ЧЕРКЕССК---30 апреля в поселке Лазаревское, расположенном неподалеку от Сочи, прошел 7-й съезд «Адыге-Хасэ» - общественной организации причерноморских адыгов-шапсугов, коренного малочисленного народа Краснодарского края. Шапсугский форум потребовал ратифицировать на территории Краснодарского края федеральный закон о малочисленных народах, действие которого вот уже 11 лет блокируется местной администрацией.
Историческая справка: шапсуги были некогда одним из самых многочисленных субэтносов адыгского народа. Численность шапсугов до Кавказской войны, по данным российских архивов, составляла около 300 тысяч человек. После окончания войны, в 1882 году, по материалам всероссийской переписи на Кавказе, их осталось 3 381 человек. Остальные были либо уничтожены в ходе войны, либо выселены в Османскую империю. Сегодня шапсуги проживают в четырех аулах Адыгеи и четырнадцати аулах Лазаревского района.
В 1924 году был создан шапсугский национальный район с центром в Туапсе. А в 1945 году шапсуги утратили «национальную квартиру» - район переименовали в Лазаревский.
Территориальная реабилитация кавказских народов после развенчания культа личности не коснулась шапсугов ни в советскую эпоху, ни в постсоветский период. Правда, они пытались заявить о своих правах в начале 90-х. Но тут, что называется, началось. Вспоминает шапсугский общественник Руслан Квашев:
«Край начали шантажировать казаки: вас малое количество, казачество, если понадобится, войной пойдет, кто вам отдаст Туапсе, Сочи? – такие аргументы выдвигались. Краевые органы тоже подняли голос – это нереально сейчас, мы будем оспаривать в Москве этот документ. Тогда руководителем края был Василий Дьяконов, сантехник по образованию. Он очень воинственно себя вел. И действительно публикации пошли одна за другой – «Великая Черкессия: палец дашь, руку откусят». Выступали различные силовые органы, генералитет северокавказского округа собирался обсуждать опасность грозящего: это чеченцы хотят выхода к морю. Противопоставить мы ничего не могли».
Под давлением шапсуги согласились ограничить свои амбиции правами малочисленного народа, гарантирующими защиту исконной среды обитания, традиционного образа жизни, хозяйствования и промыслов. Но и тут обманули: в 1995 году их вычеркнули из реестра малочисленных народов. Правда, в 2000 году - вернули. Федеральная власть признала, что 9 000 душ меньше, чем 50 000, определяющих предел малочисленного народа.
Однако дальше этого дело не пошло: шапсуги даже не включены в устав края как коренной народ. Какое-то время они довольствовались ежегодными подачками в два миллиона рублей - на содержание газеты «Шапсуги», аренду клубов для проведения культурных мероприятий и надеждами на лучшее будущее. Теперь, похоже, устали. Народ исчезает. Теперь уже под натиском строительства Олимпиады в Сочи. Проект железной дороги проходит как раз по шапсугским аулам. Этнокультурный слой шапсугов гибнет под ковшами бульдозеров, а среда обитания – каштановые леса - вырубаются браконьерским способом под предлогом санитарных мероприятий. Вдобавок ко всему из местных школ выжили учителей родного языка.
«На сегодня всего в двух аулах факультативно изучается язык. В девяти аулах пятеро преподавателей с двадцатилетним стажем ушли. Им создали невыносимые условия - оскорбляли, говорили, что и вы, и ваш адыгейский язык нам надоели».
Беда шапсугов – привлекательность их земель. Права народа ничто в сравнении с ценой на причерноморскую землю. А в свете предстоящих Олимпийских игр их права на непрекосновенность среды обитания и вовсе призрачны. Но цена на землю не единственная причина: дискриминация по этническому принципу возведена в статус государственной политики края, провозгласившего себя форпостом борьбы с басурманами. Это не я придумал, это слова из гимна: «На врага, на басурманина мы идем на смертный бой».
Черкесский общественник из Майкопа Заур Дзаукожев говорит, что и сами шапсуги виноваты в своем положении: у них не хватило решимости стоять до конца в начале девяностых годов, когда они требовали воссоздания района, виноваты в том, что не знают, как отстаивать свои права.
«Задать надо вопрос председателю «Адыге-Хасэ» шапсугов Маджиду Чачуху: почему, что случилось? Вот представители «Адыге-Хасэ», они судятся с администарциями Туапсе и Сочи, хотя надо к ответственности привлечь администрацию края - почему в уставе Краснодарского края они не прописаны, как коренной малочисленный народ? То есть водят, грубо говоря, народ за нос, не делают того, что положено им делать. Они объяснят шапсугам: да, да, мы боремся за ваши права, но борются-то они с ветряными мельницами».
Руслан Квашев говорит, что возможностей у маленького народа во враждебном мире намного меньше, чем кажется со стороны. Но капля камень точит: маленький народ должен иметь большое терпение, чтобы дождаться лучших времен.
«Будем огрызаться, будем ждать лучших времен, пока нравственные критерии во властных структурах не начнут не то что господствовать, но хотя бы присутствовать», - говорит председатель совета старейшин шапсугов Руслан Квашев.
Историческая справка: шапсуги были некогда одним из самых многочисленных субэтносов адыгского народа. Численность шапсугов до Кавказской войны, по данным российских архивов, составляла около 300 тысяч человек. После окончания войны, в 1882 году, по материалам всероссийской переписи на Кавказе, их осталось 3 381 человек. Остальные были либо уничтожены в ходе войны, либо выселены в Османскую империю. Сегодня шапсуги проживают в четырех аулах Адыгеи и четырнадцати аулах Лазаревского района.
В 1924 году был создан шапсугский национальный район с центром в Туапсе. А в 1945 году шапсуги утратили «национальную квартиру» - район переименовали в Лазаревский.
Территориальная реабилитация кавказских народов после развенчания культа личности не коснулась шапсугов ни в советскую эпоху, ни в постсоветский период. Правда, они пытались заявить о своих правах в начале 90-х. Но тут, что называется, началось. Вспоминает шапсугский общественник Руслан Квашев:
«Край начали шантажировать казаки: вас малое количество, казачество, если понадобится, войной пойдет, кто вам отдаст Туапсе, Сочи? – такие аргументы выдвигались. Краевые органы тоже подняли голос – это нереально сейчас, мы будем оспаривать в Москве этот документ. Тогда руководителем края был Василий Дьяконов, сантехник по образованию. Он очень воинственно себя вел. И действительно публикации пошли одна за другой – «Великая Черкессия: палец дашь, руку откусят». Выступали различные силовые органы, генералитет северокавказского округа собирался обсуждать опасность грозящего: это чеченцы хотят выхода к морю. Противопоставить мы ничего не могли».
Под давлением шапсуги согласились ограничить свои амбиции правами малочисленного народа, гарантирующими защиту исконной среды обитания, традиционного образа жизни, хозяйствования и промыслов. Но и тут обманули: в 1995 году их вычеркнули из реестра малочисленных народов. Правда, в 2000 году - вернули. Федеральная власть признала, что 9 000 душ меньше, чем 50 000, определяющих предел малочисленного народа.
Однако дальше этого дело не пошло: шапсуги даже не включены в устав края как коренной народ. Какое-то время они довольствовались ежегодными подачками в два миллиона рублей - на содержание газеты «Шапсуги», аренду клубов для проведения культурных мероприятий и надеждами на лучшее будущее. Теперь, похоже, устали. Народ исчезает. Теперь уже под натиском строительства Олимпиады в Сочи. Проект железной дороги проходит как раз по шапсугским аулам. Этнокультурный слой шапсугов гибнет под ковшами бульдозеров, а среда обитания – каштановые леса - вырубаются браконьерским способом под предлогом санитарных мероприятий. Вдобавок ко всему из местных школ выжили учителей родного языка.
«На сегодня всего в двух аулах факультативно изучается язык. В девяти аулах пятеро преподавателей с двадцатилетним стажем ушли. Им создали невыносимые условия - оскорбляли, говорили, что и вы, и ваш адыгейский язык нам надоели».
Беда шапсугов – привлекательность их земель. Права народа ничто в сравнении с ценой на причерноморскую землю. А в свете предстоящих Олимпийских игр их права на непрекосновенность среды обитания и вовсе призрачны. Но цена на землю не единственная причина: дискриминация по этническому принципу возведена в статус государственной политики края, провозгласившего себя форпостом борьбы с басурманами. Это не я придумал, это слова из гимна: «На врага, на басурманина мы идем на смертный бой».
Черкесский общественник из Майкопа Заур Дзаукожев говорит, что и сами шапсуги виноваты в своем положении: у них не хватило решимости стоять до конца в начале девяностых годов, когда они требовали воссоздания района, виноваты в том, что не знают, как отстаивать свои права.
«Задать надо вопрос председателю «Адыге-Хасэ» шапсугов Маджиду Чачуху: почему, что случилось? Вот представители «Адыге-Хасэ», они судятся с администарциями Туапсе и Сочи, хотя надо к ответственности привлечь администрацию края - почему в уставе Краснодарского края они не прописаны, как коренной малочисленный народ? То есть водят, грубо говоря, народ за нос, не делают того, что положено им делать. Они объяснят шапсугам: да, да, мы боремся за ваши права, но борются-то они с ветряными мельницами».
Руслан Квашев говорит, что возможностей у маленького народа во враждебном мире намного меньше, чем кажется со стороны. Но капля камень точит: маленький народ должен иметь большое терпение, чтобы дождаться лучших времен.
«Будем огрызаться, будем ждать лучших времен, пока нравственные критерии во властных структурах не начнут не то что господствовать, но хотя бы присутствовать», - говорит председатель совета старейшин шапсугов Руслан Квашев.
