Норвежские власти в массовом порядке отказывают в предоставлении убежища беженцам из республик Северного Кавказа. Массовые депортации и призывы к отказникам добровольно покинуть Норвегию стали ежедневной рутиной в стране, считавшейся еще не так давно беженским раем. Магомед Ториев знает ситуацию не понаслышке, поскольку в течение года сам находился в норвежском лагере для беженцев.
«Розовые дни прошли», - грустно заметил один мой знакомый чеченец, проживший в Норвегии более 10 лет. Романтический период в отношениях, когда обе стороны - и власть, и беженцы - горячо любили друг друга, закончился навсегда. Еще вчера рыдавшие над историями беженцев и раздававшие тысячи позитивных решений чиновники, увидели, что их обманывали часто и много. Кардинальный разворот в политике по отношению к северокавказским мигрантам стал результатом горького разочарования норвежцев в борцах за свободу и демократию, явившихся за защитой из республик Северного Кавказа.
О Норвегии, как о рае для беженцев, мне довелось впервые услышать в 1995 году от людей, уехавших туда одними из первых. В начале 2000-х Норвегия стала заветной мечтой тех кавказцев, кто рвался в Европу по причине и без.
В 2002 году я по случаю купил на рынке в Назрани справочник, где были собраны вопросы и ответы, которые задают в миграционных службах Норвегии и Бельгии. Этот фолиант оказался весьма любопытным: сначала шли вопросы-ответы по географии Чечни на уровне четвертого класса средней школы, потом варианты легенд с описанием различного рода репрессий и пыток, которым солдаты и офицеры российской армии в обязательном порядке подвергали искателя убежища. Отдельно указывалось, что все сотрудники миграционной службы - психологи, и надо проявлять осторожность, стараясь не сгущать кровавые краски. Если причина ваших злоключений – это пусть и ужасная, но война, то вы получите гуманитарное убежище, предоставляемое на срок до окончания боевых действий. Политическое убежище дается только тем, кто вступил в непримиримый конфликт с системой вещей – политическим режимом у себя дома.
В странах Западной Европы к середине 2000-х уже требовали внятных причин бегства из России, и фантазёры получали отказ, а иной раз и предписание о депортации через 15 минут после окончания интервью. В Норвегии можно было плести кровавые кружева легенд часами, доводя до слёз не слишком хорошо знакомых с реальностью сотрудников миграционной службы вплоть до недавнего времени.
Но все хорошее и, главным образом, незаслуженно хорошее, имеет свойство заканчиваться. Потерявшие из-за лояльности норвежских властей всякое чувство меры, некоторые из так называемых политэмигрантов, не получив гражданства Норвегии и забыв об описанных ими на интервью кошмарах – преследованиях, пытках и издевательствах - без всякого стеснения регулярно наведывались домой. Все это происходило вопреки Женевской конвенции о беженцах. А именно основываясь на ней, предоставляется убежище во всех странах Европы. Согласно этому документу, политэмигрант может въехать или вернуться домой, где его преследовали, либо только после получения гражданства страны, предоставившей убежище, либо в случае исчезновения угрозы его жизни и здоровью. Но в этом случае он теряет статус беженца.
Но некоторые беженцы, однако, спокойно живут и там, и там, имея в Норвегии работу или социальное пособие, а в России бизнес. В итоге миграционная служба Норвегии видит в большинстве просителей убежища с Северного Кавказа экономических эмигрантов, то есть тех, кто выехал в поисках материального благополучия, а не людей, подвергавшихся политическим преследованиям.
И вот теперь норвежские власти решили одним махом исправить ошибки прошлых лет, ничего не меняя в самой системе предоставления убежища. Просто в восприятии беженцев безусловное «да» уступило место столь же радикальному «нет». Отказы теперь выносятся также не избирательно, как раньше принимались позитивные решения о предоставлении убежища - нуждается человек в помощи или нет, ответ один: «Отказать!»
10 лет назад сотрудник миграционной службы, узнав, что ты из Чечни и Ингушетии, сразу же понимал, что перед ним - подлинный мученик, нуждающийся в помощи. Теперь же те, кто действительно прошел через невыносимые пытки (известны случаи, когда людей расстреливали, но они сумели выжить после этого) могут услышать на интервью, что им следовало бы укрыться в сибирских лесах и ожидать окончания войны. Или какой-нибудь специалист по Чечне из разряда мелких клерков вполне способен заявить беженцу: у вас шариатское государство, поэтому вас не могут преследовать по религиозным причинам. Это абсолютно реальная история, когда местные силовики заподозрили набожного молодого человека, не пропускавшего ни одной молитвы в мечети, в сочувствии к ваххабизму. Его внесли в список подозрительных лиц со всеми вытекающими последствиями. В результате, он вынужден был эмигрировать.
Некоторые злорадствуют, обсуждая депортацию вайнахов в Россию. Им охотно припоминают драки в лагерях и многочисленные проблемы с законом. Бог судья тем, кто считает, что все чеченцы и ингуши возмутители спокойствия и их поголовно следует депортировать из Европы, как когда-то их предков выселили в Среднюю Азию. Однако верю, что большинство оценивает происходящее не через призму национальной ненависти и хранит дар сопереживания. Скажу для них, что среди тех, кого Норвегия собирается вернуть в Россию, есть человек, 11 ближайших родственников которого были убиты. Его самого неоднократно задерживали и пытали силовики.
Крайности с обеих сторон привели к тому, что сегодня десятки людей, у которых действительно есть причины опасаться за свою жизнь, возможно, потеряли последний шанс ее спасти. Друг из Норвегии сообщил, что в миграционную службу УДИ уже частенько названивают российские журналисты с вопросом, когда же, наконец, очередная партия вайнахов будет подвергнута депортации. Похоже, директор УДИ Ида Бёрсен освоила роль модернизированного Харона. Она перевозит на русский берег еще живых людей, а там есть хорошая возможность, что некоторым из них помогут освободиться от бренной плоти.
«Розовые дни прошли», - грустно заметил один мой знакомый чеченец, проживший в Норвегии более 10 лет. Романтический период в отношениях, когда обе стороны - и власть, и беженцы - горячо любили друг друга, закончился навсегда. Еще вчера рыдавшие над историями беженцев и раздававшие тысячи позитивных решений чиновники, увидели, что их обманывали часто и много. Кардинальный разворот в политике по отношению к северокавказским мигрантам стал результатом горького разочарования норвежцев в борцах за свободу и демократию, явившихся за защитой из республик Северного Кавказа.
О Норвегии, как о рае для беженцев, мне довелось впервые услышать в 1995 году от людей, уехавших туда одними из первых. В начале 2000-х Норвегия стала заветной мечтой тех кавказцев, кто рвался в Европу по причине и без.
В 2002 году я по случаю купил на рынке в Назрани справочник, где были собраны вопросы и ответы, которые задают в миграционных службах Норвегии и Бельгии. Этот фолиант оказался весьма любопытным: сначала шли вопросы-ответы по географии Чечни на уровне четвертого класса средней школы, потом варианты легенд с описанием различного рода репрессий и пыток, которым солдаты и офицеры российской армии в обязательном порядке подвергали искателя убежища. Отдельно указывалось, что все сотрудники миграционной службы - психологи, и надо проявлять осторожность, стараясь не сгущать кровавые краски. Если причина ваших злоключений – это пусть и ужасная, но война, то вы получите гуманитарное убежище, предоставляемое на срок до окончания боевых действий. Политическое убежище дается только тем, кто вступил в непримиримый конфликт с системой вещей – политическим режимом у себя дома.
В странах Западной Европы к середине 2000-х уже требовали внятных причин бегства из России, и фантазёры получали отказ, а иной раз и предписание о депортации через 15 минут после окончания интервью. В Норвегии можно было плести кровавые кружева легенд часами, доводя до слёз не слишком хорошо знакомых с реальностью сотрудников миграционной службы вплоть до недавнего времени.
Слушать
Но все хорошее и, главным образом, незаслуженно хорошее, имеет свойство заканчиваться. Потерявшие из-за лояльности норвежских властей всякое чувство меры, некоторые из так называемых политэмигрантов, не получив гражданства Норвегии и забыв об описанных ими на интервью кошмарах – преследованиях, пытках и издевательствах - без всякого стеснения регулярно наведывались домой. Все это происходило вопреки Женевской конвенции о беженцах. А именно основываясь на ней, предоставляется убежище во всех странах Европы. Согласно этому документу, политэмигрант может въехать или вернуться домой, где его преследовали, либо только после получения гражданства страны, предоставившей убежище, либо в случае исчезновения угрозы его жизни и здоровью. Но в этом случае он теряет статус беженца.
Но некоторые беженцы, однако, спокойно живут и там, и там, имея в Норвегии работу или социальное пособие, а в России бизнес. В итоге миграционная служба Норвегии видит в большинстве просителей убежища с Северного Кавказа экономических эмигрантов, то есть тех, кто выехал в поисках материального благополучия, а не людей, подвергавшихся политическим преследованиям.
И вот теперь норвежские власти решили одним махом исправить ошибки прошлых лет, ничего не меняя в самой системе предоставления убежища. Просто в восприятии беженцев безусловное «да» уступило место столь же радикальному «нет». Отказы теперь выносятся также не избирательно, как раньше принимались позитивные решения о предоставлении убежища - нуждается человек в помощи или нет, ответ один: «Отказать!»
10 лет назад сотрудник миграционной службы, узнав, что ты из Чечни и Ингушетии, сразу же понимал, что перед ним - подлинный мученик, нуждающийся в помощи. Теперь же те, кто действительно прошел через невыносимые пытки (известны случаи, когда людей расстреливали, но они сумели выжить после этого) могут услышать на интервью, что им следовало бы укрыться в сибирских лесах и ожидать окончания войны. Или какой-нибудь специалист по Чечне из разряда мелких клерков вполне способен заявить беженцу: у вас шариатское государство, поэтому вас не могут преследовать по религиозным причинам. Это абсолютно реальная история, когда местные силовики заподозрили набожного молодого человека, не пропускавшего ни одной молитвы в мечети, в сочувствии к ваххабизму. Его внесли в список подозрительных лиц со всеми вытекающими последствиями. В результате, он вынужден был эмигрировать.
Некоторые злорадствуют, обсуждая депортацию вайнахов в Россию. Им охотно припоминают драки в лагерях и многочисленные проблемы с законом. Бог судья тем, кто считает, что все чеченцы и ингуши возмутители спокойствия и их поголовно следует депортировать из Европы, как когда-то их предков выселили в Среднюю Азию. Однако верю, что большинство оценивает происходящее не через призму национальной ненависти и хранит дар сопереживания. Скажу для них, что среди тех, кого Норвегия собирается вернуть в Россию, есть человек, 11 ближайших родственников которого были убиты. Его самого неоднократно задерживали и пытали силовики.
Крайности с обеих сторон привели к тому, что сегодня десятки людей, у которых действительно есть причины опасаться за свою жизнь, возможно, потеряли последний шанс ее спасти. Друг из Норвегии сообщил, что в миграционную службу УДИ уже частенько названивают российские журналисты с вопросом, когда же, наконец, очередная партия вайнахов будет подвергнута депортации. Похоже, директор УДИ Ида Бёрсен освоила роль модернизированного Харона. Она перевозит на русский берег еще живых людей, а там есть хорошая возможность, что некоторым из них помогут освободиться от бренной плоти.
