ВЗГЛЯД ИЗ ВАШИНГТОНА---Нынешний год является важным рубежом во внутриполитическом развитии двух непризнанных республик Кавказа. В Абхазии внеочередные президентские выборы определили преемника ушедшего из жизни Сергея Багапша. В Южной Осетии имя нового республиканского лидера станет известно в ноябре. Но уже сегодня ясно: многолетний хозяин республики Эдуард Кокойты в скором времени покинет свой пост. Какова роль России в этих процессах? Всегда ли дирижерская палочка Москвы задает нужный ей темп?
Выборы в Абхазии и в Южной Осетии в первую очередь интересны как факты внутриполитической эволюции двух непризнанных образований. Ведь кто бы и как ни относился к этим событиям, они свидетельствуют о том, что республики с оспоренным статусом имеют определенные ресурсы для развития. Однако эти ресурсы было бы невозможно реализовать, не будь у Сухуми и Цхинвали поддержки со стороны Москвы. Ведь без российского военно-политического патронажа и финансовой помощи Абхазия и Южная Осетия занимались бы лишь физическим выживанием, не имея запроса на конкурентный политический процесс. По мере же того как повестка дня в Абхазии и в Южной Осетии усложнялась, увеличивался и интерес России к выборным кампаниям в них. Далеко не всегда выражение этого интереса было адекватным. Вспомним хотя бы про абхазский опыт 2004-2005 годов.
Правда, Москва извлекла определенные уроки из того провала, и в ходе выборов президента Абхазии в 2009 и в 2011 годах стремилась демонстрировать объективность и лояльность ко всем участникам предвыборной гонки. К Южной Осетии сегодня пытаются применить тот же подход. Свидетельством тому - заявление высокопоставленного кремлевского чиновника Сергея Нарышкина об уважении к «выбору народа» республики, а также жесткая неприязнь Москвы в отношении к попыткам окружения второго югоосетинского президента добиться пролонгации полномочий неконституционным путем.
В каком ключе Россия рассматривает выборы в двух непризнанных образованиях? Зачем ей вообще эти кампании в условиях практически полного сворачивания публичных политических процедур внутри страны? Тем паче, что Кремль традиционно не делает акценты на проблемах демократии и открытости выборного процесса. Разве что Грузия с Белоруссией иногда становятся объектами такой избирательной заботы.
Во-первых, как бы Кремль ни относился к выборам губернаторов и мэров внутри РФ, обитатели его «башен» не могут не понимать, что именно этот механизм (со всеми оговорками и нюансами) - лучшее свидетельство состоятельности власти, ее институциональной силы. Словом, есть выборы, значит можно говорить о чем-то большем, чем о группе людей при власти.
Тем более что реальной альтернативой выборам в республиках с оспоренным статусом является коллапс и «федерация полевых командиров». Таким образом, поддерживая выборы и ротацию власти в Абхазии и в Южной Осетии, Москва говорит о том, что миру стоит обратить внимание на особые политические процессы в этих образованиях. Во-вторых, Москва не может не понимать, что лишь та пророссийская политика будет успешна, которая поддерживается легитимной властью (со всеми возможными оговорками в случае с республиками с оспоренным статусом).
В то же самое время выборы в долгосрочной перспективе создают и проблемы для России. Так, победитель абхазской кампании Александр Анкваб заявил о таком приоритете, как борьба с криминалом и коррупцией. Но ведь ни для кого не секрет, куда ведут нити многих «теневых связей» абхазского криминалитета. Эдуард Кокойты, определившись с поддержкой своих преемников (ими станут Таймураз Хугаев и Анатолий Бибилов), заявил, что не допустит к власти в республике «пришельцев». Намек тут более чем прозрачный. Эта формула может целиком и полностью разделяться Москвой? Риторический вопрос. Таким образом, без выборов в Абхазии и в Южной Осетии Россия обойтись не может. Но конкурентный политический процесс ставит перед Москвой много новых проблем, а к этому она часто просто не готова. В любом случае Россия остается важным фактором внутриполитического развития двух непризнанных республик.
Выборы в Абхазии и в Южной Осетии в первую очередь интересны как факты внутриполитической эволюции двух непризнанных образований. Ведь кто бы и как ни относился к этим событиям, они свидетельствуют о том, что республики с оспоренным статусом имеют определенные ресурсы для развития. Однако эти ресурсы было бы невозможно реализовать, не будь у Сухуми и Цхинвали поддержки со стороны Москвы. Ведь без российского военно-политического патронажа и финансовой помощи Абхазия и Южная Осетия занимались бы лишь физическим выживанием, не имея запроса на конкурентный политический процесс. По мере же того как повестка дня в Абхазии и в Южной Осетии усложнялась, увеличивался и интерес России к выборным кампаниям в них. Далеко не всегда выражение этого интереса было адекватным. Вспомним хотя бы про абхазский опыт 2004-2005 годов.
Московский фактор
Правда, Москва извлекла определенные уроки из того провала, и в ходе выборов президента Абхазии в 2009 и в 2011 годах стремилась демонстрировать объективность и лояльность ко всем участникам предвыборной гонки. К Южной Осетии сегодня пытаются применить тот же подход. Свидетельством тому - заявление высокопоставленного кремлевского чиновника Сергея Нарышкина об уважении к «выбору народа» республики, а также жесткая неприязнь Москвы в отношении к попыткам окружения второго югоосетинского президента добиться пролонгации полномочий неконституционным путем.
В каком ключе Россия рассматривает выборы в двух непризнанных образованиях? Зачем ей вообще эти кампании в условиях практически полного сворачивания публичных политических процедур внутри страны? Тем паче, что Кремль традиционно не делает акценты на проблемах демократии и открытости выборного процесса. Разве что Грузия с Белоруссией иногда становятся объектами такой избирательной заботы.
Во-первых, как бы Кремль ни относился к выборам губернаторов и мэров внутри РФ, обитатели его «башен» не могут не понимать, что именно этот механизм (со всеми оговорками и нюансами) - лучшее свидетельство состоятельности власти, ее институциональной силы. Словом, есть выборы, значит можно говорить о чем-то большем, чем о группе людей при власти.
Тем более что реальной альтернативой выборам в республиках с оспоренным статусом является коллапс и «федерация полевых командиров». Таким образом, поддерживая выборы и ротацию власти в Абхазии и в Южной Осетии, Москва говорит о том, что миру стоит обратить внимание на особые политические процессы в этих образованиях. Во-вторых, Москва не может не понимать, что лишь та пророссийская политика будет успешна, которая поддерживается легитимной властью (со всеми возможными оговорками в случае с республиками с оспоренным статусом).
В то же самое время выборы в долгосрочной перспективе создают и проблемы для России. Так, победитель абхазской кампании Александр Анкваб заявил о таком приоритете, как борьба с криминалом и коррупцией. Но ведь ни для кого не секрет, куда ведут нити многих «теневых связей» абхазского криминалитета. Эдуард Кокойты, определившись с поддержкой своих преемников (ими станут Таймураз Хугаев и Анатолий Бибилов), заявил, что не допустит к власти в республике «пришельцев». Намек тут более чем прозрачный. Эта формула может целиком и полностью разделяться Москвой? Риторический вопрос. Таким образом, без выборов в Абхазии и в Южной Осетии Россия обойтись не может. Но конкурентный политический процесс ставит перед Москвой много новых проблем, а к этому она часто просто не готова. В любом случае Россия остается важным фактором внутриполитического развития двух непризнанных республик.
