ВЗГЛЯД ИЗ ТБИЛИСИ -- То, что визит Михаила Саакашвили в Соединенные Штаты - особенно результаты его встречи с президентом Бараком Обамой - является серьезным успехом, кажется, никто не оспаривает. Помимо того, что визит в Белый дом важен сам по себе для лидера небольшого государства, американский президент обещал рассмотреть возможность соглашения о свободной торговле, что вкупе с аналогичным договором с Евросоюзом, переговоры о котором уже начались, должно, по идее, повысить экспортный потенциал страны и способствовать притоку инвестиций. Было сказано и о переходе оборонного сотрудничества на новый уровень – мы еще не знаем, что это конкретно значит, но звучит обнадеживающе. Кроме того, Саакашвили похвалили за демократические реформы, а только что вышедшая книга Всемирного банка объявила опыт антикоррупционной политики Грузии образцовым в глобальном масштабе.
Но в Грузии главным предметом спора стала та часть публичных замечаний Обамы после встречи, которая касалась демократических реформ: смысл их заключался том, что достигнуто много, но демократию надо консолидировать, а для этого нужно в ближайшие два года провести действительно демократические выборы, которые приведут к нормальной передаче власти.
Как следует понимать эти слова Обамы? Естественно, они подразумевают, что Грузия пока полноценной демократией не является. Президенту Франции или немецкому канцлеру он бы такого не сказал. Другая скрытая предпосылка заключается в том, что американский президент является легитимным арбитром в вопросах внутренней политики в Грузии: в ответ на политическую поддержку он ожидает соблюдения демократических приличий. Он также знает, что Грузия – это то место, где американские (так же, как и европейские) призывы к демократии не пустые слова, но имеют реальный политический вес.
Конечно, такой язык подразумевает неравенство статуса. Грузия политически зависима от поддержки Запада и должна вести себя соответственно. Даже ее не страдающий излишней скромностью президент признает, что в вопросах демократии ей пристало быть в роли ученицы, пусть иногда строптивой.
Меня лично такое неравенство никак не оскорбляет и, насколько я могу судить, так же рассуждает и большинство граждан Грузии. Очевидные вещи следует принимать. Но я собираюсь говорить о другом: публично высказанные комментарии по поводу грузино-американского саммита, особенно со стороны оппозиционно настроенной части публики, неадекватно оценивают степень влияния США на внутриполитические процессы в Грузии.
Российские саркасты любят выражение «вашингтонский обком». По их мнению, грузинский президент будет делать то, что ему скажут в Вашингтоне. В Грузии этот термин не употребляют, но смысл многих комментариев схож. Перед визитом пресса пестрела заявлениями оппозиционных политиков и комментаторов о том, что Саакашвили вызывают «на ковер», что Обама устроит ему разнос за плохое поведение и даст задание проиграть выборы и передать власть действительно демократической силе.
После визита оппоненты немного приуныли, но ухватились за использованное Обамой выражение «передача власти» как за спасительную соломинку: вот мол, похвала похвалой, но главный смысл в том, что правящая партия должна власть уступить. Политические споры стали похожи на упражнение в экзегетике, т. е. толковании Священного Писания: что же магические слова Св. Барака означали на самом деле?
Конечно, американский президент не может заказать определенный исход демократических выборов, он лишь призывает к открытости и справедливости процесса. Но и в этом отношении его влияние не может быть решающим. Да, призывы американцев и европейцев в целом благотворно действуют на поведение грузинских политиков, которые по природе склонны к излишнему радикализму и не привыкли относиться друг к другу уважительно. В этом смысле я лично приветствую влияние «вашингтонского обкома». Но ни политическую культуру, ни расстановку сил американцы изменить в принципе не могут. Наоборот, уровень их влияния полностью зависит от желания самих грузин создать демократию западного типа. Там, где такого желания нет, американские призывы спокойно пропускают мимо ушей.
Единственный вопрос, по отношению к которому фраза Обамы о «передаче власти» может иметь содержательный, а не только формальный смысл, – это личные планы Саакашвили после окончания его президентского срока. Станет он премьером или не станет? Это, как говорят те же американцы, вопрос на миллион долларов. После встречи с Обамой Саакашвили отвечает на него точно так же, как и до: то есть - никак. Вот вам и предел американского влияния.
Но в Грузии главным предметом спора стала та часть публичных замечаний Обамы после встречи, которая касалась демократических реформ: смысл их заключался том, что достигнуто много, но демократию надо консолидировать, а для этого нужно в ближайшие два года провести действительно демократические выборы, которые приведут к нормальной передаче власти.
Как следует понимать эти слова Обамы? Естественно, они подразумевают, что Грузия пока полноценной демократией не является. Президенту Франции или немецкому канцлеру он бы такого не сказал. Другая скрытая предпосылка заключается в том, что американский президент является легитимным арбитром в вопросах внутренней политики в Грузии: в ответ на политическую поддержку он ожидает соблюдения демократических приличий. Он также знает, что Грузия – это то место, где американские (так же, как и европейские) призывы к демократии не пустые слова, но имеют реальный политический вес.
Конечно, такой язык подразумевает неравенство статуса. Грузия политически зависима от поддержки Запада и должна вести себя соответственно. Даже ее не страдающий излишней скромностью президент признает, что в вопросах демократии ей пристало быть в роли ученицы, пусть иногда строптивой.
Меня лично такое неравенство никак не оскорбляет и, насколько я могу судить, так же рассуждает и большинство граждан Грузии. Очевидные вещи следует принимать. Но я собираюсь говорить о другом: публично высказанные комментарии по поводу грузино-американского саммита, особенно со стороны оппозиционно настроенной части публики, неадекватно оценивают степень влияния США на внутриполитические процессы в Грузии.
Российские саркасты любят выражение «вашингтонский обком». По их мнению, грузинский президент будет делать то, что ему скажут в Вашингтоне. В Грузии этот термин не употребляют, но смысл многих комментариев схож. Перед визитом пресса пестрела заявлениями оппозиционных политиков и комментаторов о том, что Саакашвили вызывают «на ковер», что Обама устроит ему разнос за плохое поведение и даст задание проиграть выборы и передать власть действительно демократической силе.
После визита оппоненты немного приуныли, но ухватились за использованное Обамой выражение «передача власти» как за спасительную соломинку: вот мол, похвала похвалой, но главный смысл в том, что правящая партия должна власть уступить. Политические споры стали похожи на упражнение в экзегетике, т. е. толковании Священного Писания: что же магические слова Св. Барака означали на самом деле?
Конечно, американский президент не может заказать определенный исход демократических выборов, он лишь призывает к открытости и справедливости процесса. Но и в этом отношении его влияние не может быть решающим. Да, призывы американцев и европейцев в целом благотворно действуют на поведение грузинских политиков, которые по природе склонны к излишнему радикализму и не привыкли относиться друг к другу уважительно. В этом смысле я лично приветствую влияние «вашингтонского обкома». Но ни политическую культуру, ни расстановку сил американцы изменить в принципе не могут. Наоборот, уровень их влияния полностью зависит от желания самих грузин создать демократию западного типа. Там, где такого желания нет, американские призывы спокойно пропускают мимо ушей.
Единственный вопрос, по отношению к которому фраза Обамы о «передаче власти» может иметь содержательный, а не только формальный смысл, – это личные планы Саакашвили после окончания его президентского срока. Станет он премьером или не станет? Это, как говорят те же американцы, вопрос на миллион долларов. После встречи с Обамой Саакашвили отвечает на него точно так же, как и до: то есть - никак. Вот вам и предел американского влияния.
