На фоне кровавой войны 1992-93 годов, массового исхода беженцев, невозможности грузин и абхазов договориться о чем-то стоящем практически никто не помнит о событиях 15 июля 1989 года. Грузины, занятые самобичеванием и разоблачением собственной вины в развязывании войны, уже забыли о произошедшем. У абхазов все немного хитрее: они изящно обходят в памяти этот день. Такое своеобразное двоемыслие: «тут помню, тут не помню» - в зависимости от необходимости.
Подобное отношения понятно, так как абхазы в последние годы тщательно выстраивают образ нации, пострадавшей от «грузинского фашизма», а события 16-18 июля никак не укладываются в эту схему.
Все началось с того, что грузинская профессура Абхазского государственного университета приняла решение создать новый вуз - Сухумский филиал Тбилисского университета. Причиной тому послужила не генетическая злокозненность грузин, а факт назначения на пост ректора АГУ некоего Алеко Гварамия, который даже по абхазским меркам слишком уж люто ненавидел грузин. В итоге в университете сложилась совершенно невыносимая атмосфера, и грузинские педагоги поставили перед абхазскими коллегами вопрос о смене ректора. На что получили отказ.
Казалось бы, решение создать свой университет никак не противоречило интересам абхазской общины - даже наоборот: уходят ненавистные грузины, оставляют им здание, а сами перебираются в сухумскую школу №1. И волки сыты, и овцы целы.
Однако все не так просто: абхазское общество тогда исключительно агрессивно относилось к любому упоминанию слова «Тбилиси» (надо бы предложить изъять из абхазского языка все слова, начинающиеся на «Т»), и не могло допустить появления в Сухуми такого филиала.
16 июля несколько тысяч абхазов с дубинками, ломами, а затем и огнестрельным оружием собрались возле здания школы №1 с целью не допустить начала работы Сухумского филиала. Примерно в 600-700 метрах собрались около 500 грузинских студентов. Позднее откуда ни возьмись приехала машина, из которой слышался крик со вполне узнаваемым тогда текстом: «Убирайтесь отсюда, это наша земля!» Возникла потасовка, которая закончилась через секунд 5-10. Впрочем, судя по всему, большего и не требовалось. Примерно через пять минут толпа абхазов пошла с дубинками на грузин.
Итог бойни - до 15 убитых, из них большинство из огнестрельного оружия. Впрочем, погром не удался: грузинскому населению Сухуми удалось через пару часов организовать сопротивление и локализовать ситуацию. Тогда, при СССР, россияне не смогли вмешаться в конфликт на стороне абхазов, как было после развала Союза. Когда в Гудауте и Москве убедились в том, что погром сорвался, примерно через неделю в Абхазию были введены внутренние войска СССР.
Эти события очень важны с точки зрения осмысления мифа о «братских межнациональных отношениях» в Абхазии.
У моего отца был близкий друг - Роин Лагвилава, лектор АГУ. Дружили они крепко - часто ездили вместе на всякие стажировки, месяцами жили в одной комнате. Дружили семьями. Но в то же время он был активистом движения «Айдгылара», целью которого было изгнание грузин из Абхазии. Вот такая вот дружба: сперва на пикник с грузинской семьей, а потом - на совещание по вопросу о том, как бы лучше изгнать ее членов.
Друг моего отца ни словом, ни взглядом не предупредил нас о том, что из Гудаутского района с арматурами и ружьями в Сухуми прибыли несколько тысяч человек. Уверен, что он, как активист «Айдгылары», был в курсе дела. Однако ж ничего не сказал. Даже не намекнул.
То же самое с нашими многочисленными соседями-абхазами. Они все выехали за пару дней до 15 июля. Никто не обратил на это внимания - лето все-таки. И лишь потом мы поняли, почему вдруг все они так срочно поехали на отдых.
Более того, в ночь с 16 на 17 июля по моему дому (хрущевка у вокзала) стрелял один гудаутский мент, наш родственник, не то, чтобы близкий, но и не очень дальний. По крайней мере, дома у нас бывал и прекрасно знал, что в этом корпусе живут его родственники. Однако ж, это не помешало ему стрелять по нам из автомата.
Такова была реальная цена «межнациональной гармонии» - конкретные грузины дружили с конкретными абхазами, ходили на пикники, создавали семьи и т.д. Но это никак не мешало испытывать ненависть на более высоком уровне. Дружба не противоречила участию в погромах - общенациональные интересы неизменно ставились выше частных.
Почему я уделяю такое внимание этим событиям? Просто потому, что это было первое кровопролитие между грузинами и абхазами. Именно 16 июля было снято табу на взаимное убийство.
Все, что произошло после - это следствие. Труднее всего пролить кровь в первый раз. Во второй, третий, четвертый, десятый - намного проще.
Подобное отношения понятно, так как абхазы в последние годы тщательно выстраивают образ нации, пострадавшей от «грузинского фашизма», а события 16-18 июля никак не укладываются в эту схему.
Все началось с того, что грузинская профессура Абхазского государственного университета приняла решение создать новый вуз - Сухумский филиал Тбилисского университета. Причиной тому послужила не генетическая злокозненность грузин, а факт назначения на пост ректора АГУ некоего Алеко Гварамия, который даже по абхазским меркам слишком уж люто ненавидел грузин. В итоге в университете сложилась совершенно невыносимая атмосфера, и грузинские педагоги поставили перед абхазскими коллегами вопрос о смене ректора. На что получили отказ.
Казалось бы, решение создать свой университет никак не противоречило интересам абхазской общины - даже наоборот: уходят ненавистные грузины, оставляют им здание, а сами перебираются в сухумскую школу №1. И волки сыты, и овцы целы.
Однако все не так просто: абхазское общество тогда исключительно агрессивно относилось к любому упоминанию слова «Тбилиси» (надо бы предложить изъять из абхазского языка все слова, начинающиеся на «Т»), и не могло допустить появления в Сухуми такого филиала.
16 июля несколько тысяч абхазов с дубинками, ломами, а затем и огнестрельным оружием собрались возле здания школы №1 с целью не допустить начала работы Сухумского филиала. Примерно в 600-700 метрах собрались около 500 грузинских студентов. Позднее откуда ни возьмись приехала машина, из которой слышался крик со вполне узнаваемым тогда текстом: «Убирайтесь отсюда, это наша земля!» Возникла потасовка, которая закончилась через секунд 5-10. Впрочем, судя по всему, большего и не требовалось. Примерно через пять минут толпа абхазов пошла с дубинками на грузин.
Итог бойни - до 15 убитых, из них большинство из огнестрельного оружия. Впрочем, погром не удался: грузинскому населению Сухуми удалось через пару часов организовать сопротивление и локализовать ситуацию. Тогда, при СССР, россияне не смогли вмешаться в конфликт на стороне абхазов, как было после развала Союза. Когда в Гудауте и Москве убедились в том, что погром сорвался, примерно через неделю в Абхазию были введены внутренние войска СССР.
Эти события очень важны с точки зрения осмысления мифа о «братских межнациональных отношениях» в Абхазии.
У моего отца был близкий друг - Роин Лагвилава, лектор АГУ. Дружили они крепко - часто ездили вместе на всякие стажировки, месяцами жили в одной комнате. Дружили семьями. Но в то же время он был активистом движения «Айдгылара», целью которого было изгнание грузин из Абхазии. Вот такая вот дружба: сперва на пикник с грузинской семьей, а потом - на совещание по вопросу о том, как бы лучше изгнать ее членов.
Друг моего отца ни словом, ни взглядом не предупредил нас о том, что из Гудаутского района с арматурами и ружьями в Сухуми прибыли несколько тысяч человек. Уверен, что он, как активист «Айдгылары», был в курсе дела. Однако ж ничего не сказал. Даже не намекнул.
То же самое с нашими многочисленными соседями-абхазами. Они все выехали за пару дней до 15 июля. Никто не обратил на это внимания - лето все-таки. И лишь потом мы поняли, почему вдруг все они так срочно поехали на отдых.
Более того, в ночь с 16 на 17 июля по моему дому (хрущевка у вокзала) стрелял один гудаутский мент, наш родственник, не то, чтобы близкий, но и не очень дальний. По крайней мере, дома у нас бывал и прекрасно знал, что в этом корпусе живут его родственники. Однако ж, это не помешало ему стрелять по нам из автомата.
Такова была реальная цена «межнациональной гармонии» - конкретные грузины дружили с конкретными абхазами, ходили на пикники, создавали семьи и т.д. Но это никак не мешало испытывать ненависть на более высоком уровне. Дружба не противоречила участию в погромах - общенациональные интересы неизменно ставились выше частных.
Почему я уделяю такое внимание этим событиям? Просто потому, что это было первое кровопролитие между грузинами и абхазами. Именно 16 июля было снято табу на взаимное убийство.
Все, что произошло после - это следствие. Труднее всего пролить кровь в первый раз. Во второй, третий, четвертый, десятый - намного проще.
