ПРАГА---Вице-спикер парламента самопровозглашенной республики Южная Осетия Юрий Дзиццойты, говоря с журналистами о правительстве Вадима Бровцева, обратил внимание на тот факт, что многие приезжие члены правительства не владеют осетинским языком, несмотря на то, что это государственный языке в де-факто республике. По словам Юрия Дзиццойты, местные власти пошли приезжим специалистам навстречу. Насколько сегодня осетинский язык способен соперничать с русским языком в Южной Осетии?
Согласно Конституции де-факто республики Южная Осетия, государственным языком в республике является осетинский язык, а грузинский, но только в местах компактного проживания грузинского населения, и русский остаются официальными языками органов государственной власти, управления и местного самоуправления. Это значит, что документация республики может вестись как на осетинском, так и на грузинском языках. Заявление вице-спикера югоосетинского парламента Юрия Дзиццойты не оставляет сомнения в пользу приоритета в республике осетинского языка со стороны власти. Отсюда следует вывод: республиканские чиновники должны знать осетинский язык.
Однако приехавшие в Южную Осетию члены правительства Вадима Бровцева, как и сам премьер-министр, осетинского языка не знают. Коллега Юрия Дзиццойты, вице-спикер парламента Мира Цховребова не одобряет такого положения дел и могла бы не обращать внимания на этот факт, но при определенных условиях:
«Я абсолютно согласна с этим. Чиновник обязан знать язык того государства, в котором он является не просто мелким каким-то чинушей, а он является одним из лидеров этого государства. Правильно, у нас есть еще и русский язык государственный, в нашей Конституции записано. Но русский язык – это язык официальный, это разные вещи. Конечно, чиновник должен знать его. Но если бы они работали безупречно, и их единственным недостатком было незнание осетинского языка, я бы на это даже не обратила внимания».
Как подчеркивают эксперты, сегодня еще рано утверждать, что на территории всей Южной Осети на первое место окончательно выходит осетинский язык. Примером тому может служить ситуация в Ахалгорском районе.
«Люди общаются на осетинском, на русском – 50 процентов, и на грузинском 50. И чиновники тоже здесь на заседаниях администрации бывает, что на грузинском языке говорят. Но есть чиновники, которые не могут общаться на грузинском, они на русском с нами общаются. И я могу сказать, что чиновники, по национальности этнические осетины, друг с другом тоже на грузинском общаются. Никто нам не говорит, чтобы мы на грузинском не общались. Но документация у меня в организации на грузинском и на русском. Книга заявлений, в которой мы записываем, - на русском, но есть книга и на грузинском тоже. У меня есть подружки осетинки, которые знают свой родной язык. У нас в организации есть кружок осетинского языка. И я была удивлена, когда множество учеников зачисляются осетинами,» говорит жительница Ахалгорского района Тамара Меаракишвили.
Если чиновники администрации югоосетинского района считают для себя необходимым говорить на грузинском языке, то членов команды Вадима Бровцева против их воли нелогично переводить на язык осетинский, полагают эксперты.
Согласно Конституции де-факто республики Южная Осетия, государственным языком в республике является осетинский язык, а грузинский, но только в местах компактного проживания грузинского населения, и русский остаются официальными языками органов государственной власти, управления и местного самоуправления. Это значит, что документация республики может вестись как на осетинском, так и на грузинском языках. Заявление вице-спикера югоосетинского парламента Юрия Дзиццойты не оставляет сомнения в пользу приоритета в республике осетинского языка со стороны власти. Отсюда следует вывод: республиканские чиновники должны знать осетинский язык.
Однако приехавшие в Южную Осетию члены правительства Вадима Бровцева, как и сам премьер-министр, осетинского языка не знают. Коллега Юрия Дзиццойты, вице-спикер парламента Мира Цховребова не одобряет такого положения дел и могла бы не обращать внимания на этот факт, но при определенных условиях:
«Я абсолютно согласна с этим. Чиновник обязан знать язык того государства, в котором он является не просто мелким каким-то чинушей, а он является одним из лидеров этого государства. Правильно, у нас есть еще и русский язык государственный, в нашей Конституции записано. Но русский язык – это язык официальный, это разные вещи. Конечно, чиновник должен знать его. Но если бы они работали безупречно, и их единственным недостатком было незнание осетинского языка, я бы на это даже не обратила внимания».
Как подчеркивают эксперты, сегодня еще рано утверждать, что на территории всей Южной Осети на первое место окончательно выходит осетинский язык. Примером тому может служить ситуация в Ахалгорском районе.
«Люди общаются на осетинском, на русском – 50 процентов, и на грузинском 50. И чиновники тоже здесь на заседаниях администрации бывает, что на грузинском языке говорят. Но есть чиновники, которые не могут общаться на грузинском, они на русском с нами общаются. И я могу сказать, что чиновники, по национальности этнические осетины, друг с другом тоже на грузинском общаются. Никто нам не говорит, чтобы мы на грузинском не общались. Но документация у меня в организации на грузинском и на русском. Книга заявлений, в которой мы записываем, - на русском, но есть книга и на грузинском тоже. У меня есть подружки осетинки, которые знают свой родной язык. У нас в организации есть кружок осетинского языка. И я была удивлена, когда множество учеников зачисляются осетинами,» говорит жительница Ахалгорского района Тамара Меаракишвили.
Если чиновники администрации югоосетинского района считают для себя необходимым говорить на грузинском языке, то членов команды Вадима Бровцева против их воли нелогично переводить на язык осетинский, полагают эксперты.
