ТБИЛИСИ--- Корреспондент "Эхо Кавказа" Олеся Вартанян побеседовала с новым спецпредставителем ЕС на Южном Кавказе и сопредседателем на Женевских дискуссиях Филиппом Лефортом.
- Три недели назад президент Франции Николя Саркози побывал в Тбилиси. Он призвал Грузию и Россию начать движение друг к другу и к конструктивному диалогу. Мне интересна позиция Европейского Союза: какими могут быть первые шаги к примирению при том, что позиции руководства этих двух стран диаметрально противоположны?
- Мой мандат охватывает вопросы разрешения конфликтов и региональной политики. Я не работаю по всем направлениям отношений с Россией. Но грузино-российские отношения очень сильно зависят от ситуации вокруг конфликтов. Мандат Европейского Союза, который основывается на соглашениях августа и сентября 2008 года, предусматривает посредничество на Женевских дискуссиях. В Женеве у двух стран есть платформа для общения. Там мы имеем возможность обсудить все вопросы, которые касаются конфликтов, а также найти пути возможных решений. Я думаю, чем больше между Грузией и Россией будет прямых переговоров и отношений, тем лучше. Женева – это одна из площадок для этого.
- Мы начали говорить о Женевский дискуссиях, и я вспомнила, как один из участников этих дискуссий объяснял мне, что этот формат напоминает ему женскую сумочку: внутри множество разных вещей, но когда надо, в ней трудно что-либо найти. Он пытался сказать, что в этих рамках очень трудно достичь какого-то решения. Видите ли вы возможность как-то поменять формат или что-то сделать в этом направлении?
- Я убежден, что это довольно опасная идея - менять или пытаться реформировать формат Женевских дискуссий. У нас ушло много времени на то, чтобы стабилизировать ситуацию. У участников очень твердые позиции по вопросу статуса. И если мы опять начнем обсуждать этот вопрос, это будет то же, что открыть ящик Пандоры. Опять начнется борьба вокруг вопросов процедур и статуса. Нам удалось создать формат, который играет определенную роль. Там не было прорыва, но в противовес тому, что часто обсуждается, он принес существенные результаты. Я не думаю, что стоит рисковать тем, что удалось создать моим предшественникам и другим сопредседателям.
- В течение нескольких лет вы были послом Франции в Грузии, а значит, участником Группы друзей ООН, которая занималась грузино-абхазским конфликтом. Недавно вы посетили Сухуми. Как сильно там изменились позиции? Действительно ли они хотят разрешения конфликта и готовы к примирению?
- Поскольку вы интересуетесь моим личным мнением, я буду несколько субъективным. Я почувствовал своего рода ностальгию у людей, с которыми я там встречался. У них тяжелые воспоминания о том, что случилось, сожаление об упущенных шансах, ошибках, которые все стороны совершали в течение этих лет, начиная с 90-х годов. Мне показалось, что все осознают, что это в XXI веке противоречит здравому смыслу: люди, которые жили вместе столько лет, оказались в конфликте между собой, разделены жесткими границами и смотрят друг на друга с подозрением. Если мне представится возможность улучшить эту ситуацию и тем самым сослужить службу этим людям, я буду только рад, даже если мои достижения будут довольно скромными.
- Незадолго до своего отъезда бывший глава Европейской миссии наблюдателей Хансйорг Хабер высказал свою личную точку зрения: Тбилиси должен начать прямые переговоры с Сухуми и Цхинвали. Подобное мнение я довольно часто слышу последние два года от европейских чиновников и экспертов. Как вы думаете, настало ли для Тбилиси время сесть за один стол переговоров с сухумскими и цхинвальскими представителями?
- Женевские дискуссии предоставляют платформу для таких контактов с лидерами двух отколовшихся регионов. Понимание приходит в результате общения. Я думаю, в этом отношении есть ресурсы для совершенствования, но с учетом сложностей, о которых мы все знаем. В данный момент у нас есть платформа, концепции, и нам следует работать всем вместе с участниками Женевских дискуссий.
- После августовской войны Европейский Союз стал проводить политику «вовлечения без признания» в отношении де-факто республик на Южном Кавказе. Большую часть заявлений мы слышали по Абхазии. Кое-кто в Сухуми недоволен тем, что эта политика до сих пор не принесла реальных результатов. Вы собираетесь работать в этом направлении?
- Мы верим, что проживающие там люди заслуживают нашего интереса и заботы, и что они - часть этого региона.
- А какие практические действия вы намерены предпринимать в этом направлении?
- Уже были предприняты некоторые шаги, но я бы не хотел вдаваться в детали. Эта политика основана на уважении к этим людям, внимании к их нуждам и служит восстановлению доверия, а также открытию для них дверей в Европейский Союз.
- Видите ли вы возможность расширения политики «вовлечения без признания» в отношении Цхинвали?
- Да, конечно, у нас есть такое намерение. Я думаю, в этом они найдут много преимуществ для себя. Философия этой политики заключается в том, чтобы помочь людям воссоединиться. Это подразумевает повышение уровня безопасности вдоль административных границ, поощрение передвижения людей, чтобы они могли видеться друг с другом, восстановление экономических контактов в регионе. Я думаю, есть много вопросов, которые касаются общих интересов и могут быть решены без излишней политизации, например, как лечить заболевших животных или решать другие проблемы, связанные с сельским хозяйством. За счет всего этого жить людям станет легче.
- Три недели назад президент Франции Николя Саркози побывал в Тбилиси. Он призвал Грузию и Россию начать движение друг к другу и к конструктивному диалогу. Мне интересна позиция Европейского Союза: какими могут быть первые шаги к примирению при том, что позиции руководства этих двух стран диаметрально противоположны?
- Мой мандат охватывает вопросы разрешения конфликтов и региональной политики. Я не работаю по всем направлениям отношений с Россией. Но грузино-российские отношения очень сильно зависят от ситуации вокруг конфликтов. Мандат Европейского Союза, который основывается на соглашениях августа и сентября 2008 года, предусматривает посредничество на Женевских дискуссиях. В Женеве у двух стран есть платформа для общения. Там мы имеем возможность обсудить все вопросы, которые касаются конфликтов, а также найти пути возможных решений. Я думаю, чем больше между Грузией и Россией будет прямых переговоров и отношений, тем лучше. Женева – это одна из площадок для этого.
- Мы начали говорить о Женевский дискуссиях, и я вспомнила, как один из участников этих дискуссий объяснял мне, что этот формат напоминает ему женскую сумочку: внутри множество разных вещей, но когда надо, в ней трудно что-либо найти. Он пытался сказать, что в этих рамках очень трудно достичь какого-то решения. Видите ли вы возможность как-то поменять формат или что-то сделать в этом направлении?
Слушать
- Я убежден, что это довольно опасная идея - менять или пытаться реформировать формат Женевских дискуссий. У нас ушло много времени на то, чтобы стабилизировать ситуацию. У участников очень твердые позиции по вопросу статуса. И если мы опять начнем обсуждать этот вопрос, это будет то же, что открыть ящик Пандоры. Опять начнется борьба вокруг вопросов процедур и статуса. Нам удалось создать формат, который играет определенную роль. Там не было прорыва, но в противовес тому, что часто обсуждается, он принес существенные результаты. Я не думаю, что стоит рисковать тем, что удалось создать моим предшественникам и другим сопредседателям.
- В течение нескольких лет вы были послом Франции в Грузии, а значит, участником Группы друзей ООН, которая занималась грузино-абхазским конфликтом. Недавно вы посетили Сухуми. Как сильно там изменились позиции? Действительно ли они хотят разрешения конфликта и готовы к примирению?
- Поскольку вы интересуетесь моим личным мнением, я буду несколько субъективным. Я почувствовал своего рода ностальгию у людей, с которыми я там встречался. У них тяжелые воспоминания о том, что случилось, сожаление об упущенных шансах, ошибках, которые все стороны совершали в течение этих лет, начиная с 90-х годов. Мне показалось, что все осознают, что это в XXI веке противоречит здравому смыслу: люди, которые жили вместе столько лет, оказались в конфликте между собой, разделены жесткими границами и смотрят друг на друга с подозрением. Если мне представится возможность улучшить эту ситуацию и тем самым сослужить службу этим людям, я буду только рад, даже если мои достижения будут довольно скромными.
- Незадолго до своего отъезда бывший глава Европейской миссии наблюдателей Хансйорг Хабер высказал свою личную точку зрения: Тбилиси должен начать прямые переговоры с Сухуми и Цхинвали. Подобное мнение я довольно часто слышу последние два года от европейских чиновников и экспертов. Как вы думаете, настало ли для Тбилиси время сесть за один стол переговоров с сухумскими и цхинвальскими представителями?
- Женевские дискуссии предоставляют платформу для таких контактов с лидерами двух отколовшихся регионов. Понимание приходит в результате общения. Я думаю, в этом отношении есть ресурсы для совершенствования, но с учетом сложностей, о которых мы все знаем. В данный момент у нас есть платформа, концепции, и нам следует работать всем вместе с участниками Женевских дискуссий.
- После августовской войны Европейский Союз стал проводить политику «вовлечения без признания» в отношении де-факто республик на Южном Кавказе. Большую часть заявлений мы слышали по Абхазии. Кое-кто в Сухуми недоволен тем, что эта политика до сих пор не принесла реальных результатов. Вы собираетесь работать в этом направлении?
- Мы верим, что проживающие там люди заслуживают нашего интереса и заботы, и что они - часть этого региона.
- А какие практические действия вы намерены предпринимать в этом направлении?
- Уже были предприняты некоторые шаги, но я бы не хотел вдаваться в детали. Эта политика основана на уважении к этим людям, внимании к их нуждам и служит восстановлению доверия, а также открытию для них дверей в Европейский Союз.
- Видите ли вы возможность расширения политики «вовлечения без признания» в отношении Цхинвали?
- Да, конечно, у нас есть такое намерение. Я думаю, в этом они найдут много преимуществ для себя. Философия этой политики заключается в том, чтобы помочь людям воссоединиться. Это подразумевает повышение уровня безопасности вдоль административных границ, поощрение передвижения людей, чтобы они могли видеться друг с другом, восстановление экономических контактов в регионе. Я думаю, есть много вопросов, которые касаются общих интересов и могут быть решены без излишней политизации, например, как лечить заболевших животных или решать другие проблемы, связанные с сельским хозяйством. За счет всего этого жить людям станет легче.
