СУХУМИ--Едва только 7 июля появились первые сообщения о задержании в Тбилиси личного фотографа Михаила Саакашвили и ряда его тбилисских коллег в связи с обвинениями в шпионаже, я позвонил признанному в Абхазии фотомастеру, директору агентства «АРТФ» Владимиру Попову и поделился с ним этой информацией. Причем не обошлось без легкого дружеского ехидства: ведь именно он, Попов, давно уже соответствует статусу «личного фотографа» руководителей Абхазии: снимает все официальные мероприятия с их участием, фотографирует их и в нерабочей обстановке.
И вот сегодня, спустя почти месяц после начала той нашумевшей истории, мы разговорились с ним о тбилисском «фотошпионском» скандале. Я сказал Владимиру Анатольевичу, что за это время прочел в Интернете уйму публикаций на эту тему, но так как достоверно их авторам ничего не было известно, все обычно сводилось к предположениям. Те авторы, кто симпатизируют Саакашвили и его правительству, предполагали, что фотографы действительно оказались предателями. Ведь если существуют, мягко говоря, напряженные отношения между Россией и Грузией и если в обеих странах работают соответствующие спецслужбы, ясно, что последние обязательно будут вести разведывательную работу «на территории предполагаемого противника». Другие высмеивали операцию ведомства Вано Мерабишвили: ну, какие госсекреты могли передавать на Зап… простите, на Север фотографы? Естественным образом всплывала цитата из абуладзевского «Покаяния» про тоннель от Бомбея до Лондона…
И только в публикации в российской газете «Коммерсантъ» встретил не предположения, а изложение версии событий, которая показалась мне не только правдоподобной, но и вполне убедительной. По данным источников "Ъ", истинной подоплекой шпионского скандала стало то, что личный фотограф президента Грузии Михаила Саакашвили Ираклий Геденидзе продал сделанные им по заказу МВД фотографии разгона митинга оппозиции в ночь на 26 мая, чем сильно разгневал своего шефа. Он имел эксклюзивную возможность работать на месте событий, так как делал фотографии для служебного пользования МВД. А в это время спецназовцы избивали остальных фотографов и отбирали у них камеры. Естественно, что Геденидзе получил право работать на митинге на условии того, что сделанные им снимки не будут распространяться по мировым СМИ.
К этим выкладкам «Коммерсанта» я в беседе с Поповым добавил и свои комментарии: да, жадность Геденидзе сгубила, да, он и служебную этику нарушил, и должностное преступление совершил, но у этой медали есть и другая сторона – очень уж не вписывается данная история в представления о Грузии как о «маяке демократии». Ну, можем ли мы представить себе, чтобы в странах с т. н. развитой демократией власти посмели препятствовать СМИ освещать происходящее, даже когда им приходилось принимать жесткие меры?
Попов же поделился своим, профессиональным. Да, сказал он, все мы под Богом ходим, и приближенному ко двору всегда легко впасть в немилость. Но те репрессии, которые обрушились на тбилисских фотографов, конечно, совершенно неадекватны степени совершенного ими. Сам он работает и для госструктур Абхазии, и для СМИ, в том числе сотрудничает с рядом мировых информагентств, Associated press, например. И вот бывало такое, что его просили сделать снимок того или иного нашего деятеля в каком-то неприглядном, смешном виде, но он неизменно отказывался. Если им что-то подобное надо, пусть сами приезжают и снимают. Для него это не только дело сохранения личных отношений с объектом съемки, но и дело имиджа нашей маленькой страны. Что касается акций силовиков против демонстрантов, пикетчиков, то в послевоенной истории Абхазии этого, слава Богу, просто не было.
Зашел у нас разговор и о шпиономании, атмосфере всеобщей подозрительности. Они естественным образом возникают в государствах, где ощущают себя как в осажденной крепости. А что, у нас в Абхазии не бывало таких проявлений? Я вспомнил о забавном эпизоде. Некоторое время назад газета, которую я редактирую, стремясь максимально расширить читательскую аудиторию, как и ряд других в Абхазии, печатала кроссворды. А поскольку заниматься у нас составлением собственных кроссвордов, естественно, некому, мы, не мудрствуя лукаво, брали их из издаваемых в России сборников. И вот надо же было тому периоду совпасть с периодом избирательного умопомрачения в части нашего общества в 2004 году, когда всех, кто голосовал «не так», подозревали в предательстве национальных интересов! Как-то я встретил на улице знакомую читательницу газеты, и не просто читательницу, а кандидата наук, которая, глядя в упор, потребовала у меня ответа: почему я занимаюсь «искусным внедрением» в сознание читательских масс грузинской лексики? Начали выяснять, в чем дело, и оказалось, что пару номеров назад у нас были напечатаны ответы на кроссворд, где фигурировала «острая приправа» - «ткемали». Долго пытался объяснить ей, что мы ставим эти кроссворды из российских сборников, даже не читая их…
Людей с подобным мышлением можно встретить в любом уголке планеты. Но беда, когда это мышление возводится на уровень государственного.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
И вот сегодня, спустя почти месяц после начала той нашумевшей истории, мы разговорились с ним о тбилисском «фотошпионском» скандале. Я сказал Владимиру Анатольевичу, что за это время прочел в Интернете уйму публикаций на эту тему, но так как достоверно их авторам ничего не было известно, все обычно сводилось к предположениям. Те авторы, кто симпатизируют Саакашвили и его правительству, предполагали, что фотографы действительно оказались предателями. Ведь если существуют, мягко говоря, напряженные отношения между Россией и Грузией и если в обеих странах работают соответствующие спецслужбы, ясно, что последние обязательно будут вести разведывательную работу «на территории предполагаемого противника». Другие высмеивали операцию ведомства Вано Мерабишвили: ну, какие госсекреты могли передавать на Зап… простите, на Север фотографы? Естественным образом всплывала цитата из абуладзевского «Покаяния» про тоннель от Бомбея до Лондона…
И только в публикации в российской газете «Коммерсантъ» встретил не предположения, а изложение версии событий, которая показалась мне не только правдоподобной, но и вполне убедительной. По данным источников "Ъ", истинной подоплекой шпионского скандала стало то, что личный фотограф президента Грузии Михаила Саакашвили Ираклий Геденидзе продал сделанные им по заказу МВД фотографии разгона митинга оппозиции в ночь на 26 мая, чем сильно разгневал своего шефа. Он имел эксклюзивную возможность работать на месте событий, так как делал фотографии для служебного пользования МВД. А в это время спецназовцы избивали остальных фотографов и отбирали у них камеры. Естественно, что Геденидзе получил право работать на митинге на условии того, что сделанные им снимки не будут распространяться по мировым СМИ.
К этим выкладкам «Коммерсанта» я в беседе с Поповым добавил и свои комментарии: да, жадность Геденидзе сгубила, да, он и служебную этику нарушил, и должностное преступление совершил, но у этой медали есть и другая сторона – очень уж не вписывается данная история в представления о Грузии как о «маяке демократии». Ну, можем ли мы представить себе, чтобы в странах с т. н. развитой демократией власти посмели препятствовать СМИ освещать происходящее, даже когда им приходилось принимать жесткие меры?
Попов же поделился своим, профессиональным. Да, сказал он, все мы под Богом ходим, и приближенному ко двору всегда легко впасть в немилость. Но те репрессии, которые обрушились на тбилисских фотографов, конечно, совершенно неадекватны степени совершенного ими. Сам он работает и для госструктур Абхазии, и для СМИ, в том числе сотрудничает с рядом мировых информагентств, Associated press, например. И вот бывало такое, что его просили сделать снимок того или иного нашего деятеля в каком-то неприглядном, смешном виде, но он неизменно отказывался. Если им что-то подобное надо, пусть сами приезжают и снимают. Для него это не только дело сохранения личных отношений с объектом съемки, но и дело имиджа нашей маленькой страны. Что касается акций силовиков против демонстрантов, пикетчиков, то в послевоенной истории Абхазии этого, слава Богу, просто не было.
Зашел у нас разговор и о шпиономании, атмосфере всеобщей подозрительности. Они естественным образом возникают в государствах, где ощущают себя как в осажденной крепости. А что, у нас в Абхазии не бывало таких проявлений? Я вспомнил о забавном эпизоде. Некоторое время назад газета, которую я редактирую, стремясь максимально расширить читательскую аудиторию, как и ряд других в Абхазии, печатала кроссворды. А поскольку заниматься у нас составлением собственных кроссвордов, естественно, некому, мы, не мудрствуя лукаво, брали их из издаваемых в России сборников. И вот надо же было тому периоду совпасть с периодом избирательного умопомрачения в части нашего общества в 2004 году, когда всех, кто голосовал «не так», подозревали в предательстве национальных интересов! Как-то я встретил на улице знакомую читательницу газеты, и не просто читательницу, а кандидата наук, которая, глядя в упор, потребовала у меня ответа: почему я занимаюсь «искусным внедрением» в сознание читательских масс грузинской лексики? Начали выяснять, в чем дело, и оказалось, что пару номеров назад у нас были напечатаны ответы на кроссворд, где фигурировала «острая приправа» - «ткемали». Долго пытался объяснить ей, что мы ставим эти кроссворды из российских сборников, даже не читая их…
Людей с подобным мышлением можно встретить в любом уголке планеты. Но беда, когда это мышление возводится на уровень государственного.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
