ТБИЛИСИ---Вчера вечером скончалась Нана Пипия - беженка из Абхазии, совершившая акт самосожжения перед Министерством по делам беженцев 27 октября. До этого несколько беженцев по этой же причине зашили себе рты. Что доводит этих людей до подобных действий? Работают ли в Грузии специальные программы для психосоциальной реабилитации беженцев?
Нана Пипия скончалась вчера вечером в ожоговом центре. Она так и не смогла оправиться после полученных 27 октября травм. Как говорит лечащий врач Наны Кети Таргамадзе, у нее было повреждено 35 процентов кожи. К этому добавились еще и старые проблемы со здоровьем.
Нана Пипия совершила акт самосожжения на очередной акции перед Министерством по делам беженцев. Тогда беженцы протестовали против выселения из домов и переселения в села Грузии. В тот день вместе с ней был беженец Алекси Джгубурия, который еще раз рассказал нам ее историю:
«У этой женщины не было жилплощади, она поднялась к заместителю Субелиани Тугуши и обратилась с просьбой выделить ей площадь на периферии Тбилиси. Он ответил, что места есть в Западной Грузии. Она спросила, что должны есть люди в этих местах, где кроме травы ничего нет. На что ей ответили: ешьте траву. Она спустилась и сделала это... Люди сделают еще больше, если их не обеспечат кровом».
Большинство людей, которых переселяли в течение последних месяцев - беженцы из Абхазии, то есть люди уже один раз потерявшие
Она спросила, что должны есть люди в этих местах, где кроме травы ничего нет. На что ей ответили: ешьте траву
все, что имели. В Тбилиси они кое-как обжились, и тут их вновь выгнали из домов. И переселяют в места, которые покидает даже местное население. То есть к психологической травме времен войны добавился очередной стресс выселения и адаптации на новом, совсем негостеприимном месте. Справиться с ним может далеко не каждый.
Возможно, людям могли бы помочь специалисты-психологи. Однако в плане действий этого года, которое разработало Министерство по делам беженцев, психологическая реабилитация этих людей не предусмотрена. Как говорит руководитель администрационного департамента министерства Валерий Копалеишвили, программы психосоциальной помощи для беженцев 1992-93 годов осуществлялись сразу после войны. Поэтому представительства ООН, участвовавшие в написании программы, уже не считают эту проблему приоритетной. На вопрос, как предотвратить подобные случаи, Копалеишвили ответил:
«Вот что мы делаем реально: у нас есть горячая линия, есть приемная. Если беженец приходит, мы ему детально объясняем, что и как мы делаем. Они могут сесть в приемной и проконсультироваться с оператором, задать вопросы и получить информацию. Помимо этого мы раздаем беженцам брошюры о плане наших действий».
Оказание психологической помощи беженцам не является приоритетом и для организаций-доноров, говорит представительница фонда «Глобальная инициатива в психиатрии», психолог Джана Джавахишвили. Она отмечает, что нескольких организаций, занимающихся психосоциальной реабилитацией беженцев, недостаточно:
«Конечно, у этой женщины был очень серьезный психологический фон. Нельзя говорить, что эта женщина сошла с ума. Она отчаялась! Конечно, в этом большая доля социальной травмы, к этому добавляется текущая система стрессов, социальная незащищенность, бесперспективность, неопределенность, отсутствие надежды на возвращение».
Джана Джавахишвили говорит, что несколько детей, которые видели сцену самосожжения Наны Пипия, сейчас проходят курс психологической реабилитации. Однако многим из беженцев оказать подобную помощь неправительственным организациям не под силу.
