ВЗГЛЯД ИЗ ВАШИНГТОНА--Москва, похоже, начинает определять свою линию относительно предстоящих президентских выборов в Южной Осетии. Глава администрации Кремля Сергей Нарышкин 19 августа в ходе встречи с Эдуардом Кокойты заявил о решающей роли югоосетинского народа в определении будущего лидера непризнанной республики. Что стоит за этой фигурой речи высокопоставленного чиновника? Означает ли это, что российская власть готовится повторить свои подходы в отношении к абхазским президентским выборам 2009 года? На эти вопросы отвечает политолог Сергей Маркедонов.
Президентские выборы в Южной Осетии намечены на 13 ноября 2011 года. Однако уже несколько месяцев вокруг них кипят нешуточные страсти. И есть от чего. Эта кампания станет первой не только после признания югоосетинской независимости Россией. Она будет первой после «разморозки» конфликта в мае 2004 года. В результате этого внутриполитический процесс в непризнанной республике был практически свернут. На повестке дня было физическое выживание. Тут уж не до конкуренции. После 2008 года в Южную Осетию, пусть пока и в ограниченном объеме, стала возвращаться публичная политика.
С одной стороны нынешний глава республики Эдуард Кокойты публично заявил о невозможности выставлять свою кандидатуру на третий президентский срок. Так не велит Конституция Южной Осетии. И этого не хочет Кремль, заинтересованный в формальном соблюдении правил игры. Лишний шум вокруг деструктивного поведения в двух бывших грузинских автономиях Москве ни к чему. С другой стороны, окружение президента Южной Осетии, эдакий «коллективный Кокойты», не раз уже пыталось доказать: так просто от власти и административного бизнеса оно уйти не готово. Здесь мы можем вспомнить и про инициативы референдума, и про силовое давление на парламент, и про попытки влиять на высшую судебную инстанцию республики, и жесткие споры между депутатами, представляющими разные провластные политические группировки.
Однако во всей этой суете Москва до сих пор не была слишком активна. Понятное дело, разные «башни» российской власти вели свои кастинги, просчитывали ресурсы и возможности. Но публично югоосетинская тема именно в предвыборном контексте не фигурировала. 19 августа российское руководство взяло слово.19 августа Сергей Нарышкин во время беседы с югоосетинским лидером заявил, что Москва будет работать с любым главой, которого изберет народ. На первый взгляд, ничего нового глава администрации Дмитрия Медведева не сказал. Про право народа на встрече в Селигере говорил и Владимир Путин. Однако здесь есть свои нюансы. Нарышкин четко дал понять своему визави из Цхинвали: 13 ноября будет избран кто-то другой, не сам Кокойты. Впрочем, это сигнал не только и не столько политику Кокойты, сколько его команде, «коллективному Кокойты». Россия заинтересована в том, чтобы смена власти прошла спокойно, без осложнений, без попыток продавливания «третьих сроков». В этом случае появляются новые аргументы в информационной кампании против Грузии, поскольку в этой республике с 1991 года еще ни разу высшая власть не передавалась от одного первого лица другому на основе выборов. У Москвы есть и другие резоны. Кокойты пытался вести себя самостоятельно, претендуя на роль младшего партнера, а не подчиненного. Свой нрав он проявил в отношении к премьер-министрам, которые должны были играть роль российского «ока», взирающего за расходованием материальной помощи.
Помимо этого Кремль показал, что не будет открыто вмешиваться в ход выборов, как в Абхазии в 2009 году. Однако два вопроса остались без ответа. Во-первых, трудоустройство Кокойты, определение его будущего статуса. Во-вторых, наиболее оптимальный вариант для самого Кремля. Журналисты свои варианты уже озвучили. Но в условиях непубличной процедуры принятия управленческих решений здесь возможны корректировки, тут нельзя быть полностью уверенным. Как бы то ни было, а югоосетинская предвыборная тема взята в «разработку» российским руководством. Следовательно, уже в скором времени мы услышим и другие, не менее важные «уточняющие» позиции Кремля.
Президентские выборы в Южной Осетии намечены на 13 ноября 2011 года. Однако уже несколько месяцев вокруг них кипят нешуточные страсти. И есть от чего. Эта кампания станет первой не только после признания югоосетинской независимости Россией. Она будет первой после «разморозки» конфликта в мае 2004 года. В результате этого внутриполитический процесс в непризнанной республике был практически свернут. На повестке дня было физическое выживание. Тут уж не до конкуренции. После 2008 года в Южную Осетию, пусть пока и в ограниченном объеме, стала возвращаться публичная политика.
С одной стороны нынешний глава республики Эдуард Кокойты публично заявил о невозможности выставлять свою кандидатуру на третий президентский срок. Так не велит Конституция Южной Осетии. И этого не хочет Кремль, заинтересованный в формальном соблюдении правил игры. Лишний шум вокруг деструктивного поведения в двух бывших грузинских автономиях Москве ни к чему. С другой стороны, окружение президента Южной Осетии, эдакий «коллективный Кокойты», не раз уже пыталось доказать: так просто от власти и административного бизнеса оно уйти не готово. Здесь мы можем вспомнить и про инициативы референдума, и про силовое давление на парламент, и про попытки влиять на высшую судебную инстанцию республики, и жесткие споры между депутатами, представляющими разные провластные политические группировки.
Слушать
Однако во всей этой суете Москва до сих пор не была слишком активна. Понятное дело, разные «башни» российской власти вели свои кастинги, просчитывали ресурсы и возможности. Но публично югоосетинская тема именно в предвыборном контексте не фигурировала. 19 августа российское руководство взяло слово.19 августа Сергей Нарышкин во время беседы с югоосетинским лидером заявил, что Москва будет работать с любым главой, которого изберет народ. На первый взгляд, ничего нового глава администрации Дмитрия Медведева не сказал. Про право народа на встрече в Селигере говорил и Владимир Путин. Однако здесь есть свои нюансы. Нарышкин четко дал понять своему визави из Цхинвали: 13 ноября будет избран кто-то другой, не сам Кокойты. Впрочем, это сигнал не только и не столько политику Кокойты, сколько его команде, «коллективному Кокойты». Россия заинтересована в том, чтобы смена власти прошла спокойно, без осложнений, без попыток продавливания «третьих сроков». В этом случае появляются новые аргументы в информационной кампании против Грузии, поскольку в этой республике с 1991 года еще ни разу высшая власть не передавалась от одного первого лица другому на основе выборов. У Москвы есть и другие резоны. Кокойты пытался вести себя самостоятельно, претендуя на роль младшего партнера, а не подчиненного. Свой нрав он проявил в отношении к премьер-министрам, которые должны были играть роль российского «ока», взирающего за расходованием материальной помощи.
Помимо этого Кремль показал, что не будет открыто вмешиваться в ход выборов, как в Абхазии в 2009 году. Однако два вопроса остались без ответа. Во-первых, трудоустройство Кокойты, определение его будущего статуса. Во-вторых, наиболее оптимальный вариант для самого Кремля. Журналисты свои варианты уже озвучили. Но в условиях непубличной процедуры принятия управленческих решений здесь возможны корректировки, тут нельзя быть полностью уверенным. Как бы то ни было, а югоосетинская предвыборная тема взята в «разработку» российским руководством. Следовательно, уже в скором времени мы услышим и другие, не менее важные «уточняющие» позиции Кремля.
