Народу нужен слоган! Необходимо объявить конкурс на слоган. Слоган, который кратко, подобно хлопку ладони, сможет неожиданно глубоко взволновать нас, и подвигнуть откликнуться на призыв: "Осетинский бы я выучил только за то, что …" И уже Бог с ним, со 2 пунктом 15-ой статьи Конституции РСО-Алания, который недвусмысленно ответил на вопрос про эти самые «За» и «Что». Бог с ним! Теперь не об этом, или не только об этом…
Лет 20 назад в уютной аудитории одной из владикавказских библиотек ваш покорный слуга вдохновенно участвовал в действе, которое было вполне обычным для бурных времён конца 80-х. Активная часть общества с трепетом обсуждала проблемы спасения нации и государства, культуры и языка. Хорошо запомнились жалобы большинства выступавших на неумение излагать свои мысли на литературном осетинском языке, а также страстные призывы стряхнуть с себя оковы разного рода большевистских «измов» и перегибов.
Спустя десятилетия, в точно таком же уютном и располагающем к рефлексии храме книг, я вновь оказался в бурлящем потоке дискуссии о судьбах национальной культуры и языка. И всё бы ничего, в конце концов, есть вечные и непреходящие ценности этнокультурных процессов и формы их реализации. Но каково же было моё удивление, когда среди трибун один за другим стали возникать фигуранты 20-летней давности, заканчивавшие свои речи ровно теми же покаянными признаниями все в том же неумении пользоваться родным языком.
Тогда мне подумалось, что если бы радетели за язык взяли за основу алгоритм безболезненного запоминания 5-6 слов в неделю, то за прошедшие десятилетия они принесли бы неизмеримо больше пользы и себе и языку. Допускаю, что с вольными переводами Байрона на осетинский могло пока не заладиться, но должно было получиться совершенно внятно и почти "литературно" спросить у власти: "Уважаемые пастыри, где бы взять денег на реализацию программ по национальному языку и почему вам, собственно, глубоко наплевать и на эти программы, и на этот язык?" Мягко говоря, задать чрезвычайно актуальные вопросы на чрезвычайно «неактуальном» языке!
Однако неофитам спасения культуры не худо будет напомнить, что уже которое десятилетие подряд виднейшие представители осетинской литературы бьют в набат: состояние и статус осетинского языка - это СОСТОЯНИЕ КЛИНИЧЕСКОЙ СМЕРТИ!
Увы, многих из них уже нет и в живых. Из жизни ушла целая группа людей, чье влияние на осетинскую культуру было важным и неоспоримым. Для них вопрос национального языка не был праздным, и к их мнению власть просто не смела не прислушиваться. Блестящий осетинский поэт, главный редактор журнала "Мах дуг" Ахсар Кодзати, человек, с чьим именем последние годы связывают попытки хоть что-то изменить в вопросах реальной легитимации языка, похоже, тоже отчаялся бороться с бестактностью и невежеством чиновников, решения которых, так или иначе, были решающими.
В прошлом году я мимоходом сказал Ахсару о колоссальных возможностях интернета для редакционного портфеля. Он как-то неопределённо посмотрел на меня и махнул рукой: "О чём ты говоришь? Очередной номер бы вовремя из типографии получить!» Человек, чей авторитет в деле популяризации национального языка и литературы практически абсолютен для всякого образованного гражданина республики, вынужден думать исключительно о том, чтобы очередной номер главного литературного журнала Осетии вовремя выходил из стен типографии! Где уж тут до выполнения пунктов республиканской Концепции национального образования, согласно которой ещё десять лет назад должен был наступить «золотой век» осетинского языка и литературы. Но и в "юбилейный" год (концепция была принята 20 лет назад под гул всеобщего одобрения!) концептуального рывка к новым высотам не наблюдается. Удивительно, как в своё время вообще удалось провести Концепцию через царственные кабинеты?
Не последнюю роль в этом сыграло, как мне кажется, то, что республикой в тот момент руководил профессор, филолог по образованию, Ахсарбек Галазов. Он, возможно, и не был искушённым в политологии и макроэкономике человеком, однако, исполненный исторической и филологической адекватности, прекрасно понимал роль языка в процессах развития нации и государства. Другое дело, все ли понимали, что формальное принятие такого акта - это всего лишь первый шаг в череде целой череды решений? В этом я не уверен.
И, наконец, ещё об одном. О Южной Осетии. С качеством и количеством языка дела в Цхинвале всегда обстояли лучше! Тому было много причин и объективного и субъективного характера, но следствие причин на лицо –число носителей языка, свободно владеющих родной речью на порядок выше чем у северных братьев. Может, власть предержащим перенаправить часть средств выделяемых на программы родного языка и литературы с Севера на Юг? Начнём объединяться, товарищи, с базовых, наряду с экономикой, позиций? Хуже, как минимум, уж точно не будет! Есть и другое предложение. Стоило бы, как мне кажется, отсрочить все объединительные процессы Севера и Юга на приемлемо безопасный период! Период, достаточный для сохранения и приумножения потенциала языка и придания ему достойного правового статуса. Хотя бы в одной части Осетии. В противном случае, боюсь, не за горами процедура забивания последнего гвоздя… А уж за гвоздями, как часто у нас водится, дело не станет!
Лет 20 назад в уютной аудитории одной из владикавказских библиотек ваш покорный слуга вдохновенно участвовал в действе, которое было вполне обычным для бурных времён конца 80-х. Активная часть общества с трепетом обсуждала проблемы спасения нации и государства, культуры и языка. Хорошо запомнились жалобы большинства выступавших на неумение излагать свои мысли на литературном осетинском языке, а также страстные призывы стряхнуть с себя оковы разного рода большевистских «измов» и перегибов.
Спустя десятилетия, в точно таком же уютном и располагающем к рефлексии храме книг, я вновь оказался в бурлящем потоке дискуссии о судьбах национальной культуры и языка. И всё бы ничего, в конце концов, есть вечные и непреходящие ценности этнокультурных процессов и формы их реализации. Но каково же было моё удивление, когда среди трибун один за другим стали возникать фигуранты 20-летней давности, заканчивавшие свои речи ровно теми же покаянными признаниями все в том же неумении пользоваться родным языком.
Тогда мне подумалось, что если бы радетели за язык взяли за основу алгоритм безболезненного запоминания 5-6 слов в неделю, то за прошедшие десятилетия они принесли бы неизмеримо больше пользы и себе и языку. Допускаю, что с вольными переводами Байрона на осетинский могло пока не заладиться, но должно было получиться совершенно внятно и почти "литературно" спросить у власти: "Уважаемые пастыри, где бы взять денег на реализацию программ по национальному языку и почему вам, собственно, глубоко наплевать и на эти программы, и на этот язык?" Мягко говоря, задать чрезвычайно актуальные вопросы на чрезвычайно «неактуальном» языке!
Однако неофитам спасения культуры не худо будет напомнить, что уже которое десятилетие подряд виднейшие представители осетинской литературы бьют в набат: состояние и статус осетинского языка - это СОСТОЯНИЕ КЛИНИЧЕСКОЙ СМЕРТИ!
Увы, многих из них уже нет и в живых. Из жизни ушла целая группа людей, чье влияние на осетинскую культуру было важным и неоспоримым. Для них вопрос национального языка не был праздным, и к их мнению власть просто не смела не прислушиваться. Блестящий осетинский поэт, главный редактор журнала "Мах дуг" Ахсар Кодзати, человек, с чьим именем последние годы связывают попытки хоть что-то изменить в вопросах реальной легитимации языка, похоже, тоже отчаялся бороться с бестактностью и невежеством чиновников, решения которых, так или иначе, были решающими.
В прошлом году я мимоходом сказал Ахсару о колоссальных возможностях интернета для редакционного портфеля. Он как-то неопределённо посмотрел на меня и махнул рукой: "О чём ты говоришь? Очередной номер бы вовремя из типографии получить!» Человек, чей авторитет в деле популяризации национального языка и литературы практически абсолютен для всякого образованного гражданина республики, вынужден думать исключительно о том, чтобы очередной номер главного литературного журнала Осетии вовремя выходил из стен типографии! Где уж тут до выполнения пунктов республиканской Концепции национального образования, согласно которой ещё десять лет назад должен был наступить «золотой век» осетинского языка и литературы. Но и в "юбилейный" год (концепция была принята 20 лет назад под гул всеобщего одобрения!) концептуального рывка к новым высотам не наблюдается. Удивительно, как в своё время вообще удалось провести Концепцию через царственные кабинеты?
Не последнюю роль в этом сыграло, как мне кажется, то, что республикой в тот момент руководил профессор, филолог по образованию, Ахсарбек Галазов. Он, возможно, и не был искушённым в политологии и макроэкономике человеком, однако, исполненный исторической и филологической адекватности, прекрасно понимал роль языка в процессах развития нации и государства. Другое дело, все ли понимали, что формальное принятие такого акта - это всего лишь первый шаг в череде целой череды решений? В этом я не уверен.
И, наконец, ещё об одном. О Южной Осетии. С качеством и количеством языка дела в Цхинвале всегда обстояли лучше! Тому было много причин и объективного и субъективного характера, но следствие причин на лицо –число носителей языка, свободно владеющих родной речью на порядок выше чем у северных братьев. Может, власть предержащим перенаправить часть средств выделяемых на программы родного языка и литературы с Севера на Юг? Начнём объединяться, товарищи, с базовых, наряду с экономикой, позиций? Хуже, как минимум, уж точно не будет! Есть и другое предложение. Стоило бы, как мне кажется, отсрочить все объединительные процессы Севера и Юга на приемлемо безопасный период! Период, достаточный для сохранения и приумножения потенциала языка и придания ему достойного правового статуса. Хотя бы в одной части Осетии. В противном случае, боюсь, не за горами процедура забивания последнего гвоздя… А уж за гвоздями, как часто у нас водится, дело не станет!