ПРАГА---Президент России Дмитрий Медведев посетил Ставропольский край, Ессентуки. Очевидно, он прилетел туда сразу по окончании прикаспийского саммита по дороге на другой саммит – саммит НАТО в Лиссабоне. Тему этого Северокавказского визита Медведева мы обсудим с главным редактором «Эхо Кавказа» Андреем Бабицким.
Дэмис Поландов: Андрей, как оценить этот визит - это так, по дороге заехал или это важное событие?
Андрей Бабицкий: Вы знаете, Медведев вообще появляется на Кавказе достаточно часто, причем не так, как его предшественник. Владимир Путин появлялся там только в связи с Чечней и разъяснял какие-то детали контртеррористической операции, будучи ответственным именно за нее. Медведев появляется везде: Ессентуки, Дагестан, Кисловодск, Пятигорск. География, разброс его визитов, крайне широк в этом регионе, и, в общем, можно говорить об особой заботе и особой северокавказской стратегии Медведева. Сегодняшний его визит не был из ряда вон выходящим. Он повторил вещи, которые поначалу воспринимались как революционные. Например, он, только начиная ездить на Северный Кавказ, стал говорить о том, что дела там идут очень плохо. После того, как путинская победа умиротворения Чечни была признана нормативом, который не подлежит дискуссии, это казалось такой крамолой, которая ниспровергает его предшественника. Но, в общем, потихонечку и это приелось. Потом появился Хлопонин и стало понятно, что в стратегии Медведева есть какая-то определенность, он ставит на улучшение социальных условий жизни населения. И обычная медведевская риторика, которую тоже очень слышат на Северном Кавказе, поскольку это страшно болезненная проблема – это соблюдение закона. Надо сказать, что я очень долгое время относился к тем людям, которые воспринимали Медведева как декорацию. Как человека, который взял какую-то другую линию, но не способен ее отстаивать, таков был взгляд на него из России в целом. Но вот сейчас у меня есть ощущение, что действительно на Северном Кавказе начались какие-то, пока очень малозаметные, но позитивные сдвиги.
Дэмис Поландов: Андрей, если положительные сдвиги пока малозаметны, мы можем отслеживать динамику террористической активности. А ведь она увеличивается. Как это можно совместить с этой новой стратегией? Чем мягче, чем вдумчивее действует власть на Северном Кавказе, тем активнее террористы?
Андрей Бабицкий: Я думаю, что динамика террористической активности не очень зависит от внешних условий. Это динамика, которая растет по мере расширения ареала военных действий, и самое главное - расширения ареала восприятия радикальной исламской идеологии. Тут нет прямой зависимости. Я говорю о вполне конкретных вещах, когда говорю о позитивных изменениях. Хотя их я и называю малозаметными, но они, в принципе, заметны. Это, прежде всего, активизация каких-то гражданских структур, которые начинают действовать при Хлопонине. Хлопонин, понятно – человек Медведева, это во-первых. Хлопонин создает Общественный совет. Это значит, что представители общества в значительном числе смогут непосредственно в Пятигорске рассказывать Хлопонину о конкретных проблемах. В этом Общественном совете есть правозащитники. В общем, эта модель Общественного совета пришла сверху. Второе. Медведев возложил на глав республик ответственность за ситуацию в сфере безопасности. На самом деле, это очень сложно сделать, потому что эта структура - федерального подчинения. Я имею в виду силовиков. Но, тем не менее, главы северокавказских субъектов получают возможность через Хлопонина влиять и на своих силовиков. Ну, и два дня назад состоялся совершенно фантастический разговор Хлопонина с представителями средств массовой информации. Разговор был удивительным по открытости и по остроте тех вопросов, которые обсуждались. Совершенно очевидно, что людей туда не выбирали предварительно и, скажем так, не отфильтровали вопросы, которые могли задавать представители СМИ полпреду президента России в регионе.
Дэмис Поландов: Андрей, как оценить этот визит - это так, по дороге заехал или это важное событие?
Андрей Бабицкий: Вы знаете, Медведев вообще появляется на Кавказе достаточно часто, причем не так, как его предшественник. Владимир Путин появлялся там только в связи с Чечней и разъяснял какие-то детали контртеррористической операции, будучи ответственным именно за нее. Медведев появляется везде: Ессентуки, Дагестан, Кисловодск, Пятигорск. География, разброс его визитов, крайне широк в этом регионе, и, в общем, можно говорить об особой заботе и особой северокавказской стратегии Медведева. Сегодняшний его визит не был из ряда вон выходящим. Он повторил вещи, которые поначалу воспринимались как революционные. Например, он, только начиная ездить на Северный Кавказ, стал говорить о том, что дела там идут очень плохо. После того, как путинская победа умиротворения Чечни была признана нормативом, который не подлежит дискуссии, это казалось такой крамолой, которая ниспровергает его предшественника. Но, в общем, потихонечку и это приелось. Потом появился Хлопонин и стало понятно, что в стратегии Медведева есть какая-то определенность, он ставит на улучшение социальных условий жизни населения. И обычная медведевская риторика, которую тоже очень слышат на Северном Кавказе, поскольку это страшно болезненная проблема – это соблюдение закона. Надо сказать, что я очень долгое время относился к тем людям, которые воспринимали Медведева как декорацию. Как человека, который взял какую-то другую линию, но не способен ее отстаивать, таков был взгляд на него из России в целом. Но вот сейчас у меня есть ощущение, что действительно на Северном Кавказе начались какие-то, пока очень малозаметные, но позитивные сдвиги.
Дэмис Поландов: Андрей, если положительные сдвиги пока малозаметны, мы можем отслеживать динамику террористической активности. А ведь она увеличивается. Как это можно совместить с этой новой стратегией? Чем мягче, чем вдумчивее действует власть на Северном Кавказе, тем активнее террористы?
Андрей Бабицкий: Я думаю, что динамика террористической активности не очень зависит от внешних условий. Это динамика, которая растет по мере расширения ареала военных действий, и самое главное - расширения ареала восприятия радикальной исламской идеологии. Тут нет прямой зависимости. Я говорю о вполне конкретных вещах, когда говорю о позитивных изменениях. Хотя их я и называю малозаметными, но они, в принципе, заметны. Это, прежде всего, активизация каких-то гражданских структур, которые начинают действовать при Хлопонине. Хлопонин, понятно – человек Медведева, это во-первых. Хлопонин создает Общественный совет. Это значит, что представители общества в значительном числе смогут непосредственно в Пятигорске рассказывать Хлопонину о конкретных проблемах. В этом Общественном совете есть правозащитники. В общем, эта модель Общественного совета пришла сверху. Второе. Медведев возложил на глав республик ответственность за ситуацию в сфере безопасности. На самом деле, это очень сложно сделать, потому что эта структура - федерального подчинения. Я имею в виду силовиков. Но, тем не менее, главы северокавказских субъектов получают возможность через Хлопонина влиять и на своих силовиков. Ну, и два дня назад состоялся совершенно фантастический разговор Хлопонина с представителями средств массовой информации. Разговор был удивительным по открытости и по остроте тех вопросов, которые обсуждались. Совершенно очевидно, что людей туда не выбирали предварительно и, скажем так, не отфильтровали вопросы, которые могли задавать представители СМИ полпреду президента России в регионе.
