СУХУМИ—То, что еще месяц-полтора назад многим в Абхазии казалось немыслимым, – раздел православного духовенства и паствы на две части – стало явью. «Нет, это уже анекдот будет, – качал, помню, головой один мой собеседник. – Ну, ладно, от Союза писателей отделилась Ассоциация писателей… Ну, ладно, ветераны войны разделились по внутриполитическим мотивам – «Амцахара», «Аруаа»… Но священников у нас – вообще горсточка, и тем более абхазское духовенство только-только возродилось спустя десятилетия из небытия… Куда же еще делиться?».
Наиболее наивные верили, что все духовенство приедет на Церковно-народное собрание 15 мая в Новый Афон, чтобы выработать общее решение, но реалисты изначально понимали, что этого не будет. Что ж, тут, наверное, тот случай, когда разделение – наименьшее из возможных зол. Тем более, что создание Священной Митрополии Абхазии лишь формально закрепило давно уже возникшее размежевание.
Нынешнее «майское противостояние» порождает ощущение «дежавю» при воспоминании о таком же в мае 2005-го, только на этот раз «молодое крыло» абхазского духовенства не было согласно на ничью и проявило решимость идти до конца.
Любую общественную коллизию, любое противостояние всегда интересно бывает рассмотреть с точки зрения «роли личности в истории». С одной стороны, все участники конфликтов с вовлечением в них масс людей – пленники, заложники того, что было вчера, позавчера, задолго до дня их рождения, с другой – очень много зависит от того, какую именно личность, с каким характером, интеллектом, харизмой цепь событий вытолкнет на авансцену происходящего на роль лидера. В данном случае именно «роль личности» кажется мне определяющей, доминирующей в возникновении и развитии противостояния.
В тандеме отец Дорофей (Дбар) – отец Андрей (Ампар) ведущим всегда был первый, хотя именно второй стал в 2005-м наряду с отцом Виссарионом сопредседателем совета Сухумо-Абхазской епархии. Мы познакомились около десяти лет назад, вскоре после того, как отец Дорофей, выпускник Московской духовной академии, прибыл в Абхазию. В одном из номеров редактируемой мною газеты «Эхо Абхазии» были опубликованы тогда две статьи – его, молодого иеромонаха, и абхазского поэта, собирателя фольклора и соавтора книги «Земля Адама» Игоря Хварцкия, в которых они полемизировали друг с другом (полемика, впрочем, была вполне корректной). И общаясь с ним во время подготовки этих публикаций к печати, я не мог не порадоваться за абхазское православное духовенство, что оно пополняется такими образованными, подготовленными кадрами. А чуть позже на деятельность «молодого крыла» обратила внимание вся общественность Абхазии.
Но вскоре также созрел конфликт между этим крылом и отцом Виссарионом с его сторонниками. Психологически это абсолютно объяснимо; так всегда бывает, когда «коса находит на камень». И отец Виссарион, и отец Дорофей – харизматичные личности каждый по-своему. И каждый не склонен к компромиссам. В 2005-м «уврачевание» со стороны РПЦ, клириками которой являются многие абхазские священники, закончилось подписанием мирового соглашения в Майкопе. Но мир оказался на поверку только перемирием. Спустя четыре года после отъезда отца Дорофея в Грецию отец Виссарион сумел заметно расширить круг священников, беспрекословно поддерживающих его. Но когда грянул кризис, связанный с назначением настоятелем в Новоафонский монастырь отца Ефрема (Виноградова), ему пришлось вновь столкнуться, во-первых, с неукротимой энергией отца Дорофея, возведенного к тому же в более высокий, чем, у него, церковный сан архимандрита, во-вторых, - с тем, что симпатии большей части абхазской интеллигенции (сужу, в частности, по множеству встреч и бесед) на стороне «младореформаторов».
Я бы не стал преувеличивать и полагать, что, как сформулировал недавно на «Эхо Кавказа» мой коллега Инал Хашиг, нынешний церковный кризис в Абхазии, создав «новые группы по интересам», сменит сложившееся в 2004-м разделение общества на «багапшистов» и «хаджимбистов» на другое, по системным принципам, – тех, кто за реформы, и кто против, за «стабильность». На самом деле, определенные изменения общественно-политического ландшафта, безусловно, произошли, но это происходило не раз и раньше (некоторые личностно-политические союзы распадались, другие возникали, кто-то уходил в тень), и нельзя сказать, что этот ландшафт все прошедшие шесть-семь лет был застывшим, неизменным. И главное: в обозримом будущем наверняка не канут в Лету основные факторы, определявшие в условиях маленькой Абхазии общественное размежевание середины 2000-х, – интересы бизнес-элит, родственные связи и т.д., так что говорить о грядущем разделении по принципу «консерваторы – реформаторы» весьма проблематично.
Многие наблюдатели склоняются к мнению, что главный «водораздел» на предстоящих президентских выборах пройдет между представителями ныне действующей властной команды, но в любом случае конфигурацию политических сил ждут серьезные изменения. И нынешнее церковное противостояние свою лепту в это грядущее размежевание внесло, тут спору нет.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Наиболее наивные верили, что все духовенство приедет на Церковно-народное собрание 15 мая в Новый Афон, чтобы выработать общее решение, но реалисты изначально понимали, что этого не будет. Что ж, тут, наверное, тот случай, когда разделение – наименьшее из возможных зол. Тем более, что создание Священной Митрополии Абхазии лишь формально закрепило давно уже возникшее размежевание.
Нынешнее «майское противостояние» порождает ощущение «дежавю» при воспоминании о таком же в мае 2005-го, только на этот раз «молодое крыло» абхазского духовенства не было согласно на ничью и проявило решимость идти до конца.
Любую общественную коллизию, любое противостояние всегда интересно бывает рассмотреть с точки зрения «роли личности в истории». С одной стороны, все участники конфликтов с вовлечением в них масс людей – пленники, заложники того, что было вчера, позавчера, задолго до дня их рождения, с другой – очень много зависит от того, какую именно личность, с каким характером, интеллектом, харизмой цепь событий вытолкнет на авансцену происходящего на роль лидера. В данном случае именно «роль личности» кажется мне определяющей, доминирующей в возникновении и развитии противостояния.
Причина церковного размежевания
В тандеме отец Дорофей (Дбар) – отец Андрей (Ампар) ведущим всегда был первый, хотя именно второй стал в 2005-м наряду с отцом Виссарионом сопредседателем совета Сухумо-Абхазской епархии. Мы познакомились около десяти лет назад, вскоре после того, как отец Дорофей, выпускник Московской духовной академии, прибыл в Абхазию. В одном из номеров редактируемой мною газеты «Эхо Абхазии» были опубликованы тогда две статьи – его, молодого иеромонаха, и абхазского поэта, собирателя фольклора и соавтора книги «Земля Адама» Игоря Хварцкия, в которых они полемизировали друг с другом (полемика, впрочем, была вполне корректной). И общаясь с ним во время подготовки этих публикаций к печати, я не мог не порадоваться за абхазское православное духовенство, что оно пополняется такими образованными, подготовленными кадрами. А чуть позже на деятельность «молодого крыла» обратила внимание вся общественность Абхазии.
Но вскоре также созрел конфликт между этим крылом и отцом Виссарионом с его сторонниками. Психологически это абсолютно объяснимо; так всегда бывает, когда «коса находит на камень». И отец Виссарион, и отец Дорофей – харизматичные личности каждый по-своему. И каждый не склонен к компромиссам. В 2005-м «уврачевание» со стороны РПЦ, клириками которой являются многие абхазские священники, закончилось подписанием мирового соглашения в Майкопе. Но мир оказался на поверку только перемирием. Спустя четыре года после отъезда отца Дорофея в Грецию отец Виссарион сумел заметно расширить круг священников, беспрекословно поддерживающих его. Но когда грянул кризис, связанный с назначением настоятелем в Новоафонский монастырь отца Ефрема (Виноградова), ему пришлось вновь столкнуться, во-первых, с неукротимой энергией отца Дорофея, возведенного к тому же в более высокий, чем, у него, церковный сан архимандрита, во-вторых, - с тем, что симпатии большей части абхазской интеллигенции (сужу, в частности, по множеству встреч и бесед) на стороне «младореформаторов».
Я бы не стал преувеличивать и полагать, что, как сформулировал недавно на «Эхо Кавказа» мой коллега Инал Хашиг, нынешний церковный кризис в Абхазии, создав «новые группы по интересам», сменит сложившееся в 2004-м разделение общества на «багапшистов» и «хаджимбистов» на другое, по системным принципам, – тех, кто за реформы, и кто против, за «стабильность». На самом деле, определенные изменения общественно-политического ландшафта, безусловно, произошли, но это происходило не раз и раньше (некоторые личностно-политические союзы распадались, другие возникали, кто-то уходил в тень), и нельзя сказать, что этот ландшафт все прошедшие шесть-семь лет был застывшим, неизменным. И главное: в обозримом будущем наверняка не канут в Лету основные факторы, определявшие в условиях маленькой Абхазии общественное размежевание середины 2000-х, – интересы бизнес-элит, родственные связи и т.д., так что говорить о грядущем разделении по принципу «консерваторы – реформаторы» весьма проблематично.
Многие наблюдатели склоняются к мнению, что главный «водораздел» на предстоящих президентских выборах пройдет между представителями ныне действующей властной команды, но в любом случае конфигурацию политических сил ждут серьезные изменения. И нынешнее церковное противостояние свою лепту в это грядущее размежевание внесло, тут спору нет.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
