ПРАГА---Грузия прощается в эти дни с великим актером Рамазом Чхиквадзе, с которым уходит целая эпоха грузинского театра и кино. Созданные им за шесть десятков лет театральной и кинокарьеры образы сложных героев Шекспира и Бертольда Брехта, истинно грузинские характеры и комедийные роли в мюзиклах открыли все грани его таланта, снискали неподдельную любовь грузинского народа и признание за рубежом.
…Когда я в последний раз, чуть меньше двух месяцев назад, видела в Праге Рамаза Чхиквадзе, измученного болезнью, скорбящего по жене Наташе и как-то по особому оберегавшего внутри себя эту скорбь, чтобы никто извне, не дай Бог, не спугнул ее словами сочувствия, я ясно ощутила: уходит не только великий актер, заставлявший благоговеть перед театром многие поколения. Уходит человек, который умел любить и ценить все, что его окружает, - родных, друзей, Грузию, просто жизнь…
В голове все время звучал его сильный, неповторимый по тембру, узнаваемый с первых же звуков голос в монологе Аздака из «Кавказского мелового круга». С трудом верилось, что голос этот когда-то принадлежал красивому и статному Рамазу Чхиквадзе, который теперь, растаявший от горя, сидел передо мной в почти целиком поглотившем его кресле…
Дом Рамаза и Наташи Чхиквадзе, в котором мне довелось два десятка лет назад поработать несколько месяцев, одновременно служил построенной в изысканном стиле гостиницей с чарующим названием «Вилла Берика». Это был особый приют для тех, кого тянуло к искусству. Гости, однажды остановившиеся на вилле, возвращались снова и снова, признаваясь, что жаждут общения с ее хозяевами.
Особенно любили игру Рамаза на рояле. Несколько месяцев назад, в марте, мне еще раз удалось услышать ее в одной из гостиниц в Праге на Вацлавской площади. Супруги встречались там с друзьями, и пока Наташа вела деловой разговор, Рамаз сел за рояль в фойе и, отрешившись от всего вокруг, стал наигрывать грустную грузинскую мелодию. Люди в фойе замерли и слушали, пока не замолк рояль, а потом разразились аплодисментами. Как оказалось, последними в его жизни...
Удивительно, но актер дарил зрителям со сцены все без остатка, ничего не унося домой, где никогда не лицедействовал и оставался самим собой: правдивым, искренним. Зато искрометный ум Рамаза Чхиквадзе, еще и прекрасного комедийного актера, позволял ему шутить так, что его шутки потом надолго уходили в народ. Как-то, подтрунивая над женой, получившей очередной новый загранпаспорт, он спросил у нее: «А сколько тебе лет по новому паспорту?» Услышав возмущенный ответ супруги: «Ты что, не знаешь, что мне 55 лет?», Рамаз развел руками и воскликнул: «Наташа, побойся Бога! Выходит, когда Рамаза Чхиквадзе надо будет укладывать в гроб, тебя - в колыбельку?»
Друзья и близкие говорят, что за несколько дней до смерти он в бреду разговаривал с... Эроси Манджгаладзе, давно ушедшим из жизни большим актером, с которым его связывали дружеские отношения и роли в одних и тех же спектаклях. Вот что рассказывает о нем один из его ближайших друзей актер театра Руставели Гурам Сагарадзе:
«С Эроси разговаривал, с Гоги Гегечкори, с Карло Саканделидзе, с нашими блестящими актерами, которых уже нет… А еще с Наташей, своей супругой…»
И все же, если не считать болезни, Рамаз Чхиквадзе прожил счастливую жизнь, и счастье это состояло из всенародной любви к актеру и такой же беззаветной любви к нему членов семьи красавицы жены Наташи, много сил отдавшей тому, чтобы о грузинском театре услышал мир. Слова Наташи, узнавшей о его болезни, оказались пророческими: «Я уйду на пять минут раньше Рамаза». Она скончалась от сердечного приступа через несколько минут после интервью, данного грузинской студии «Объектив», интервью, в котором произнесла свою заключительную речь:
«Все узнавали Грузию по их спектаклям. Все, что сделано Робиком вместе с Рамазом, его единомышленниками, театром Руставели, знает весь мир. Весь мир был у их ног. Есть история, которую никто не сделает заново и никто не перечеркнет. Можно создавать новые страницы истории, но они уйдут так же, как уйдет это новое время…»
Через два месяца не стало и Рамаза Чхиквадзе.
Об оставленном актером наследстве - архивных кадрах, запечатлевших его в образах Ричарда III, короля Лира, Аздака, деда Луки или Акопа Дардимандьянца, о том, как рукоплескали ему в Великобритании и Италии, Германии и Мексике, Швейцарии, Италии и Австралии, пусть говорят театральные критики и их коллеги из мира кино. А мы, несколько поколений зрителей, останемся наедине со своим счастьем, что видели все это на сцене и экране в разное время на протяжении 60 лет его творческой карьеры.
…Когда я в последний раз, чуть меньше двух месяцев назад, видела в Праге Рамаза Чхиквадзе, измученного болезнью, скорбящего по жене Наташе и как-то по особому оберегавшего внутри себя эту скорбь, чтобы никто извне, не дай Бог, не спугнул ее словами сочувствия, я ясно ощутила: уходит не только великий актер, заставлявший благоговеть перед театром многие поколения. Уходит человек, который умел любить и ценить все, что его окружает, - родных, друзей, Грузию, просто жизнь…
В голове все время звучал его сильный, неповторимый по тембру, узнаваемый с первых же звуков голос в монологе Аздака из «Кавказского мелового круга». С трудом верилось, что голос этот когда-то принадлежал красивому и статному Рамазу Чхиквадзе, который теперь, растаявший от горя, сидел передо мной в почти целиком поглотившем его кресле…
Слушать
Дом Рамаза и Наташи Чхиквадзе, в котором мне довелось два десятка лет назад поработать несколько месяцев, одновременно служил построенной в изысканном стиле гостиницей с чарующим названием «Вилла Берика». Это был особый приют для тех, кого тянуло к искусству. Гости, однажды остановившиеся на вилле, возвращались снова и снова, признаваясь, что жаждут общения с ее хозяевами.
Особенно любили игру Рамаза на рояле. Несколько месяцев назад, в марте, мне еще раз удалось услышать ее в одной из гостиниц в Праге на Вацлавской площади. Супруги встречались там с друзьями, и пока Наташа вела деловой разговор, Рамаз сел за рояль в фойе и, отрешившись от всего вокруг, стал наигрывать грустную грузинскую мелодию. Люди в фойе замерли и слушали, пока не замолк рояль, а потом разразились аплодисментами. Как оказалось, последними в его жизни...
Удивительно, но актер дарил зрителям со сцены все без остатка, ничего не унося домой, где никогда не лицедействовал и оставался самим собой: правдивым, искренним. Зато искрометный ум Рамаза Чхиквадзе, еще и прекрасного комедийного актера, позволял ему шутить так, что его шутки потом надолго уходили в народ. Как-то, подтрунивая над женой, получившей очередной новый загранпаспорт, он спросил у нее: «А сколько тебе лет по новому паспорту?» Услышав возмущенный ответ супруги: «Ты что, не знаешь, что мне 55 лет?», Рамаз развел руками и воскликнул: «Наташа, побойся Бога! Выходит, когда Рамаза Чхиквадзе надо будет укладывать в гроб, тебя - в колыбельку?»
Друзья и близкие говорят, что за несколько дней до смерти он в бреду разговаривал с... Эроси Манджгаладзе, давно ушедшим из жизни большим актером, с которым его связывали дружеские отношения и роли в одних и тех же спектаклях. Вот что рассказывает о нем один из его ближайших друзей актер театра Руставели Гурам Сагарадзе:
«С Эроси разговаривал, с Гоги Гегечкори, с Карло Саканделидзе, с нашими блестящими актерами, которых уже нет… А еще с Наташей, своей супругой…»
И все же, если не считать болезни, Рамаз Чхиквадзе прожил счастливую жизнь, и счастье это состояло из всенародной любви к актеру и такой же беззаветной любви к нему членов семьи красавицы жены Наташи, много сил отдавшей тому, чтобы о грузинском театре услышал мир. Слова Наташи, узнавшей о его болезни, оказались пророческими: «Я уйду на пять минут раньше Рамаза». Она скончалась от сердечного приступа через несколько минут после интервью, данного грузинской студии «Объектив», интервью, в котором произнесла свою заключительную речь:
«Все узнавали Грузию по их спектаклям. Все, что сделано Робиком вместе с Рамазом, его единомышленниками, театром Руставели, знает весь мир. Весь мир был у их ног. Есть история, которую никто не сделает заново и никто не перечеркнет. Можно создавать новые страницы истории, но они уйдут так же, как уйдет это новое время…»
Через два месяца не стало и Рамаза Чхиквадзе.
Об оставленном актером наследстве - архивных кадрах, запечатлевших его в образах Ричарда III, короля Лира, Аздака, деда Луки или Акопа Дардимандьянца, о том, как рукоплескали ему в Великобритании и Италии, Германии и Мексике, Швейцарии, Италии и Австралии, пусть говорят театральные критики и их коллеги из мира кино. А мы, несколько поколений зрителей, останемся наедине со своим счастьем, что видели все это на сцене и экране в разное время на протяжении 60 лет его творческой карьеры.
