ПРАГА--Еще на прошлой неделе на сайтах северокавказских исламистов появился предсмертный ролик члена исламистского подполья, русского по национальности, Виталия Раздобудько. Он и его жена Мария подорвали себя 14 февраля в дагестанском селении Губден. На этой неделе правоохранительные органы распространили информацию о розыске члена вооруженного подполья из Ставропольского края, также русского по национальности. О том, что представляет собой феномен русского ваххабизма, главный редактор «Эхо Кавказа» Андрей Бабицкий поговорил с главой национальной организации русских мусульман Вадимом Сидоровым.
Андрей Бабицкий: Вадим, недавний ролик с "русским ваххабитом", как его назвали в российских СМИ, Раздобудько наделал много шума. Сейчас правоохранительные органы разыскивают некоего посланника террористов из Ставрополя. То есть вокруг этой темы в последнее время какой-то особенный ажиотаж. Тем не менее, явление не новое, поэтому мне хотелось бы поговорить о его причинах, о тех мотивах, которые толкают русских принимать ислам и становиться сторонниками именно самой радикальной его версии.
Вадим Сидоров: Хотя это явление не новое, но здесь есть новый аспект: в последнее время имеет место такой феномен, как русские джамааты на Северном Кавказе. Все эти люди, о которых шла речь, характерны такой чертой - они русские по национальности, но они живут и приняли ислам на Кавказе. По видимому, в данном случае, все-таки есть определенная специфика в том, что мы являемся свидетелями некоего процесса включения русских, принимающих ислам и живущих на Кавказе в такой "нация-билдинг" формирующегося кавказского суперэтноса на исламской основе. Все-таки есть разница между этими случаями и русскими мусульманами, которые принимают ислам в остальной России. Во-первых, понятно, что нельзя ставить знак равенства между теми, кто принимает ислам, и теми, кто сразу присоединяется к такого рода движениям. Это первое. Во-вторых, даже среди сторонников этих движений все-таки есть разная выраженность симпатии к ним. Хочу снова отметить, что случаи прямого включения в боевые операции были связаны именно с теми людьми, которые приняли ислам на Кавказе, или оказались на Кавказе и там уже включились в этот процесс. Я думаю, что он и дальше будет проходить. Русская цивилизация - термин такой условный, она сжимается как шагреневая кожа. Те русские, которые оказались на Кавказе вполне закономерно, особенно в тех случая, когда они принимают ислам, будут включаться в этот некий кавказский суперэтнос, который пока говорит на русском языке и это облегчает процесс политической ассимиляции.
Андрей Бабицкий: Вы хотите сказать, что все-таки это сугубо кавказское явление, ограниченное пределами региона, и говорить об интернационализации кавказского конфликта, о том, что он готов выплеснуться за пределы Кавказа, сейчас оснований нет?
Вадим Сидоров: Есть, конечно, русские ребята-сторонники «Имарата Кавказ» в других регионах вне Кавказа. Но здесь есть два момента. Во-первых, как я уже сказал, степень выраженности этих симпатий разная. Очень часто, дальше какой-то моральной поддержки у русских, которые живут в русских регионах, дело не доходит. Опять же, чтобы вовлеченность пошла дальше, как правило, надо переселиться на Кавказ, что практически сложно. Кроме того, Кавказом, собственно говоря, спектр этих движений не ограничивается Есть русские, которые оказываются в других точках, в том числе в Афганистане, Вазиристане. То есть сейчас выбор у русского радикала широк, не обязательно ехать на Кавказ, чтобы примкнуть к такого рода борьбе.
Андрей Бабицкий: Был случай с русскими моджахедами в Таджикистане не так давно, несколько месяцев назад, насколько я помню.
Вадим Сидоров: Они есть, и они там неизбежно будут. Они уходили по каналам джамаата Булгар, татарского джамаата в своей основе. В своем костяке, но, тем не менее, уходили. Был случай, когда группа отправилась и практически вся полегла на таджико-афганиской границе. Я думаю, что это будет иметь место и дальше, это часть общемирового процесса. Я, в общем, всегда не поддерживал эти методы. В том числе потому, что русский мусульманин находится не в том состоянии, как общность, чтобы позволять себя вовлекать в такие операции, которые могут поставить на них крест. Но, тем не менее, ситуация в мире в целом вокруг ислама, вокруг мусульман, складывается таким образом, что даже самые умеренные исходно по своим установкам люди, опускают руки и понимают, что спектр возможностей мусульман бороться за свою религию, за свои права, в легальном пространстве стремительно сужается.
Андрей Бабицкий: Русским, проживающим на Кавказе, путь в традиционный ислам заказан, потому что этот ислам очень этничен, он себя ассоциирует с конкретными народами и этническими группами. И только в радикальный ислам русские могут входить спокойно, поскольку он интернационален. Соответственно, мы не увидим русских в традиционных суфийских верованиях, но обнаружим их в радикальном вооруженном подполье.
Вадим Сидоров: Не согласен с этим, потому что я лично знаю немало русских ребят, которые присоединились к традиционным суфийским тарикатам, как дагестанским, так и вайнахским. Но, я думаю, что обе эти ситуации объединяет один схожий путь. Вы говорите о том, что они этничны. Но в данном случае этничность достаточно условна, то есть где-то более, где-то менее выражена. Как показывает практика, в любой сознательной исламской среде не может быть резкой этночности, которая по определению отторгает иноплеменника, она открыта для брата по вере. Для брата по джамаату в одном случае, или по тарикату в другом. Я думаю, что в итоге в обоих случаях будет происходить ассимиляция, как в традиционных суфийских тарикатах, так и в интернациональных джамаатах. Просто в одном случае, может быть, на более моноэтничной основе, в другом случае на некой панкавказской основе. Но все равно эти люди будут растворяться, будучи притянутыми к кавказской почве. Их русскость, я думаю, это временное явление, которое технически удобно использовать в каких-то операциях по понятным причинам - им проще смешаться с толпой. Но я не думаю, что там кто-то будет стремиться специально культивировать русскую этничность в кавказском пространстве. Прежде всего, им самим это не нужно, вот этим ребятам, ни в одной, ни в другой версии. Я вообще думаю, что у стремящегося сохранить свою особую этничность русского мусульманина на Кавказе перспектив нет.
Андрей Бабицкий: Вадим, недавний ролик с "русским ваххабитом", как его назвали в российских СМИ, Раздобудько наделал много шума. Сейчас правоохранительные органы разыскивают некоего посланника террористов из Ставрополя. То есть вокруг этой темы в последнее время какой-то особенный ажиотаж. Тем не менее, явление не новое, поэтому мне хотелось бы поговорить о его причинах, о тех мотивах, которые толкают русских принимать ислам и становиться сторонниками именно самой радикальной его версии.
Вадим Сидоров: Хотя это явление не новое, но здесь есть новый аспект: в последнее время имеет место такой феномен, как русские джамааты на Северном Кавказе. Все эти люди, о которых шла речь, характерны такой чертой - они русские по национальности, но они живут и приняли ислам на Кавказе. По видимому, в данном случае, все-таки есть определенная специфика в том, что мы являемся свидетелями некоего процесса включения русских, принимающих ислам и живущих на Кавказе в такой "нация-билдинг" формирующегося кавказского суперэтноса на исламской основе. Все-таки есть разница между этими случаями и русскими мусульманами, которые принимают ислам в остальной России. Во-первых, понятно, что нельзя ставить знак равенства между теми, кто принимает ислам, и теми, кто сразу присоединяется к такого рода движениям. Это первое. Во-вторых, даже среди сторонников этих движений все-таки есть разная выраженность симпатии к ним. Хочу снова отметить, что случаи прямого включения в боевые операции были связаны именно с теми людьми, которые приняли ислам на Кавказе, или оказались на Кавказе и там уже включились в этот процесс. Я думаю, что он и дальше будет проходить. Русская цивилизация - термин такой условный, она сжимается как шагреневая кожа. Те русские, которые оказались на Кавказе вполне закономерно, особенно в тех случая, когда они принимают ислам, будут включаться в этот некий кавказский суперэтнос, который пока говорит на русском языке и это облегчает процесс политической ассимиляции.
Слушать
Андрей Бабицкий: Вы хотите сказать, что все-таки это сугубо кавказское явление, ограниченное пределами региона, и говорить об интернационализации кавказского конфликта, о том, что он готов выплеснуться за пределы Кавказа, сейчас оснований нет?
Вадим Сидоров: Есть, конечно, русские ребята-сторонники «Имарата Кавказ» в других регионах вне Кавказа. Но здесь есть два момента. Во-первых, как я уже сказал, степень выраженности этих симпатий разная. Очень часто, дальше какой-то моральной поддержки у русских, которые живут в русских регионах, дело не доходит. Опять же, чтобы вовлеченность пошла дальше, как правило, надо переселиться на Кавказ, что практически сложно. Кроме того, Кавказом, собственно говоря, спектр этих движений не ограничивается Есть русские, которые оказываются в других точках, в том числе в Афганистане, Вазиристане. То есть сейчас выбор у русского радикала широк, не обязательно ехать на Кавказ, чтобы примкнуть к такого рода борьбе.
Андрей Бабицкий: Был случай с русскими моджахедами в Таджикистане не так давно, несколько месяцев назад, насколько я помню.
Вадим Сидоров: Они есть, и они там неизбежно будут. Они уходили по каналам джамаата Булгар, татарского джамаата в своей основе. В своем костяке, но, тем не менее, уходили. Был случай, когда группа отправилась и практически вся полегла на таджико-афганиской границе. Я думаю, что это будет иметь место и дальше, это часть общемирового процесса. Я, в общем, всегда не поддерживал эти методы. В том числе потому, что русский мусульманин находится не в том состоянии, как общность, чтобы позволять себя вовлекать в такие операции, которые могут поставить на них крест. Но, тем не менее, ситуация в мире в целом вокруг ислама, вокруг мусульман, складывается таким образом, что даже самые умеренные исходно по своим установкам люди, опускают руки и понимают, что спектр возможностей мусульман бороться за свою религию, за свои права, в легальном пространстве стремительно сужается.
Андрей Бабицкий: Русским, проживающим на Кавказе, путь в традиционный ислам заказан, потому что этот ислам очень этничен, он себя ассоциирует с конкретными народами и этническими группами. И только в радикальный ислам русские могут входить спокойно, поскольку он интернационален. Соответственно, мы не увидим русских в традиционных суфийских верованиях, но обнаружим их в радикальном вооруженном подполье.
Вадим Сидоров: Не согласен с этим, потому что я лично знаю немало русских ребят, которые присоединились к традиционным суфийским тарикатам, как дагестанским, так и вайнахским. Но, я думаю, что обе эти ситуации объединяет один схожий путь. Вы говорите о том, что они этничны. Но в данном случае этничность достаточно условна, то есть где-то более, где-то менее выражена. Как показывает практика, в любой сознательной исламской среде не может быть резкой этночности, которая по определению отторгает иноплеменника, она открыта для брата по вере. Для брата по джамаату в одном случае, или по тарикату в другом. Я думаю, что в итоге в обоих случаях будет происходить ассимиляция, как в традиционных суфийских тарикатах, так и в интернациональных джамаатах. Просто в одном случае, может быть, на более моноэтничной основе, в другом случае на некой панкавказской основе. Но все равно эти люди будут растворяться, будучи притянутыми к кавказской почве. Их русскость, я думаю, это временное явление, которое технически удобно использовать в каких-то операциях по понятным причинам - им проще смешаться с толпой. Но я не думаю, что там кто-то будет стремиться специально культивировать русскую этничность в кавказском пространстве. Прежде всего, им самим это не нужно, вот этим ребятам, ни в одной, ни в другой версии. Я вообще думаю, что у стремящегося сохранить свою особую этничность русского мусульманина на Кавказе перспектив нет.
