ПРАГА--- Алла Джиоева рассказала Олегу Кусову о своих дальнейших планах.
- Алла Алексеевна, вы говорили о том, что сегодня примите решение: оставаться в политике или нет. Что вы решили?
- Конечно, очень хорошо попросить где-то политическое убежище и дожить свою жизнь в цивилизованной стране «белым человеком». Но это не мои правила. Я не могу подвести огромную аудиторию людей, которые мне поверили, пошли за мной, в их борьбе по защите своих конституционных прав. Поэтому сегодня я стою на старой позиции, что буду идти вопреки всем препятствиям к той цели, которую я перед собой поставила. Я - человек, и я хочу соответствовать этому определению. Такова моя точка зрения на сегодняшний день. Хотя я не знаю, как сложится завтра моя жизнь. У дверей моей палаты непрерывно дежурят автоматчики. Ко мне никого не пускают. Ни один правозащитник ко мне не смог зайти, и не один корреспондент не смог увидеть следы побоев и увечий, которые я получила. Я еще раз подтверждаю, что мы живем в государстве, где права, законы и свободы попираются теми, кто их обязан защищать.
- МВД утверждает, что сотрудники не наносили вам удара прикладом. Как было на самом деле?
- Никогда в жизни не буду говорить о том, что я не могу стопроцентно подтвердить. Были ли удары прикладом, я не могу констатировать, потому что меня тянули четверо или пятеро здоровых молодых людей в разные стороны. Потом выпустили из рук, и я со своим немалым весом хлопнулась об землю всей тяжестью. И был такой хруст, как будто перезрелый арбуз скинули с высоты. Мои многочисленные синяки по всему телу, кстати, великолепно видел и главврач этой республиканской больницы. Дело в том, что его родной брат - заместитель генерального прокурора Эльдар Кокоев - это та самая одиозная личность, которая сфабриковала некогда против меня уголовное дело, и на чьей отставке я настаивала. Что он мог в этой ситуации сказать? Естественно, он говорил, что ничего не было. И когда несколько дней назад он ко мне зашел, я прямо задала ему вопрос «почему вы дезинформируете население», и продемонстрировала ему еще раз все свои синяки. Он сказал, что знает об этом, но у каждого есть свое мнение, на что я ответила, что, помимо мнения, еще есть и ответственность. Вот такова моя позиция. Чем меня там били, после того как я потеряла сознание, я не знаю. Но они были недалеки от этого, судя по ненавистным глазам людей в масках (зрачки-то видны были). Они готовы были растерзать каждого. Моему супругу 70 лет, и какая необходимость была скручивать его? До сегодняшнего дня он сидит на обезболивающих лекарствах. Затолкать его в какую-то машину, потому вышвырнуть из этой машины снова! Какая необходимость была надо мной так глумиться, ведь я очень хорошо помню, что умоляла их: отпустите меня, и я пойду впереди вас туда, куда вы меня хотите забрать. Только не делайте эту ситуацию и комичной, и трагичной.
- Ваша позиция говорит о том, что вы от идеи инаугурации не отказываетесь?
- Я пока не говорю об инаугурации. Я говорю о том, что я боролась за наши конституционные права, и буду продолжать бороться. В какой форме это будет? Бог поможет, я встану на ноги и тогда вам расскажу уже обо всем.
- И ваше отношение к предстоящим выборам президента Южной Осетии 25 марта.
- Предстоящие выборы в любом случае будут нелегитимными. И один вопрос, который я буду адресовать всем кандидатам в президенты - не потому что среди них нет достойных людей, очень даже там есть милые люди и хорошие политики. Но я хочу задать им один вопрос: как они относятся к решению Верховного суда республики Южная Осетия от 29 ноября 2011 года и к постановлению парламента с точки зрения законов республики Южная Осетия. И если они скажут, что эти решения правовые, значит, они обречены на потерю и так скромного своего электората. У них, в принципе, выбора нет. Они должны подняться над нашей сегодняшней обыденностью и дать реальную оценку всему тому, что происходит на сегодняшний день в нашей стране.
- Алла Алексеевна, вы говорили о том, что сегодня примите решение: оставаться в политике или нет. Что вы решили?
- Конечно, очень хорошо попросить где-то политическое убежище и дожить свою жизнь в цивилизованной стране «белым человеком». Но это не мои правила. Я не могу подвести огромную аудиторию людей, которые мне поверили, пошли за мной, в их борьбе по защите своих конституционных прав. Поэтому сегодня я стою на старой позиции, что буду идти вопреки всем препятствиям к той цели, которую я перед собой поставила. Я - человек, и я хочу соответствовать этому определению. Такова моя точка зрения на сегодняшний день. Хотя я не знаю, как сложится завтра моя жизнь. У дверей моей палаты непрерывно дежурят автоматчики. Ко мне никого не пускают. Ни один правозащитник ко мне не смог зайти, и не один корреспондент не смог увидеть следы побоев и увечий, которые я получила. Я еще раз подтверждаю, что мы живем в государстве, где права, законы и свободы попираются теми, кто их обязан защищать.
- МВД утверждает, что сотрудники не наносили вам удара прикладом. Как было на самом деле?
- Никогда в жизни не буду говорить о том, что я не могу стопроцентно подтвердить. Были ли удары прикладом, я не могу констатировать, потому что меня тянули четверо или пятеро здоровых молодых людей в разные стороны. Потом выпустили из рук, и я со своим немалым весом хлопнулась об землю всей тяжестью. И был такой хруст, как будто перезрелый арбуз скинули с высоты. Мои многочисленные синяки по всему телу, кстати, великолепно видел и главврач этой республиканской больницы. Дело в том, что его родной брат - заместитель генерального прокурора Эльдар Кокоев - это та самая одиозная личность, которая сфабриковала некогда против меня уголовное дело, и на чьей отставке я настаивала. Что он мог в этой ситуации сказать? Естественно, он говорил, что ничего не было. И когда несколько дней назад он ко мне зашел, я прямо задала ему вопрос «почему вы дезинформируете население», и продемонстрировала ему еще раз все свои синяки. Он сказал, что знает об этом, но у каждого есть свое мнение, на что я ответила, что, помимо мнения, еще есть и ответственность. Вот такова моя позиция. Чем меня там били, после того как я потеряла сознание, я не знаю. Но они были недалеки от этого, судя по ненавистным глазам людей в масках (зрачки-то видны были). Они готовы были растерзать каждого. Моему супругу 70 лет, и какая необходимость была скручивать его? До сегодняшнего дня он сидит на обезболивающих лекарствах. Затолкать его в какую-то машину, потому вышвырнуть из этой машины снова! Какая необходимость была надо мной так глумиться, ведь я очень хорошо помню, что умоляла их: отпустите меня, и я пойду впереди вас туда, куда вы меня хотите забрать. Только не делайте эту ситуацию и комичной, и трагичной.
- Ваша позиция говорит о том, что вы от идеи инаугурации не отказываетесь?
- Я пока не говорю об инаугурации. Я говорю о том, что я боролась за наши конституционные права, и буду продолжать бороться. В какой форме это будет? Бог поможет, я встану на ноги и тогда вам расскажу уже обо всем.
- И ваше отношение к предстоящим выборам президента Южной Осетии 25 марта.
- Предстоящие выборы в любом случае будут нелегитимными. И один вопрос, который я буду адресовать всем кандидатам в президенты - не потому что среди них нет достойных людей, очень даже там есть милые люди и хорошие политики. Но я хочу задать им один вопрос: как они относятся к решению Верховного суда республики Южная Осетия от 29 ноября 2011 года и к постановлению парламента с точки зрения законов республики Южная Осетия. И если они скажут, что эти решения правовые, значит, они обречены на потерю и так скромного своего электората. У них, в принципе, выбора нет. Они должны подняться над нашей сегодняшней обыденностью и дать реальную оценку всему тому, что происходит на сегодняшний день в нашей стране.
