Этот текст был написан мною в октябре 2007-го года. Сегодня он обрел новую актуальность.
Удивительно, что оппоненты нынешней российской власти как-то легко обошлись без привычного катастрофизма в оценках, обсуждая в эти дни решение Владимира Путина возглавить предвыборный список "Единой России" и таким образом, возможно, обеспечить себе третий срок (в кресле премьера или партийного лидера). Не было ни традиционных для интеллигентной публики обличений в адрес ненавистного тирана, ни истерики и отчаяния на тему несбывшихся надежд и заката Свободы. Недовольство если и имело место, то в форме ровного, едва слышного гула, без инфарктов и шизофрении.
С одной стороны, никто, собственно, и не рассчитывал на скорые перемены, что Система позволит взойти на трон человеку, который в перспективе окажется способен предать ее интересы. Критики режима предсказывали, что на смену Владимиру Путину придет его вторая, исправленная редакция. С легким уклоном в декоративный либерализм, если преемником окажется Медведев, и опрокидыванием в не слишком глубокую бездну реакции и мракобесия, если вахту примет Сергей Иванов. Но в общем, фамилия кандидата не имела ровным счетом никакого значения. Ревизионистский потенциал "наследника" в сложившейся системе вещей мог исчисляться только гомеопатическими или нано величинами. Тасовать фамилии в границах известной вербальной модели "что в лоб, что по лбу" - дело, хотя и увлекательное, но надежд не прибавляющее.
А с другой стороны, Владимир Путин, предложив себя в качестве преемника, наконец, придал законченность и строгость образу современной России. Политический режим, как его ни назови - мягкий авторитаризм, бархатная диктатура - сложился и застыл. Нет никакой нужды обновлять список имен и дефениций, в который раз по едва уловимым отличиям, разделять новых обитателей кремлевских башен на "голубей" и "ястребов", питать надежды, спорить и ругаться. За 8 лет мы сроднились с путинской реальностью, обжили ее, привыкли к грязно-серым тонам и сомнительным ароматам этого наспех возведенного здания. Так человек врастает в старую, уродливую обувь. Выглядит, конечно, пакостно, но зато нигде не обжимает ногу. Помните, в советские времена бабушки щеголяли в таких матерчатых черных полуботинках на ноздреватой резиновой подошве с молнией в подъеме?
Но была до последнего времени одна проблема, служившая причиной массового невроза. Несмотря на внешнюю устойчивость сложившейся системы власти, путинские объятия все равно казались временными и чужими.. Мы считали его верных соратников конкистадорами, способным лишь опустошать нефтяные скважины, закупать футбольные команды и коллекции живописи, наводить Содом и Гоморру на альпийские горнолыжные курорты. Мы думали, что когда-нибудь, не сейчас, и не завтра, но они все равно побегут, спасая свои миллионы. Не все скопом, а отдельными группами, под прикрытием операции "наследник". Мы не верили ни в "суверенную демократию", ни в Газпром, ни в нахмуренные брови и собаку Конни. Мы были уверены, что это не силовые элементы путинской бесконечности, а дешевые поделки из фольги, имитация, призванная скрыть холодный грабительский расчет. В своей гордыне мы не поняли, что они пришли всерьез, и навсегда забрали страну себе.
И теперь "не холодом веет из Кремля", а наоборот, теплым и вкрадчивым, сладковатым мороком, каким-то древним колдовством и скотством. Люди знающие, пожившие, безошибочно определили природу этих эманаций, которым сразу и на едином выдохе сыскалось название. "Застой" - нестрашное, родное слово. Им радуют друг друга бывшие и новые советские интеллигенты с того самого съезда "Единой России", на котором в виде монументальной ткачихи Лапшиной из Ивановской области к нам явился гость из неотменяемого прошлого.
Почему мы снова заходим в эти мутные, затянутые тиной, воды без малейших опасений и брезгливой гримасы, а вроде даже как-то и льнем, ластимся, как будто нас возвращают в материнское лоно? Да потому что мы родом из "застоя", его мягкой, обволакивающей глубины. Тогда, в брежневские времена мы не имели доступа к политике, нас разлучили с ней навечно. Но взамен у нас были "сосиски сраные", которые мы обсуждали на собственных кухнях, тихо повизгивая, не в силах смеяться. Нам было отказано в праве претендовать на свою страну и ее богатства, как и сейчас, но у нас никто не мог отнять наши библиотеки и музеи, нашу дружбу и любовь, портвейн "Агдам", рыбалку и "вражеские голоса". Нам не принадлежало государство, но и мы не принадлежали ему. Мы занимались собой, «лопатили» литературу, историю и философию, интересовались Блаватской, буддизмом, осваивали основы христианства и ислама, вкладывали колоссальные усилия в образование и вкус. Карьерный рост на государственных и партийных площадях в большинстве случаев мы оставляли нравственно неразвитым, туповатым согражданам. Сегодня нам есть, чему радоваться. Государство делает нам царский подарок - оно вновь возвращает нас самим себе, забирая себе то, что развращало и тяготило наши души долгие годы – «бабло» и политику. Флаг ему в руки!
А мы будем, как прежде, читать, общаться по кухням, наслаждаться искусством, пить водку, потому что идет дождь, влюбляться и "дивиться Божественным природы красотам".
Удивительно, что оппоненты нынешней российской власти как-то легко обошлись без привычного катастрофизма в оценках, обсуждая в эти дни решение Владимира Путина возглавить предвыборный список "Единой России" и таким образом, возможно, обеспечить себе третий срок (в кресле премьера или партийного лидера). Не было ни традиционных для интеллигентной публики обличений в адрес ненавистного тирана, ни истерики и отчаяния на тему несбывшихся надежд и заката Свободы. Недовольство если и имело место, то в форме ровного, едва слышного гула, без инфарктов и шизофрении.
С одной стороны, никто, собственно, и не рассчитывал на скорые перемены, что Система позволит взойти на трон человеку, который в перспективе окажется способен предать ее интересы. Критики режима предсказывали, что на смену Владимиру Путину придет его вторая, исправленная редакция. С легким уклоном в декоративный либерализм, если преемником окажется Медведев, и опрокидыванием в не слишком глубокую бездну реакции и мракобесия, если вахту примет Сергей Иванов. Но в общем, фамилия кандидата не имела ровным счетом никакого значения. Ревизионистский потенциал "наследника" в сложившейся системе вещей мог исчисляться только гомеопатическими или нано величинами. Тасовать фамилии в границах известной вербальной модели "что в лоб, что по лбу" - дело, хотя и увлекательное, но надежд не прибавляющее.
А с другой стороны, Владимир Путин, предложив себя в качестве преемника, наконец, придал законченность и строгость образу современной России. Политический режим, как его ни назови - мягкий авторитаризм, бархатная диктатура - сложился и застыл. Нет никакой нужды обновлять список имен и дефениций, в который раз по едва уловимым отличиям, разделять новых обитателей кремлевских башен на "голубей" и "ястребов", питать надежды, спорить и ругаться. За 8 лет мы сроднились с путинской реальностью, обжили ее, привыкли к грязно-серым тонам и сомнительным ароматам этого наспех возведенного здания. Так человек врастает в старую, уродливую обувь. Выглядит, конечно, пакостно, но зато нигде не обжимает ногу. Помните, в советские времена бабушки щеголяли в таких матерчатых черных полуботинках на ноздреватой резиновой подошве с молнией в подъеме?
Но была до последнего времени одна проблема, служившая причиной массового невроза. Несмотря на внешнюю устойчивость сложившейся системы власти, путинские объятия все равно казались временными и чужими.. Мы считали его верных соратников конкистадорами, способным лишь опустошать нефтяные скважины, закупать футбольные команды и коллекции живописи, наводить Содом и Гоморру на альпийские горнолыжные курорты. Мы думали, что когда-нибудь, не сейчас, и не завтра, но они все равно побегут, спасая свои миллионы. Не все скопом, а отдельными группами, под прикрытием операции "наследник". Мы не верили ни в "суверенную демократию", ни в Газпром, ни в нахмуренные брови и собаку Конни. Мы были уверены, что это не силовые элементы путинской бесконечности, а дешевые поделки из фольги, имитация, призванная скрыть холодный грабительский расчет. В своей гордыне мы не поняли, что они пришли всерьез, и навсегда забрали страну себе.
И теперь "не холодом веет из Кремля", а наоборот, теплым и вкрадчивым, сладковатым мороком, каким-то древним колдовством и скотством. Люди знающие, пожившие, безошибочно определили природу этих эманаций, которым сразу и на едином выдохе сыскалось название. "Застой" - нестрашное, родное слово. Им радуют друг друга бывшие и новые советские интеллигенты с того самого съезда "Единой России", на котором в виде монументальной ткачихи Лапшиной из Ивановской области к нам явился гость из неотменяемого прошлого.
Почему мы снова заходим в эти мутные, затянутые тиной, воды без малейших опасений и брезгливой гримасы, а вроде даже как-то и льнем, ластимся, как будто нас возвращают в материнское лоно? Да потому что мы родом из "застоя", его мягкой, обволакивающей глубины. Тогда, в брежневские времена мы не имели доступа к политике, нас разлучили с ней навечно. Но взамен у нас были "сосиски сраные", которые мы обсуждали на собственных кухнях, тихо повизгивая, не в силах смеяться. Нам было отказано в праве претендовать на свою страну и ее богатства, как и сейчас, но у нас никто не мог отнять наши библиотеки и музеи, нашу дружбу и любовь, портвейн "Агдам", рыбалку и "вражеские голоса". Нам не принадлежало государство, но и мы не принадлежали ему. Мы занимались собой, «лопатили» литературу, историю и философию, интересовались Блаватской, буддизмом, осваивали основы христианства и ислама, вкладывали колоссальные усилия в образование и вкус. Карьерный рост на государственных и партийных площадях в большинстве случаев мы оставляли нравственно неразвитым, туповатым согражданам. Сегодня нам есть, чему радоваться. Государство делает нам царский подарок - оно вновь возвращает нас самим себе, забирая себе то, что развращало и тяготило наши души долгие годы – «бабло» и политику. Флаг ему в руки!
А мы будем, как прежде, читать, общаться по кухням, наслаждаться искусством, пить водку, потому что идет дождь, влюбляться и "дивиться Божественным природы красотам".
