ВЗГЛЯД ИЗ ВАШИНГТОНА---В парламенте Грузии началась подготовка проекта документа о признании геноцида черкесов в Российской империи. Не исключено, что в скором времени данный вопрос будет вынесен на пленарное заседание высшего представительного органа страны. В некоторых грузинских СМИ даже была названа дата возможного парламентского признания - 21 мая. Насколько серьезно намерение грузинских депутатов и исполнительной власти (а среди народных избранников большинство выдвиженцев правящей партии) поднять ставки в игре с Россией? И сможет ли сам акт признания геноцида черкесов что-то радикально изменить в расстановке сил на Большом Кавказе?
«Северокавказская карта» в последние годы активно разыгрывается Грузией. Ее цель - формирование имиджа этой страны как защитницы прав малых кавказских народов и своеобразной «европейской альтернативы» для всего Большого Кавказа. Идея «свободного, стабильного и единого Кавказа» была многократно озвучена грузинским президентом Михаилом Саакашвили на разных форумах. Эта идея реализуется посредством вещания «Первого кавказского канала», ориентированного на северокавказскую аудиторию.
В парламенте же Грузии вопрос о так называемом «геноциде черкесов», начиная с весны прошлого года, интенсивно дискутируется. И время от времени председатели профильных комитетов заявляют, что до официального признания осталось ждать недолго. Вот и в мае нынешнего года один из главных лоббистов «черкесского вопроса» депутат Нугзар Циклаури говорит о том, что подготовка парламентского акта о признании «геноцида» вступила уже в завершающую фазу.
Однако, насколько велики шансы на то, что грузинские власти пойдут на новый виток обострения отношений с Россией на северокавказском направлении? Речь идет именно о конфронтации между Тбилиси и Москвой, поскольку российское руководство крайне болезненно воспринимает любые попытки интернационализации Северного Кавказа.
С одной стороны, у Грузии не слишком много ресурсов для того, чтобы взять у России реванш за утрату Абхазии и Южной Осетии. В этих условиях задача для Тбилиси облегчается тем, что российские «проблемные узлы» имеются по другую сторону Кавказского хребта, где РФ противостоит исламскому радикализму и значительно ослабленному, но не элиминированному этническому национализму. Как следствие, стремление Грузии активизировать северокавказское направление внешней политики. Более того, посредством раздувания «черкесского вопроса» Тбилиси вносит раскол в союзнические отношения абхазских и адыгских национальных движений.
Заметим, что недавно возникшая грузино-адыгская дружба не имеет прочных традиций. Деятели различных адыгских национальных движений нередко солидаризировались в 1990-х годах с сепаратистской Абхазией даже вопреки позиции Москвы. Признание «геноцида» черкесов станет также дополнительным международным инструментом давления на РФ (в той же мере, как геноцид армян используется для давления на Турцию). Зимняя Олимпиада 2014 года в Сочи, ставшая во многом личным проектом Владимира Путина, заставит и его лично, и российские власти более тонко реагировать на «черкесский вопрос».
Однако это лишь одна сторона медали. Как справедливо заметил тбилисский политолог Мамука Арешидзе, в случае признание «геноцида черкесов» «Россия будет раздражена крайне». Наверное, ожидать в этой связи военных действий со стороны Москвы не стоит. Но то, что Россия сможет мобилизовать дополнительные ресурсы, и не в пользу Грузии, очевидно. К тому же, педалирование «черкесского вопроса» создаст для Тбилиси проблемы не только на российском направлении. Такой шаг резко противопоставит Грузию Армении (а Ереван не раз обращался к Тбилиси с просьбой признать события 1915 года как геноцид). В случае же признания геноцида армян Грузия рискует вступить в конфронтацию с Турцией, которая и без того поддерживает особые отношения с Абхазией.
Но самое главное. Признание «геноцида черкесов», во-первых, никоим образом не повлияет на перспективы Абхазии и Южной Осетии. И если «черкесская тема» может теоретически служить связующим звеном между Тбилиси и Сухуми, то для Цхинвали она ничего не значит. Во-вторых, наивно полагать, что такое признание «всколыхнет» Северный Кавказ. Достаточно сказать, что вопросы интернационализации «черкесской проблемы» интересуют, в первую очередь, интеллектуалов из диаспоры. Внутри же Северного Кавказа все далеко не так однозначно. И даже сторонники признания «геноцида» зачастую не готовы кооперироваться с Грузией.
Но даже если представить себе новые очаги дестабилизации по другую сторону Кавказского хребта, то вряд ли они помогут грузинской государственности. Опыт начала 1990-х годов – лучшее свидетельство тому. А ведь именно тогда и была утрачена Абхазия.
Впрочем, «геноцид черкесов» можно использовать, как политический инструмент ограниченного радиуса, то актуализируя его, то откладывая в сторону. Наверное, этим объясняется крайне осторожная реакция на новые инициативы аппарата парламента Грузии, а также в МИД этой страны. В этой связи не исключено, что грузинские политики будут вести себя в соответствии с формулой «Признать нельзя отложить». Окончательная запятая при этом ставиться не будет.
«Северокавказская карта» в последние годы активно разыгрывается Грузией. Ее цель - формирование имиджа этой страны как защитницы прав малых кавказских народов и своеобразной «европейской альтернативы» для всего Большого Кавказа. Идея «свободного, стабильного и единого Кавказа» была многократно озвучена грузинским президентом Михаилом Саакашвили на разных форумах. Эта идея реализуется посредством вещания «Первого кавказского канала», ориентированного на северокавказскую аудиторию.
В парламенте же Грузии вопрос о так называемом «геноциде черкесов», начиная с весны прошлого года, интенсивно дискутируется. И время от времени председатели профильных комитетов заявляют, что до официального признания осталось ждать недолго. Вот и в мае нынешнего года один из главных лоббистов «черкесского вопроса» депутат Нугзар Циклаури говорит о том, что подготовка парламентского акта о признании «геноцида» вступила уже в завершающую фазу.
Однако, насколько велики шансы на то, что грузинские власти пойдут на новый виток обострения отношений с Россией на северокавказском направлении? Речь идет именно о конфронтации между Тбилиси и Москвой, поскольку российское руководство крайне болезненно воспринимает любые попытки интернационализации Северного Кавказа.
С одной стороны, у Грузии не слишком много ресурсов для того, чтобы взять у России реванш за утрату Абхазии и Южной Осетии. В этих условиях задача для Тбилиси облегчается тем, что российские «проблемные узлы» имеются по другую сторону Кавказского хребта, где РФ противостоит исламскому радикализму и значительно ослабленному, но не элиминированному этническому национализму. Как следствие, стремление Грузии активизировать северокавказское направление внешней политики. Более того, посредством раздувания «черкесского вопроса» Тбилиси вносит раскол в союзнические отношения абхазских и адыгских национальных движений.
Заметим, что недавно возникшая грузино-адыгская дружба не имеет прочных традиций. Деятели различных адыгских национальных движений нередко солидаризировались в 1990-х годах с сепаратистской Абхазией даже вопреки позиции Москвы. Признание «геноцида» черкесов станет также дополнительным международным инструментом давления на РФ (в той же мере, как геноцид армян используется для давления на Турцию). Зимняя Олимпиада 2014 года в Сочи, ставшая во многом личным проектом Владимира Путина, заставит и его лично, и российские власти более тонко реагировать на «черкесский вопрос».
Однако это лишь одна сторона медали. Как справедливо заметил тбилисский политолог Мамука Арешидзе, в случае признание «геноцида черкесов» «Россия будет раздражена крайне». Наверное, ожидать в этой связи военных действий со стороны Москвы не стоит. Но то, что Россия сможет мобилизовать дополнительные ресурсы, и не в пользу Грузии, очевидно. К тому же, педалирование «черкесского вопроса» создаст для Тбилиси проблемы не только на российском направлении. Такой шаг резко противопоставит Грузию Армении (а Ереван не раз обращался к Тбилиси с просьбой признать события 1915 года как геноцид). В случае же признания геноцида армян Грузия рискует вступить в конфронтацию с Турцией, которая и без того поддерживает особые отношения с Абхазией.
Но самое главное. Признание «геноцида черкесов», во-первых, никоим образом не повлияет на перспективы Абхазии и Южной Осетии. И если «черкесская тема» может теоретически служить связующим звеном между Тбилиси и Сухуми, то для Цхинвали она ничего не значит. Во-вторых, наивно полагать, что такое признание «всколыхнет» Северный Кавказ. Достаточно сказать, что вопросы интернационализации «черкесской проблемы» интересуют, в первую очередь, интеллектуалов из диаспоры. Внутри же Северного Кавказа все далеко не так однозначно. И даже сторонники признания «геноцида» зачастую не готовы кооперироваться с Грузией.
Но даже если представить себе новые очаги дестабилизации по другую сторону Кавказского хребта, то вряд ли они помогут грузинской государственности. Опыт начала 1990-х годов – лучшее свидетельство тому. А ведь именно тогда и была утрачена Абхазия.
Впрочем, «геноцид черкесов» можно использовать, как политический инструмент ограниченного радиуса, то актуализируя его, то откладывая в сторону. Наверное, этим объясняется крайне осторожная реакция на новые инициативы аппарата парламента Грузии, а также в МИД этой страны. В этой связи не исключено, что грузинские политики будут вести себя в соответствии с формулой «Признать нельзя отложить». Окончательная запятая при этом ставиться не будет.
