власти это было выгодно – чтобы отвлечь общество от растущих протестных настроений. Мне это кажется перебором. Мне кажется целесообразным рассматривать ситуацию с точки зрения недосмотра спецслужб. Как выясняется, мотивация смертниц заключалась в мести за то, что убили их мужчин, которые были в подполье важными фигурами. Можно было каким-то образом прогнозировать такие последствия. Этого сделано не было, в чем, мне кажется, главная беда и вина спецслужб, – считает Сухов.
6 апреля, на девятый день после взрывов, которые произошли 29 марта на станциях "Лубянка" и "Парк культуры" с интервалом в 40 минут, в Москве с самого утра на этих станциях поминали жертв терактов. К местам взрывов весь день возлагали цветы и ставили свечи.
В результате терактов погибли 40 человек, более 80 продолжают находиться в столичных больницах.
