9 февраля в российский прокат выходит фильм "Фауст" Александра Сокурова – обладатель "Золотого льва" Венецианского кинофестиваля. Московская премьера прошла в Барвихе. Андрей Сигле объяснил выбор зала тем, что возле него удобно парковать дорогие машины. Для журналистов организовали просмотр в РИА-Новости. Сокуров не приехал, о фильме рассказывали драматург Юрий Арабов и Андрей Сигле, продюсер и композитор.
Мировой кинематограф знает версии Жоржа Мельеса (''Проклятие Фауста'', 1903), Фридриха Мурнау (1926), Гонсало Суареса (1969), Яна Шванкмаейра (1994), Брайана Юзна (2001). Для России "Фауст" Сокурова – первенец. Однако говорят в нем по-немецки, а перевод за кадром читает сам режиссер. Оператор — Бруно Дельбоннель. В роли Фауста — Йоханес Цайлер, Гретхен — Изольда Дишаук, Мефистофель — Антон Адасинский.
Большая часть фильма снималась в Германии, действие волей режиссера перенесено в XIX столетие. Введены новые персонажи ("жена" Мефистофеля и отец Фауста). Последовательность событий нарушена (например,Фауст убивает Валентина до того, как соблазнит Гретхен). Не Мефистофель материализуется в доме доктора, а сам он идет на поклон к ростовщику в поисках денег. Фауст нищ и голоден, но только поначалу им движет нужда, потом - жажда денег, потом - похоть. Аппетиты его растут день ото дня, а мотивы неизменно низменны.
В фильм привнесена тема ответственности немецких романтиков за то, что произошло в Германии ХХ века, то есть за возникновение фашизма. "Представитель высокой культуры, а, в расширительном смысле, сама эта старая дивная немецкая культура, заключив пакт с демонами, утратила все человеческое". Помощник Фауста, в фильме – его карикатурный двойник Вагнер, создает в колбе гомункулуса-сверхчеловека. Когда Сокуров говорит о кинотетралогии "Молох" - "Телец" - "Солнце" - "Фауст", он отсылает нас к оперной тетралогии Вагнера, к "Кольцу Нибелунга". Композитора Вагнера Гете не знал, зато его любил Гитлер. Так замыкается кольцо.
В одном эпизоде Фауст и Ростовщик оказываются в карете с русскими людьми: кучером тут Селифан, стало быть, пассажиром - Чичиков. Видимо, Сокуров тем самым указал на возможность встречи двух "культур", причем с самыми непредсказуемыми последствиями.
Итак, Фауст как предтеча ницшеанского сверхчеловека, и фашизм – как результат самых низменных человеческих побуждений. Фауст в фильме Сокурова сильно "помолодел и оказался не средневековым алхимиком; не ученым, продавшим душу Дьяволу из страсти к знанию; не бунтовщиком. Он оказался порождением литературной традиции ХХ века.
А вот Мефистофель проделал обратный путь. Из оперного красавца с орлиным профилем или внешне обыкновенного человека (как у Гете) он превратился в пошлого комического беса (так этот образ толковали до конца XVIII века) и ростовщика (люди, которые дают деньги под проценты, с христианской точки зрения – служители дьявола). В фильме Мефистофеля называют "старым козлом", и это определение полностью описывает плешивого сатира с грушевидным туловищем и с хвостом, напоминающий недоразвитый член ( в разговорном немецком в обоих случаях используют одно слово - "шванц" (Schwanz), то есть "хвост").
- Фауст — это картина о разрыве современного человека с метафизикой, - говорит Юрий Арабов. - Картина о том, что современный человек вообще разрывает связи с метафизикой как таковой. Он не верит ни в Бога, ни в черта. Если ты веришь в черта, то априори предполагается Бог. А если не веришь даже в черта, то возникает абсолютная свобода — свобода в поступках, прежде всего — дурных. Сегодня не черт соблазняет человека, а человек соблазняет черта, причем к черту стоит длинная очередь. В итоге, черт стал какой-то пылинкой, несущественным персонажем по сравнению со злом, воплощенным в Фаусте...
* * *
Считается, что "Гете превратил Фауста в символ человечества. От природы ему присуща безграничная тяга к знанию, которая ввергает его во всяческие невзгоды, однако, в конечном итоге, становится залогом его спасения". Сокуров тоже превратил Фауста в символ, но, возможно (со времен Гете), изменилось человечество. Хотя еще более вероятно, что отношение к человечеству Сокурова не имеет ничего общего с отношением к оному великого немецкого поэта. Пейзаж в фильме - зеркало человеческой души. И мы видим голые, черные, образованные вулканической породой, скалы (образ вызван к жизни полотном Альбрехта Альтдорфера).
Вещная среда воссоздана виртуозно, каждая деталь прорисована самым тщательным образом, быт сгущен до такой плотности, какая возможна только во сне. Это действительно не фильм, не кино, не лента, а КАРТИНА. Она стилизована под старинную живопись, только краски потускнели, померкли, выцвели – от времени или же от того, что цвет смерти - серый. Много физиологии. И сам воздух в фильме пахнет не смертью, а трупом.
От любви Фауста и Маргариты - по Сокурову - осталось одно грехопадение (визуально оно представлено падением двух тел в темную воду). Нет ни ареста, ни безумия Гретхен, ни последней встречи с Фаустом, ни обещанного ей Спасения.
Фауст уверен: вначале было не слово, не смысл, не поступок, а он сам. Мешок костей, хрящей, мяса и прочей гадости, мнящий себя венцом творения, обречен. Обречена и земля, которая носит на себе эти тюки порока. Материальный мир принадлежит Дьяволу. Человеческое тело омерзительно, все, что с ним связано, тошнотворно. Таков мир, созданный на экране Сокуровым. Как говорит Мефистофель у Гете: "Затем, что лишь на то, чтоб с громом провалиться, годна вся эта дрянь, что на земле живет. Не лучше ль было б им уж вовсе не родиться".
Меж тем, христианский Бог воплотился именно в человека.
Отношение к "Фаусту" Александра Сокурова будет, в значительной мере, определяться тем, какая гипотеза мироздания ближе лично вам. Но ни к Гете, ни к иным известным версиям легенды о докторе Фаусте этот фильм отношения не имеет, поскольку все они повествовали о борьбе добра со злом. В картине Сокурова нет добра.
Мировой кинематограф знает версии Жоржа Мельеса (''Проклятие Фауста'', 1903), Фридриха Мурнау (1926), Гонсало Суареса (1969), Яна Шванкмаейра (1994), Брайана Юзна (2001). Для России "Фауст" Сокурова – первенец. Однако говорят в нем по-немецки, а перевод за кадром читает сам режиссер. Оператор — Бруно Дельбоннель. В роли Фауста — Йоханес Цайлер, Гретхен — Изольда Дишаук, Мефистофель — Антон Адасинский.
Большая часть фильма снималась в Германии, действие волей режиссера перенесено в XIX столетие. Введены новые персонажи ("жена" Мефистофеля и отец Фауста). Последовательность событий нарушена (например,Фауст убивает Валентина до того, как соблазнит Гретхен). Не Мефистофель материализуется в доме доктора, а сам он идет на поклон к ростовщику в поисках денег. Фауст нищ и голоден, но только поначалу им движет нужда, потом - жажда денег, потом - похоть. Аппетиты его растут день ото дня, а мотивы неизменно низменны.
В фильм привнесена тема ответственности немецких романтиков за то, что произошло в Германии ХХ века, то есть за возникновение фашизма. "Представитель высокой культуры, а, в расширительном смысле, сама эта старая дивная немецкая культура, заключив пакт с демонами, утратила все человеческое". Помощник Фауста, в фильме – его карикатурный двойник Вагнер, создает в колбе гомункулуса-сверхчеловека. Когда Сокуров говорит о кинотетралогии "Молох" - "Телец" - "Солнце" - "Фауст", он отсылает нас к оперной тетралогии Вагнера, к "Кольцу Нибелунга". Композитора Вагнера Гете не знал, зато его любил Гитлер. Так замыкается кольцо.
В одном эпизоде Фауст и Ростовщик оказываются в карете с русскими людьми: кучером тут Селифан, стало быть, пассажиром - Чичиков. Видимо, Сокуров тем самым указал на возможность встречи двух "культур", причем с самыми непредсказуемыми последствиями.
Итак, Фауст как предтеча ницшеанского сверхчеловека, и фашизм – как результат самых низменных человеческих побуждений. Фауст в фильме Сокурова сильно "помолодел и оказался не средневековым алхимиком; не ученым, продавшим душу Дьяволу из страсти к знанию; не бунтовщиком. Он оказался порождением литературной традиции ХХ века.
А вот Мефистофель проделал обратный путь. Из оперного красавца с орлиным профилем или внешне обыкновенного человека (как у Гете) он превратился в пошлого комического беса (так этот образ толковали до конца XVIII века) и ростовщика (люди, которые дают деньги под проценты, с христианской точки зрения – служители дьявола). В фильме Мефистофеля называют "старым козлом", и это определение полностью описывает плешивого сатира с грушевидным туловищем и с хвостом, напоминающий недоразвитый член ( в разговорном немецком в обоих случаях используют одно слово - "шванц" (Schwanz), то есть "хвост").
- Фауст — это картина о разрыве современного человека с метафизикой, - говорит Юрий Арабов. - Картина о том, что современный человек вообще разрывает связи с метафизикой как таковой. Он не верит ни в Бога, ни в черта. Если ты веришь в черта, то априори предполагается Бог. А если не веришь даже в черта, то возникает абсолютная свобода — свобода в поступках, прежде всего — дурных. Сегодня не черт соблазняет человека, а человек соблазняет черта, причем к черту стоит длинная очередь. В итоге, черт стал какой-то пылинкой, несущественным персонажем по сравнению со злом, воплощенным в Фаусте...
* * *
Считается, что "Гете превратил Фауста в символ человечества. От природы ему присуща безграничная тяга к знанию, которая ввергает его во всяческие невзгоды, однако, в конечном итоге, становится залогом его спасения". Сокуров тоже превратил Фауста в символ, но, возможно (со времен Гете), изменилось человечество. Хотя еще более вероятно, что отношение к человечеству Сокурова не имеет ничего общего с отношением к оному великого немецкого поэта. Пейзаж в фильме - зеркало человеческой души. И мы видим голые, черные, образованные вулканической породой, скалы (образ вызван к жизни полотном Альбрехта Альтдорфера).
Вещная среда воссоздана виртуозно, каждая деталь прорисована самым тщательным образом, быт сгущен до такой плотности, какая возможна только во сне. Это действительно не фильм, не кино, не лента, а КАРТИНА. Она стилизована под старинную живопись, только краски потускнели, померкли, выцвели – от времени или же от того, что цвет смерти - серый. Много физиологии. И сам воздух в фильме пахнет не смертью, а трупом.
От любви Фауста и Маргариты - по Сокурову - осталось одно грехопадение (визуально оно представлено падением двух тел в темную воду). Нет ни ареста, ни безумия Гретхен, ни последней встречи с Фаустом, ни обещанного ей Спасения.
Фауст уверен: вначале было не слово, не смысл, не поступок, а он сам. Мешок костей, хрящей, мяса и прочей гадости, мнящий себя венцом творения, обречен. Обречена и земля, которая носит на себе эти тюки порока. Материальный мир принадлежит Дьяволу. Человеческое тело омерзительно, все, что с ним связано, тошнотворно. Таков мир, созданный на экране Сокуровым. Как говорит Мефистофель у Гете: "Затем, что лишь на то, чтоб с громом провалиться, годна вся эта дрянь, что на земле живет. Не лучше ль было б им уж вовсе не родиться".
Меж тем, христианский Бог воплотился именно в человека.
Отношение к "Фаусту" Александра Сокурова будет, в значительной мере, определяться тем, какая гипотеза мироздания ближе лично вам. Но ни к Гете, ни к иным известным версиям легенды о докторе Фаусте этот фильм отношения не имеет, поскольку все они повествовали о борьбе добра со злом. В картине Сокурова нет добра.
