ВЗГЛЯД ИЗ ВАШИНГТОНА---Вероятно, в скором времени мы услышим о новом раунде переговоров по нагорно-карабахскому урегулированию. Основания для такого вывода дает дипломатическая активность России и Минской группы ОБСЕ. Можно ли рассчитывать на то, что «синдром Казани» будет в скором времени преодолен? О новых инициативах в карабахском мирном процессе рассказывает политолог Сергей Маркедонов.
После того как встреча президентов России, Азербайджана и Армении в Казани не привела к каким-либо заметным сдвигам, многие политики и эксперты заговорили о кризисе нынешнего формата переговорного процесса. И даже о неудаче российской дипломатии в целом. Между тем встреча в столице Татарстана показала лишь, что этап искусственного оптимизма в нагорно-карабахском мирном процессе пройден. Продолжается непростая работа по согласованию тех противоречий, которые есть между конфликтующими сторонами по поводу так называемых базовых принципов. Оказалось, что неудача президентского саммита автоматически не означает возобновления войны. И даже эскалации насилия.
Более того, российское посредничество в урегулировании после небольшого перерыва возобновилось с новой силой: 7-8 июля 2011 года министр иностранных дел России Сергей Лавров совершил визиты в Армению и в Азербайджан. Визит главы российского МИДа был незапланированным, в результате чего его азербайджанский коллега Эльмар Мамедъяров был вынужден внести коррективы в свое европейское турне и вернуться в Баку. Уровень приема, оказанный российскому министру (а его принимали два президента), говорит о том, что его визит не был проходным событием. Накануне же кавказского турне Лавров встретился в Москве с главой МИДа Армении Эдвардом Налбандяном. Интересно отметить, что в ходе переговоров в Париже с министром иностранных дел Франции Аленном Жюппе Эльмару Мамедъярову было сказано о том, что в скором времени Баку и Еревану будут сделаны «дополнительные предложения». Слова французского дипломата не разошлись с делом. В ходе визита в Армению и Азербайджан Сергей Лавров заявил о том, что привез двум президентам послание от Дмитрия Медведева. Через неделю после визита Сергея Лаврова стартовало турне трех сопредседателей Минской группы ОБСЕ (от США, Франции и России). Начав с Баку, они посетили также Ереван и непризнанную Нагорно-Карабахскую Республику. Отметим, что дипломаты, представляющие другие страны - посредники, дали высокую оценку российской дипломатической активности.
Так что же может означать послание Медведева? Можно ли вообще говорить о некоем новом плане российского президента? Детали переговоров Сергея Лаврова, а также послания Дмитрия Медведева, не раскрываются в прессе. В этой связи любые предположения о том, какие конкретно инициативы исходят из Кремля, не могут претендовать на истинность. Однако по очень многим признакам мы можем судить о том, какие цели новая активизация Москвы может преследовать. Скорее всего, каких-либо «революционных инициатив» послание Медведева не содержало. Иначе оно вызвало бы оппонирование со стороны двух других участников посреднической Минской группы ОБСЕ – Франции и США. Такого оппонирования не наблюдается. Напротив, есть всесторонняя поддержка. Значит, планы Москвы скромнее. Попытаемся обозначить их. Во-первых, Кремль не хочет длительной паузы в переговорном процессе. Ведь чем длиннее будет перерыв между одним неудачным саммитом и другим (не факт, что успешным), тем больше будет разговоров про отсутствие какой-либо миротворческой динамики. А такое положение дает возможность для дополнительной критики России за пассивность и нежелание окончательного урегулирования конфликта. Другой вопрос, насколько такие рассуждения обоснованы. Во-вторых, у Москвы нет желания терять свой приоритетный статус посредника, заслуженный в течение последних двух с половиной лет. Редкий случай, когда с такой ролью соглашаются на Западе. Правда, иллюзий здесь быть не должно. Полного карт-бланша России ни США, ни Франция не дают. Они соглашаются лишь на российское первенство в ведении переговоров и посредничестве на основе «базовых принципов», согласованных между тремя странами - членами Минской группы. В-третьих, Москва не желает смены имеющегося формата мирного процесса. Неслучайно поэтому именно данный тезис был озвучен Сергеем Лавровым в ходе его недавних встреч и поездок. В-четвертых, и президент Медведев, и российский главный дипломат многократно говорили о том, что любое решение конфликта, кроме военного, РФ устраивает. В этой связи нельзя исключать, что в «меню», предложенном Медведевым, будут инициативы по выработке механизмов предотвращения вооруженных инцидентов на линии прекращения огня. Вероятно, речь может пойти и о фиксации отказа от применения военной силы конфликтующими сторонами. В отличие от майского саммита «Большой восьмерки», послание Медведева никаких конкретных сроков для ответа не устанавливает. Между тем, очевидно, что слишком долгим ожидание Москвы быть не может.
Однако как бы ни была важна роль российского посредничества, оно не в состоянии отменить два принципиально важных момента. В первую очередь, это готовность конфликтующих сторон к достижению реального компромисса. И во вторую (но не по важности, а порядку) – недостаток ресурсов для воздействия на Ереван и Баку. Не станет же Москва, в случае отказа от продвижения сторон к миру, осуществлять операции по принуждению к нему. Таким образом, взоры и надежды надо обращать не только и не столько на Россию, сколько на Армению и Азербайджан, без которых конечный успех любых переговоров нереален.
После того как встреча президентов России, Азербайджана и Армении в Казани не привела к каким-либо заметным сдвигам, многие политики и эксперты заговорили о кризисе нынешнего формата переговорного процесса. И даже о неудаче российской дипломатии в целом. Между тем встреча в столице Татарстана показала лишь, что этап искусственного оптимизма в нагорно-карабахском мирном процессе пройден. Продолжается непростая работа по согласованию тех противоречий, которые есть между конфликтующими сторонами по поводу так называемых базовых принципов. Оказалось, что неудача президентского саммита автоматически не означает возобновления войны. И даже эскалации насилия.
Более того, российское посредничество в урегулировании после небольшого перерыва возобновилось с новой силой: 7-8 июля 2011 года министр иностранных дел России Сергей Лавров совершил визиты в Армению и в Азербайджан. Визит главы российского МИДа был незапланированным, в результате чего его азербайджанский коллега Эльмар Мамедъяров был вынужден внести коррективы в свое европейское турне и вернуться в Баку. Уровень приема, оказанный российскому министру (а его принимали два президента), говорит о том, что его визит не был проходным событием. Накануне же кавказского турне Лавров встретился в Москве с главой МИДа Армении Эдвардом Налбандяном. Интересно отметить, что в ходе переговоров в Париже с министром иностранных дел Франции Аленном Жюппе Эльмару Мамедъярову было сказано о том, что в скором времени Баку и Еревану будут сделаны «дополнительные предложения». Слова французского дипломата не разошлись с делом. В ходе визита в Армению и Азербайджан Сергей Лавров заявил о том, что привез двум президентам послание от Дмитрия Медведева. Через неделю после визита Сергея Лаврова стартовало турне трех сопредседателей Минской группы ОБСЕ (от США, Франции и России). Начав с Баку, они посетили также Ереван и непризнанную Нагорно-Карабахскую Республику. Отметим, что дипломаты, представляющие другие страны - посредники, дали высокую оценку российской дипломатической активности.
Слушать
Так что же может означать послание Медведева? Можно ли вообще говорить о некоем новом плане российского президента? Детали переговоров Сергея Лаврова, а также послания Дмитрия Медведева, не раскрываются в прессе. В этой связи любые предположения о том, какие конкретно инициативы исходят из Кремля, не могут претендовать на истинность. Однако по очень многим признакам мы можем судить о том, какие цели новая активизация Москвы может преследовать. Скорее всего, каких-либо «революционных инициатив» послание Медведева не содержало. Иначе оно вызвало бы оппонирование со стороны двух других участников посреднической Минской группы ОБСЕ – Франции и США. Такого оппонирования не наблюдается. Напротив, есть всесторонняя поддержка. Значит, планы Москвы скромнее. Попытаемся обозначить их. Во-первых, Кремль не хочет длительной паузы в переговорном процессе. Ведь чем длиннее будет перерыв между одним неудачным саммитом и другим (не факт, что успешным), тем больше будет разговоров про отсутствие какой-либо миротворческой динамики. А такое положение дает возможность для дополнительной критики России за пассивность и нежелание окончательного урегулирования конфликта. Другой вопрос, насколько такие рассуждения обоснованы. Во-вторых, у Москвы нет желания терять свой приоритетный статус посредника, заслуженный в течение последних двух с половиной лет. Редкий случай, когда с такой ролью соглашаются на Западе. Правда, иллюзий здесь быть не должно. Полного карт-бланша России ни США, ни Франция не дают. Они соглашаются лишь на российское первенство в ведении переговоров и посредничестве на основе «базовых принципов», согласованных между тремя странами - членами Минской группы. В-третьих, Москва не желает смены имеющегося формата мирного процесса. Неслучайно поэтому именно данный тезис был озвучен Сергеем Лавровым в ходе его недавних встреч и поездок. В-четвертых, и президент Медведев, и российский главный дипломат многократно говорили о том, что любое решение конфликта, кроме военного, РФ устраивает. В этой связи нельзя исключать, что в «меню», предложенном Медведевым, будут инициативы по выработке механизмов предотвращения вооруженных инцидентов на линии прекращения огня. Вероятно, речь может пойти и о фиксации отказа от применения военной силы конфликтующими сторонами. В отличие от майского саммита «Большой восьмерки», послание Медведева никаких конкретных сроков для ответа не устанавливает. Между тем, очевидно, что слишком долгим ожидание Москвы быть не может.
Однако как бы ни была важна роль российского посредничества, оно не в состоянии отменить два принципиально важных момента. В первую очередь, это готовность конфликтующих сторон к достижению реального компромисса. И во вторую (но не по важности, а порядку) – недостаток ресурсов для воздействия на Ереван и Баку. Не станет же Москва, в случае отказа от продвижения сторон к миру, осуществлять операции по принуждению к нему. Таким образом, взоры и надежды надо обращать не только и не столько на Россию, сколько на Армению и Азербайджан, без которых конечный успех любых переговоров нереален.
