ТБИЛИСИ---- Замира, посмотри, какие гости к тебе пришли...
- Здравствуйте, как у вас дела?
...Замира с нами поцеловалась и пошла накрывать на стол. Навстречу выбежала легендарная собака Муриам.
Замире немного за 70, она живет одна в некогда большом хорошем доме недалеко от Цхинвали. Мура, дворняжка, пес необыкновенного ума. Пока мы разговариваем, подходит, устраивается у ног и внимательно смотрит в глаза. Тогда, в августе, Мура привел всех собак к ней. Он чувствовал себя гостеприимным хозяином. И даже не прикасался к еде, пока не придут другие собаки. Дело в том, что мародеры во время войны убивали всех собак. За столом мы вспоминали...
- Никого не было в деревне, и все 10 собак, что были в округе, пришли к Замире.
- Конечно, во время войны испугалась, во время стрельбы.
- Вы вдвоем были с ней сначала?
- Сначала да, а потом уже пришли все собаки ко мне. Он был хозяином настоящим.
- И не кушал, пока не придут другие собаки...
- Даже если они ели, Муриам только смотрел.
Сама Замира во время августа 2008 категорически отказалась покинуть село. Днем повсюду бесчинствовали мародеры, взламывали и у нее в доме шкафы, унесли, что посчитали нужным. Гремели снаряды, один из которых попал в ее двор, где осталась внушительная воронка. Про Замиру рассказывают, что во время войны из Тбилиси ей звонили богатые братья и угрожали, желая спасти сестру: мол, сейчас же уезжай оттуда, а то потом, если все закончится хорошо, мы сами приедем и тебя убьем. Замира выстояла. Она «важкац», что в весьма относительном переводе с грузинского означает мужественный мужчина. Короче, Замира – мужественная женщина...
- Какое-то природное, внутреннее чувство не позволило уехать из деревни, ведь кто-то же должен был сторожить село, следить, смотреть за деревней, которую бомбят. Ну, а как быть? Нужно было остаться! Если бы все уехали, от деревни бы ничего не осталось. Может быть, что-то внутреннее, чего нельзя описать словами, не пустило меня. Вообще, мне чувство страха не свойственно. Когда пришли и сказали, мол, уезжайте из дома, здесь все будет разрушено, многие люди в панике начали бежать. А я вернулась домой как ни в чем не бывало. Потом пришли наши, грузинские гвардейцы. И они спрашивали меня: «Почему вы еще здесь, тетя, уезжайте отсюда, вас же могут убить, разбомбить вместе с домом». А я знаешь, что им ответила? «Что написано на роду, то и будет». Где бы ты ни находился, что Бог захочет, то и сделает. Я была здесь, на крыльце дома, и рядом со мною, во дворе, раздался взрыв - бомба упала, и пошел дым, стало темно, запах, крыша, стекла – думаю, все кончено. Затем, когда немного стихло, я огляделась, поняла, что все-таки дом остался и я жива, и тогда вышла и увидела, что горит монастырь. Но, действительно, страха не было.
Это сегодня, по прошествии лет, Замира стала бояться. Уже, по ее словам, немного подводит память, образ мыслей, как она говорит.
- Стала все забывать... Конечно, остался свой стресс, невроз. Маленький шум или что-то – и уже боюсь. До и во время войны так не боялась, как сейчас.
Пришедшая с нами в гости Нино добавляет:
- И это говорит женщина, которая во время войны при бомбежке сидела в подвале, спокойно читала газеты, журналы, кроссворды разгадывала.
- Да, - смеется Замира, - и китайские гороскопы читала... Когда шла бесконечная стрельба, так и хотелось их спросить, не устали ли... А сейчас от любого звука, хоть чуть напоминающего выстрел, уже вздрагиваю. И еще не так по сравнению с другими. У многих страх еще сильнее. И у меня есть страх войны. Не дай Бог повторится то, что видела... Надеешься только, что Господь не даст погибнуть. После войны нервы у всех расшатаны, они не знают, чего ожидать. Но я ни до, ни после войны ни за что не оставлю своего села.
Тогда, через год после войны, осенью во дворе дома Замиры выросла кукуруза. Какой-то попутный ветер занес в воронку семена. После того, как мы уехали, я узнала, что пропала собака Муриам, видимо, безвозвратно. Теперь Замира в своем дома осталась одна. Она особо не жалуется, как и ее соседи. Она просто пытается выжить.
Можно много говорить о всепобеждающей силе жизни, о вере, любви... Не меньше можно сказать о том, как трудно живется им сейчас, без воды, необходимой для урожая, без всякой нормальной помощи откуда бы то ни было... Но обычная кукуруза, независимая и нейтральная ко всему окружающему, оставшаяся в памяти надолго, до сих пор говорит сама за себя. Как говорил Юрий Левитанский, «трава права, а вы – увы...»
- Здравствуйте, как у вас дела?
...Замира с нами поцеловалась и пошла накрывать на стол. Навстречу выбежала легендарная собака Муриам.
Замире немного за 70, она живет одна в некогда большом хорошем доме недалеко от Цхинвали. Мура, дворняжка, пес необыкновенного ума. Пока мы разговариваем, подходит, устраивается у ног и внимательно смотрит в глаза. Тогда, в августе, Мура привел всех собак к ней. Он чувствовал себя гостеприимным хозяином. И даже не прикасался к еде, пока не придут другие собаки. Дело в том, что мародеры во время войны убивали всех собак. За столом мы вспоминали...
- Никого не было в деревне, и все 10 собак, что были в округе, пришли к Замире.
- Конечно, во время войны испугалась, во время стрельбы.
- Вы вдвоем были с ней сначала?
- Сначала да, а потом уже пришли все собаки ко мне. Он был хозяином настоящим.
- И не кушал, пока не придут другие собаки...
- Даже если они ели, Муриам только смотрел.
Сама Замира во время августа 2008 категорически отказалась покинуть село. Днем повсюду бесчинствовали мародеры, взламывали и у нее в доме шкафы, унесли, что посчитали нужным. Гремели снаряды, один из которых попал в ее двор, где осталась внушительная воронка. Про Замиру рассказывают, что во время войны из Тбилиси ей звонили богатые братья и угрожали, желая спасти сестру: мол, сейчас же уезжай оттуда, а то потом, если все закончится хорошо, мы сами приедем и тебя убьем. Замира выстояла. Она «важкац», что в весьма относительном переводе с грузинского означает мужественный мужчина. Короче, Замира – мужественная женщина...
- Какое-то природное, внутреннее чувство не позволило уехать из деревни, ведь кто-то же должен был сторожить село, следить, смотреть за деревней, которую бомбят. Ну, а как быть? Нужно было остаться! Если бы все уехали, от деревни бы ничего не осталось. Может быть, что-то внутреннее, чего нельзя описать словами, не пустило меня. Вообще, мне чувство страха не свойственно. Когда пришли и сказали, мол, уезжайте из дома, здесь все будет разрушено, многие люди в панике начали бежать. А я вернулась домой как ни в чем не бывало. Потом пришли наши, грузинские гвардейцы. И они спрашивали меня: «Почему вы еще здесь, тетя, уезжайте отсюда, вас же могут убить, разбомбить вместе с домом». А я знаешь, что им ответила? «Что написано на роду, то и будет». Где бы ты ни находился, что Бог захочет, то и сделает. Я была здесь, на крыльце дома, и рядом со мною, во дворе, раздался взрыв - бомба упала, и пошел дым, стало темно, запах, крыша, стекла – думаю, все кончено. Затем, когда немного стихло, я огляделась, поняла, что все-таки дом остался и я жива, и тогда вышла и увидела, что горит монастырь. Но, действительно, страха не было.
Это сегодня, по прошествии лет, Замира стала бояться. Уже, по ее словам, немного подводит память, образ мыслей, как она говорит.
- Стала все забывать... Конечно, остался свой стресс, невроз. Маленький шум или что-то – и уже боюсь. До и во время войны так не боялась, как сейчас.
Пришедшая с нами в гости Нино добавляет:
- И это говорит женщина, которая во время войны при бомбежке сидела в подвале, спокойно читала газеты, журналы, кроссворды разгадывала.
- Да, - смеется Замира, - и китайские гороскопы читала... Когда шла бесконечная стрельба, так и хотелось их спросить, не устали ли... А сейчас от любого звука, хоть чуть напоминающего выстрел, уже вздрагиваю. И еще не так по сравнению с другими. У многих страх еще сильнее. И у меня есть страх войны. Не дай Бог повторится то, что видела... Надеешься только, что Господь не даст погибнуть. После войны нервы у всех расшатаны, они не знают, чего ожидать. Но я ни до, ни после войны ни за что не оставлю своего села.
Тогда, через год после войны, осенью во дворе дома Замиры выросла кукуруза. Какой-то попутный ветер занес в воронку семена. После того, как мы уехали, я узнала, что пропала собака Муриам, видимо, безвозвратно. Теперь Замира в своем дома осталась одна. Она особо не жалуется, как и ее соседи. Она просто пытается выжить.
Можно много говорить о всепобеждающей силе жизни, о вере, любви... Не меньше можно сказать о том, как трудно живется им сейчас, без воды, необходимой для урожая, без всякой нормальной помощи откуда бы то ни было... Но обычная кукуруза, независимая и нейтральная ко всему окружающему, оставшаяся в памяти надолго, до сих пор говорит сама за себя. Как говорил Юрий Левитанский, «трава права, а вы – увы...»
