МОСКВА -- Мир и взаимоуважение – казалось бы, что еще нужно двум соседним странам для благополучного сосуществования? Поэтому каждый намек на столь желанные обстоятельства ловят на лету политики, журналисты и миролюбивая общественность. Не удивительно, что все следящие за событиями на Кавказе во всю обсуждают интервью премьер-министра России, ее теневого президента Владимира Путина. Он дал его 23 мая российской телекомпании «Мир».
Речь шла, в основном, о неудачах интеграции постсоветских республик, которые после слов Путина должны были выглядеть уже не очень-то и неудачами, а, может быть, даже и победами. Известное дело: в России реальность не то, что происходит на самом деле, а то, что об этом говорит национальный лидер.
А национальный лидер, поговорив о трудностях и перспективах СНГ, перешел к взаимоотношениям с Грузией. Изъяснившись от имени российского народа в дружественных чувствах к грузинскому народу, Путин в очередной раз объяснил, как не повезло грузинам с нынешним руководством. Тот факт, что президент Грузии в отличие от президента России избран на легитимных демократических выборах, совсем не смутил Владимира Владимировича. Понятно, что для него получение должности президента – это вопрос политического везения, а не демократического выбора.
В своем довольно коротком интервью Путин обрисовал стиль будущих отношений Кремля с Грузией. Разумеется, была произнесена ритуальная фраза о невмешательстве во внутренние дела Грузии. Для тех, кто знает Путина, это выглядит зловеще. Достаточно вспомнить, как за четыре часа до штурма школы с детьми-заложниками в Беслане он обещал, что никакого штурма не будет. Или как за два дня до ареста Ходорковского он говорил, что в развале ЮКОСА никто не заинтересован и никаких арестов не будет. Одним словом – офицер госбезопасности.
Знающие Путина люди не успели содрогнуться от его слов, как премьер-министр пояснил, что контакты Москвы с представителями грузинской оппозиции – это не вмешательство во внутренние дела, а, наоборот, попытка наладить нормальные межгосударственные отношения. Трудно сказать, была это оговорка по Фрейду, или Путин специально намекнул Тбилиси, что именно эти оппозиционеры – Нино Бурджанадзе и Зураб Ногаидели – и есть те люди, которые скоро встанут во главе государственной власти в Грузии и с которыми России предстоит восстанавливать нормальные межгосударственные отношения.
Пока же свежий пример невмешательства России во внутренние дела Грузии пришел из Цхинвальского региона. Российских пограничников решили выселить из палаток в лесхозе Ахалгори, но не для того, чтобы отправить домой, а для того, чтобы переселить в новый комплекс административных зданий. Котлован под фундамент уже вырыли. Площадка под жилой корпус для сотрудников Погрануправления ФСБ выделена. Передача земельного участка в пользование российских пограничников оформлена. Раньше на этом месте стояла школа-интернат, но еще зимой российские военные разобрали ее по кирпичику. В самом деле – зачем нужна школа там, где стоят российские войска?
Речь шла, в основном, о неудачах интеграции постсоветских республик, которые после слов Путина должны были выглядеть уже не очень-то и неудачами, а, может быть, даже и победами. Известное дело: в России реальность не то, что происходит на самом деле, а то, что об этом говорит национальный лидер.
А национальный лидер, поговорив о трудностях и перспективах СНГ, перешел к взаимоотношениям с Грузией. Изъяснившись от имени российского народа в дружественных чувствах к грузинскому народу, Путин в очередной раз объяснил, как не повезло грузинам с нынешним руководством. Тот факт, что президент Грузии в отличие от президента России избран на легитимных демократических выборах, совсем не смутил Владимира Владимировича. Понятно, что для него получение должности президента – это вопрос политического везения, а не демократического выбора.
В своем довольно коротком интервью Путин обрисовал стиль будущих отношений Кремля с Грузией. Разумеется, была произнесена ритуальная фраза о невмешательстве во внутренние дела Грузии. Для тех, кто знает Путина, это выглядит зловеще. Достаточно вспомнить, как за четыре часа до штурма школы с детьми-заложниками в Беслане он обещал, что никакого штурма не будет. Или как за два дня до ареста Ходорковского он говорил, что в развале ЮКОСА никто не заинтересован и никаких арестов не будет. Одним словом – офицер госбезопасности.
Знающие Путина люди не успели содрогнуться от его слов, как премьер-министр пояснил, что контакты Москвы с представителями грузинской оппозиции – это не вмешательство во внутренние дела, а, наоборот, попытка наладить нормальные межгосударственные отношения. Трудно сказать, была это оговорка по Фрейду, или Путин специально намекнул Тбилиси, что именно эти оппозиционеры – Нино Бурджанадзе и Зураб Ногаидели – и есть те люди, которые скоро встанут во главе государственной власти в Грузии и с которыми России предстоит восстанавливать нормальные межгосударственные отношения.
Пока же свежий пример невмешательства России во внутренние дела Грузии пришел из Цхинвальского региона. Российских пограничников решили выселить из палаток в лесхозе Ахалгори, но не для того, чтобы отправить домой, а для того, чтобы переселить в новый комплекс административных зданий. Котлован под фундамент уже вырыли. Площадка под жилой корпус для сотрудников Погрануправления ФСБ выделена. Передача земельного участка в пользование российских пограничников оформлена. Раньше на этом месте стояла школа-интернат, но еще зимой российские военные разобрали ее по кирпичику. В самом деле – зачем нужна школа там, где стоят российские войска?
