- Хотите реформ - пожалуйста!
- Настаиваете на модернизации? Нет проблем!
- Говорите: селу надо помочь? Вы только изберите, и мы туда столько денег вбухаем, что на арбе не утащите.
- Коррупция достала? Так мы ее каленым железом…
Ощущение такое, будто власть как таковая испарилась. То ли эмигрировала на Гавайи, благо трудовые накопления позволяют, то ли под тяжестью собственных грехов тихонько удалилась в скит Новоафонского монастыря и замуровала себя там навечно. А вместо нее в борьбу вступили – нет, не чиновники, сложившие буквально накануне свои полномочия – а самые что ни на есть подлинные, я бы даже сказал, былинные оппозиционеры. Бедный Багапш, не ведал он, каких бунтовщиков-демократов пригрел на собственной груди.
Диву даешься, когда вслушиваешься в обличительные речи кандидатов, когда буквально кожей ощущаешь их искренний гнев и желание обрушить, наконец, порочную систему вещей, когда понимаешь, насколько точны они в своих диагнозах. Невольно закрадывается подозрения, что свои высокие кабинеты они в течение долгих лет занимали не добровольно, кто-то приковал их к власти наручниками, а ключ выкинул в море. И лишь сейчас, с уходом Багапша, они обрели долгожданную свободу и разомкнули свободолюбивые уста.
Peоple внимает не без интереса, но как-то не «хавает». Плавное развитие этой ленивой интермедии оборвал один из ее участников – кандидат в президенты Сергей Шамба. Отвечая на вопрос крреспондента «Московского комсомольца» о вероятности массовых фальсификаций на выборах, самый дипломатичный абхазский политик вдруг заговорил бескомпромиссным языком своего тезки - пламенного революционера Сергея Мироновича Кирова: «Я не допущу, чтобы у меня отняли победу. Я знаю, как это сделать. Я в своей жизни немало сражался и немало революций устраивал. (…) Сегодня я никого уговаривать не буду. Если кто-то собирается нарушить закон и отнять у народа победу, это ему с рук не сойдет. За дестабилизацию будут отвечать те, кто фальсифицирует выборы».
Оппоненты не на шутку обиделись. Слова Сергея Мироновича они восприняли как угрозу: дескать, только его победа может считаться честным результатом выборов. А если перевес в голосах окажется на стороне Анкваб или Хаджимба, то сторонники Шамба поднимут революцию, чтобы восстановить справедливость. Но это в Грузии можно вооружить революцию одной колючей розой и ее хватит для смены власти. В Абхазии пока до грузинской флористики не доросли. Здесь слово «революция» рождает иной ассоциативный ряд: память бесстрепетно созидает образ орудия возмездия - бессменного автомата Калашникова. Флорой тут никого не напугаешь.
Впрочем, скорее всего Шамба ничего подобного в виду не имел, и конкуренты просто ловко воспользовались его речевым промахом. Слова, однако, произнесены и общество насторожилось.
Увы, что такое гражданское противостояние, мы уже проходили во время президентских выборов 2004 года, и память об этих событиях и до сих пор преследует многих в страшных снах. Это главная причина того, что в реальности шансы устроить, даже при желании, подобного рода конфронтацию равны мизеру.
Да, общество ждет перемен. И все эти вдохновенные призывы - «модернизация», «борьба с коррупцией», «реформы» - звучат не напрасно. Это именно то, что общество желает слышать, таков социальный заказ. Но мало кто верит, что политики, не выпадавшие из обоймы десятилетиями, в случае прихода к власти волшебным образом переродятся и станут бескомпромиссными реформаторами. Но и наличие такой веры вряд ли повлияло бы коренным образом на исход выборов, ибо перемены, конечно, желательны, но, памятуя о событиях 2004-года, нынешний избиратель не готов ради них поступиться общественным миром и согласием. Поэтому в обществе преобладает настроение, которое можно условно обозначить как «Лишь бы не было войны!»
- Настаиваете на модернизации? Нет проблем!
- Говорите: селу надо помочь? Вы только изберите, и мы туда столько денег вбухаем, что на арбе не утащите.
- Коррупция достала? Так мы ее каленым железом…
Ощущение такое, будто власть как таковая испарилась. То ли эмигрировала на Гавайи, благо трудовые накопления позволяют, то ли под тяжестью собственных грехов тихонько удалилась в скит Новоафонского монастыря и замуровала себя там навечно. А вместо нее в борьбу вступили – нет, не чиновники, сложившие буквально накануне свои полномочия – а самые что ни на есть подлинные, я бы даже сказал, былинные оппозиционеры. Бедный Багапш, не ведал он, каких бунтовщиков-демократов пригрел на собственной груди.
Диву даешься, когда вслушиваешься в обличительные речи кандидатов, когда буквально кожей ощущаешь их искренний гнев и желание обрушить, наконец, порочную систему вещей, когда понимаешь, насколько точны они в своих диагнозах. Невольно закрадывается подозрения, что свои высокие кабинеты они в течение долгих лет занимали не добровольно, кто-то приковал их к власти наручниками, а ключ выкинул в море. И лишь сейчас, с уходом Багапша, они обрели долгожданную свободу и разомкнули свободолюбивые уста.
Peоple внимает не без интереса, но как-то не «хавает». Плавное развитие этой ленивой интермедии оборвал один из ее участников – кандидат в президенты Сергей Шамба. Отвечая на вопрос крреспондента «Московского комсомольца» о вероятности массовых фальсификаций на выборах, самый дипломатичный абхазский политик вдруг заговорил бескомпромиссным языком своего тезки - пламенного революционера Сергея Мироновича Кирова: «Я не допущу, чтобы у меня отняли победу. Я знаю, как это сделать. Я в своей жизни немало сражался и немало революций устраивал. (…) Сегодня я никого уговаривать не буду. Если кто-то собирается нарушить закон и отнять у народа победу, это ему с рук не сойдет. За дестабилизацию будут отвечать те, кто фальсифицирует выборы».
Оппоненты не на шутку обиделись. Слова Сергея Мироновича они восприняли как угрозу: дескать, только его победа может считаться честным результатом выборов. А если перевес в голосах окажется на стороне Анкваб или Хаджимба, то сторонники Шамба поднимут революцию, чтобы восстановить справедливость. Но это в Грузии можно вооружить революцию одной колючей розой и ее хватит для смены власти. В Абхазии пока до грузинской флористики не доросли. Здесь слово «революция» рождает иной ассоциативный ряд: память бесстрепетно созидает образ орудия возмездия - бессменного автомата Калашникова. Флорой тут никого не напугаешь.
Впрочем, скорее всего Шамба ничего подобного в виду не имел, и конкуренты просто ловко воспользовались его речевым промахом. Слова, однако, произнесены и общество насторожилось.
Увы, что такое гражданское противостояние, мы уже проходили во время президентских выборов 2004 года, и память об этих событиях и до сих пор преследует многих в страшных снах. Это главная причина того, что в реальности шансы устроить, даже при желании, подобного рода конфронтацию равны мизеру.
Да, общество ждет перемен. И все эти вдохновенные призывы - «модернизация», «борьба с коррупцией», «реформы» - звучат не напрасно. Это именно то, что общество желает слышать, таков социальный заказ. Но мало кто верит, что политики, не выпадавшие из обоймы десятилетиями, в случае прихода к власти волшебным образом переродятся и станут бескомпромиссными реформаторами. Но и наличие такой веры вряд ли повлияло бы коренным образом на исход выборов, ибо перемены, конечно, желательны, но, памятуя о событиях 2004-года, нынешний избиратель не готов ради них поступиться общественным миром и согласием. Поэтому в обществе преобладает настроение, которое можно условно обозначить как «Лишь бы не было войны!»
