ПРАГА---Европейские власти усилили контроль на границах, чтобы выявить беженцев из России, получивших убежище в Европе, но при этом продолжающих ездить в Россию.
Какой транзит до Кавказа удобнее - через Украину или Белоруссию? Сколько берет таможня, сколько – менты? Такие вопросы, похоже, скоро перестанут волновать кавказских беженцев в Европе. Теперь на границе Белоруссии и Польши постоянно несут дежурство полицейские из разных стран Евросоюза, которые тщательно досматривают проходящие поезда. Совместно с польскими коллегами контроль осуществляют и представители Германии, Австрии и Франции. Беженцев, получивших убежище в этих странах, ссаживают с поезда для выяснения, откуда у них прямые билеты до Москвы, а иной раз и российские загранпаспорта. У беженцев из других уголков Европы на время изымают билеты и снимают с них копии – эти бумаги будут обязательно отправлены по месту жительства. Такой Интерпол в миниатюре на пограничных переходах - часть новой стратегии европейских властей с целью выявить странствующих азилянтов.
Человек, получивший убежище в любой из стран Евросоюза, в соответствии с Женевской конвенцией автоматически лишается права посещать ту страну, откуда он бежал, спасая свою жизнь. Любой визит на родину, о котором станет известно миграционной службе, – веская причина аннулировать его статус беженца. Последние 10 лет европейские власти предоставляли убежище подавляющему большинству выходцев из Северного Кавказа. В некоторых странах во время процедуры получения паспорта или визы беженца их обладателя уведомляли о запрете посещения им России. Педантичные немцы и австрийцы ставили в паспорт соответствующую отметку.
В Восточной Европе считали это излишним – опыт совместного существования в пределах восточного блока давал восточноевропейским властям уверенность, что несчастные, вырвавшиеся из объятий империи зла, будучи в здравом уме и памяти даже не посмотрят в сторону российской границы. В скандинавских странах до 2009 года миграционные службы считали вообще неудобным поднимать эту тему. Потомки викингов, видимо, боялись травмировать нежных кавказских беженцев любыми упоминаниями о бывшей родине.
Мне трудно говорить о цифрах (статистика, если и ведется, то ее нет в открытом доступе), однако многие из тех, кто приехал в Европу и получил убежище, естественно, не имели тех проблем с российскими властями, о которых так проникновенно живописали на интервью. Для них поездка на Кавказ не представляла и не представляет никакой опасности. В Норвегии и Финляндии беженцы, получив трехлетнюю миграционную визу в российский загранпаспорт, буквально сразу же улетали из Осло прямыми рейсами в Москву. В Германии, Австрии и в других странах, где выдают особый паспорт беженца, ностальгирующие азилянты, подкопив деньжат, занимали очередь в украинском посольстве на получение визы. С украинской визой можно было спокойно добраться до границы с Россией, а там уже по внутреннему российскому паспорту (у большинства он хранится, аккуратно завернутый в целлофан) можно было ехать хоть в Читу, хоть в Назрань.
Спрос рождает предложение. Мне довелось встретить в Чехии двух беженцев из Австрии, приценивавшихся на авторынке к микроавтобусам подешевле. Ребята решили открыть турагентство. Заработав денег на стройке, они задумали совершенно открыто организовать автобусные туры в Чечню и Ингушетию. В своих мечтах они уже видели очереди желающих, толпящихся на центральном венском автовокзале у маршруток с табличками «Назрань» и «Грозный». Увы, не сбылось.
Добровольные помощники государства из числа беженцев (а таких хватает в каждой стране) стали регулярно уведомлять власти о соплеменниках, совершающих регулярные вояжи на историческую родину. Поначалу власти, видимо, просто не хотели верить в то, что беженец, признавшийся на интервью в своем ближайшем родстве с Шамилем Басевым, решится подвергнуть свою жизнь такой опасности. Но потом, когда явление приобрело массовый характер, миграционные службы, осознав масштаб надувательства, нанесли ответный удар.
Помимо «железного занавеса», на границе в Австрии и Германии прибегают и к иным формам контроля. Я знаю о случаях, когда вернувшуюся с побывки на родине семью встречали в аэропорту или на железнодорожном вокзале сотрудники полиции. Во время обыска, дававшего многочисленные доказательства пребывания беженцев в России - деньги, лекарства, продукты, - их документы аннулировались.
Беженец из Бельгии рассказывал мне, как, миновав украинско-российскую границу и заплатив немаленькую взятку милиционерам по обе стороны, через два часа был вынужден вернуться. Когда он только-только вдохнул воздух родины, ему позвонили - это был социальный работник, который впервые за полгода попросил его в течение двух дней явиться на проверку. «Не иначе как сдали!» - резюмировал путешественник свое неудачное турне.
В среднем в Европе надо прожить от пяти до семи лет без криминальных историй и пособий, чтобы получить гражданство. После этого можно ездить, куда душе угодно, была бы виза. Но приехавшим в Европу за «длинным рублем» такой срок расставания с родиной кажется неоправданно долгим. Тем более что многие вообще не хотят отказываться от российского подданства, рассматривая политическое убежище в Европе и прилагающиеся к нему социальные пособия как шабашку.
Но всему хорошему приходит конец. Европейские чиновники, так долго удивлявшие лжебеженцев своей наивностью, наконец прозрели.
Какой транзит до Кавказа удобнее - через Украину или Белоруссию? Сколько берет таможня, сколько – менты? Такие вопросы, похоже, скоро перестанут волновать кавказских беженцев в Европе. Теперь на границе Белоруссии и Польши постоянно несут дежурство полицейские из разных стран Евросоюза, которые тщательно досматривают проходящие поезда. Совместно с польскими коллегами контроль осуществляют и представители Германии, Австрии и Франции. Беженцев, получивших убежище в этих странах, ссаживают с поезда для выяснения, откуда у них прямые билеты до Москвы, а иной раз и российские загранпаспорта. У беженцев из других уголков Европы на время изымают билеты и снимают с них копии – эти бумаги будут обязательно отправлены по месту жительства. Такой Интерпол в миниатюре на пограничных переходах - часть новой стратегии европейских властей с целью выявить странствующих азилянтов.
Всему хорошему приходит конец
Человек, получивший убежище в любой из стран Евросоюза, в соответствии с Женевской конвенцией автоматически лишается права посещать ту страну, откуда он бежал, спасая свою жизнь. Любой визит на родину, о котором станет известно миграционной службе, – веская причина аннулировать его статус беженца. Последние 10 лет европейские власти предоставляли убежище подавляющему большинству выходцев из Северного Кавказа. В некоторых странах во время процедуры получения паспорта или визы беженца их обладателя уведомляли о запрете посещения им России. Педантичные немцы и австрийцы ставили в паспорт соответствующую отметку.
В Восточной Европе считали это излишним – опыт совместного существования в пределах восточного блока давал восточноевропейским властям уверенность, что несчастные, вырвавшиеся из объятий империи зла, будучи в здравом уме и памяти даже не посмотрят в сторону российской границы. В скандинавских странах до 2009 года миграционные службы считали вообще неудобным поднимать эту тему. Потомки викингов, видимо, боялись травмировать нежных кавказских беженцев любыми упоминаниями о бывшей родине.
Мне трудно говорить о цифрах (статистика, если и ведется, то ее нет в открытом доступе), однако многие из тех, кто приехал в Европу и получил убежище, естественно, не имели тех проблем с российскими властями, о которых так проникновенно живописали на интервью. Для них поездка на Кавказ не представляла и не представляет никакой опасности. В Норвегии и Финляндии беженцы, получив трехлетнюю миграционную визу в российский загранпаспорт, буквально сразу же улетали из Осло прямыми рейсами в Москву. В Германии, Австрии и в других странах, где выдают особый паспорт беженца, ностальгирующие азилянты, подкопив деньжат, занимали очередь в украинском посольстве на получение визы. С украинской визой можно было спокойно добраться до границы с Россией, а там уже по внутреннему российскому паспорту (у большинства он хранится, аккуратно завернутый в целлофан) можно было ехать хоть в Читу, хоть в Назрань.
Спрос рождает предложение. Мне довелось встретить в Чехии двух беженцев из Австрии, приценивавшихся на авторынке к микроавтобусам подешевле. Ребята решили открыть турагентство. Заработав денег на стройке, они задумали совершенно открыто организовать автобусные туры в Чечню и Ингушетию. В своих мечтах они уже видели очереди желающих, толпящихся на центральном венском автовокзале у маршруток с табличками «Назрань» и «Грозный». Увы, не сбылось.
Добровольные помощники государства из числа беженцев (а таких хватает в каждой стране) стали регулярно уведомлять власти о соплеменниках, совершающих регулярные вояжи на историческую родину. Поначалу власти, видимо, просто не хотели верить в то, что беженец, признавшийся на интервью в своем ближайшем родстве с Шамилем Басевым, решится подвергнуть свою жизнь такой опасности. Но потом, когда явление приобрело массовый характер, миграционные службы, осознав масштаб надувательства, нанесли ответный удар.
Помимо «железного занавеса», на границе в Австрии и Германии прибегают и к иным формам контроля. Я знаю о случаях, когда вернувшуюся с побывки на родине семью встречали в аэропорту или на железнодорожном вокзале сотрудники полиции. Во время обыска, дававшего многочисленные доказательства пребывания беженцев в России - деньги, лекарства, продукты, - их документы аннулировались.
Беженец из Бельгии рассказывал мне, как, миновав украинско-российскую границу и заплатив немаленькую взятку милиционерам по обе стороны, через два часа был вынужден вернуться. Когда он только-только вдохнул воздух родины, ему позвонили - это был социальный работник, который впервые за полгода попросил его в течение двух дней явиться на проверку. «Не иначе как сдали!» - резюмировал путешественник свое неудачное турне.
В среднем в Европе надо прожить от пяти до семи лет без криминальных историй и пособий, чтобы получить гражданство. После этого можно ездить, куда душе угодно, была бы виза. Но приехавшим в Европу за «длинным рублем» такой срок расставания с родиной кажется неоправданно долгим. Тем более что многие вообще не хотят отказываться от российского подданства, рассматривая политическое убежище в Европе и прилагающиеся к нему социальные пособия как шабашку.
Но всему хорошему приходит конец. Европейские чиновники, так долго удивлявшие лжебеженцев своей наивностью, наконец прозрели.
