Советская экономика хрущевских времен стала объектом исследования автора книги с ироничным называнием ''Красное изобилие''. У микрофона – Марина Ефимова.
Francis Spufford. ''Red Plenty'', Graywolf Press, 2012
Фрэнсис Спаффорд. ''Красное изобилие''
Марина Ефимова: Многие западные историки и писатели сейчас оглядываются назад - на то, что еще недавно было Советским Союзом. Но пишут, в основном, о самом больном: о революции, о сталинском терроре, о голоде на Украине, о войнах. А английский писатель-документалист Фрэнсис Спаффорд выбрал и малоизвестный на Западе период (с середины 50-х по конец 60-х), и непопулярную тему. Вот как определяет его выбор один из рецензентов книги – журналист Эндрю Мейер:
Диктор: ''Спаффорд выбрал скучный угол (центральное экономическое планирование) скучной науки (советологии). Он проделал поистине стахановский труд и вложил недюжинное литературное мастерство в попытку описать историю экономической идеи, мобилизовавшей целое поколение на создание индустриального монстра, но обреченной на неудачу. Книга ''Красное изобилие'' - история большевистского обещания изобилия. Сам Спаффорд пишет о книге: ''Это роман, главный герой которого – идея''.
Марина Ефимова: Тут надо в двух словах объяснить, как в 50-х-60-х годах Запад представлял себе советскую экономику. ''Это был момент советского триумфа, - говорится в редакционной статье газеты ''Guardian'', посвященной книге ''Красное изобилие''. – Спутник в 1957-м, полет Гагарина в 61-м, попытка установить ракеты на Кубе в 1962-м, но главное – цифры роста советского производства, приводимые экономистами в 50-х годах: 5% годовых, 6%, 7%!..''. И далее ''Guardian'' пишет:
Диктор: ''Позднее выяснилось, что советская экономика была убыточной, а не эффективной; надрывной, а не стратегически рассчитанной; она была непоследовательной и хаотичной, а не жестоко рациональной, как мы думали. Её рост в 50-х значил совершенно не то, что предполагали западные экономисты, пытаясь мерить его своими мерками. Рост означал, что все усилия массированно направлены на тяжелую, в основном военную, индустрию и не ведут к пропорциональному росту благосостояния населения. Благосостояние, конечно, росло, но даже в 60-х составляло 25% от американского стандарта. Многое объяснялось полным отсутствием информации из внешнего мира, которая была недоступна. Реальность была под запретом''.
Марина Ефимова: Тем не менее, желание советских руководителей (особенно Хрущева) ''догнать и перегнать Запад'' было страстным. Призвали экономистов-реформаторов для ''оптимизации'' плановой экономики. Вот как характеризует в этом плане книгу ''Красное изобилие'' профессор университета в Глазго Пол Кокшот:
Диктор: ''Спаффорд описывает борьбу, разгоревшуюся вокруг идей Леонида Канторовича – гениального экономиста, который представил советскому правительству теорию цен, построенную на реалиях западной, рыночной экономики. (Вероятно, именно поэтому Канторовича – единственного из советских экономистов - удостоили Нобелевской премии). Однако попытки следовать рекомендациям реформаторов и поднять нелепо низкие цены на продукты питания (для того, в частности, чтобы увеличить доходы крестьян), немедленно спровоцировали забастовки среди заводских рабочих. Спаффорд демонстрирует полное расхождение между рекомендациями реформаторов и реальной жизнью тех, на ком эти реформы сказывались. Без низких цен на питание низкооплачиваемое большинство населения не смогло бы выжить''.
Марина Ефимова: В книге описана, например, страшная забастовка в Новочеркасске, вызванная ростом цен на мясо в 1962 году. Мы видим ее глазами московского студента:
Диктор: ''Пули не исчезли в голубой дали, они врезались в живую плоть толпы, которая тут же треснула, надломилась, начала разваливаться и обнаружила, что состоит из отдельных тел – мужчин, женщин и детей. Человек лет 60-ти, с седой щетиной и лицом пьяницы, вдруг, запрокинулся, и все, кто был рядом, бросились врассыпную. Володя увидел, как с одной стороны голова старика словно бы взорвалась, и из нее стал хлестать красно-серый гейзер. Он обрызгал женщину с младенцем на руках, и она начала кричать''.
Марина Ефимова: В сноске честно написано, что старик-пьяница – плод воображения автора, а вот молодая мать, забрызганная кровью и мозгом, - реальный персонаж новочеркасской трагедии. Забастовку Спаффорд объясняет не только нищетой, но и возмущением народа тем враньём, которым обернулись хвастливые обещания догнать и перегнать Америку.
''Красное изобилие'' - роман. Впрочем, сам автор так поясняет свой жанр:
Диктор: ''Это – не роман, поскольку тут слишком много объяснений. Но это и не историческое исследование, поскольку все объяснения даются в беллетристической форме''.
Марина Ефимова: Подобная форма не нова в произведениях о России. Вспомним ''Тьму в полдень'' Кёстлера, ''Доктора Живаго'' Пастернака, беллетризованную историю в произведениях Солженицына. Подзаголовок ''Архипелага Гулаг'' гласит: ''Опыт литературного расследования''. Спаффорд, в доказательство точности своего материала, снабдил книгу сносками на 53-х страницах. Комбинируя реальные фигуры с выдуманными (которые появляются в исторических иллюстрациях), автор создает живую картину. Рецензент Мейер так описывает свое впечатление от книги:
Диктор: ''Результат этой комбинации – чудо. То - сказка, то - история, населенная персонажами и насыщенная эпизодами, взятыми из документированной реальности. Экономика постоянно персонифицируется: то в сценке флирта в ''Кибернетическом кафе'' новосибирского Академгородка, то спором на даче одного из членов Политбюро об ''иррациональности цен''. Спаффорд вызвал к жизни флюоресцентное гудение советской жизни послесталинского и предбрежневского времени, насыщенного страхами и обещаниями''.
Марина Ефимова: Но, пожалуй, самые яркие страницы книги ''Красное изобилие'' - описание того, как реально работала, перебиваясь с хлеба на квас, советская экономика. Её герой – толкач. Один из них говорит о своей роли:
Диктор: ''Моя задача – сделать на практике то, что в теории должно делаться само собой. Вы можете назвать меня агентом по закупкам, можете – экспедитором, можете – толкачом. Это дела не меняет. Я не ворую, не даю и не беру взяток. Я смазываю колёса – иногда духами, шоколадом, путёвкой на курорт, но главное – бартерным обменом. Я помогаю нужным людям найти друг друга. Поняли? Тогда выпьем. Это хорошее вино – азербайджанское''.
Марина Ефимова: Практические секреты реальной советской экономики 50х-60-х были описаны 30 лет назад в тамиздатских работах российских авторов, например, в книгах ''АнтиГелбрайт'' Виктора Сокирко и ''Без буржуев'' Игоря Ефимова. Спаффорд посмотрел на этот период с западной стороны. Английские рецензенты книги так определяют важность и своевременность такого исследования: ''Вместо пост-капиталистической свободы и разумности, - пишут авторы ''Guardian'', - Советский Союз устроил у себя докапиталистический бартер с толпой номенклатурщиков, жирующих на этой системе. Самый ясный и важный урок советского опыта гласит: ''Больше никогда так не делайте!''. И однако, нам нельзя смотреть свысока на этот катастрофический опыт. Советская плановая экономика - кузина нашей собственной, западной, экономики, безумная кузина, с руками по локоть в крови, но из той же семьи. И нам необходимо вглядеться в ее опыт, потому что в век глобализации создание изобилия может стать проблемой неразрешимой сложности''.
Francis Spufford. ''Red Plenty'', Graywolf Press, 2012
Фрэнсис Спаффорд. ''Красное изобилие''
Марина Ефимова: Многие западные историки и писатели сейчас оглядываются назад - на то, что еще недавно было Советским Союзом. Но пишут, в основном, о самом больном: о революции, о сталинском терроре, о голоде на Украине, о войнах. А английский писатель-документалист Фрэнсис Спаффорд выбрал и малоизвестный на Западе период (с середины 50-х по конец 60-х), и непопулярную тему. Вот как определяет его выбор один из рецензентов книги – журналист Эндрю Мейер:
Диктор: ''Спаффорд выбрал скучный угол (центральное экономическое планирование) скучной науки (советологии). Он проделал поистине стахановский труд и вложил недюжинное литературное мастерство в попытку описать историю экономической идеи, мобилизовавшей целое поколение на создание индустриального монстра, но обреченной на неудачу. Книга ''Красное изобилие'' - история большевистского обещания изобилия. Сам Спаффорд пишет о книге: ''Это роман, главный герой которого – идея''.
Марина Ефимова: Тут надо в двух словах объяснить, как в 50-х-60-х годах Запад представлял себе советскую экономику. ''Это был момент советского триумфа, - говорится в редакционной статье газеты ''Guardian'', посвященной книге ''Красное изобилие''. – Спутник в 1957-м, полет Гагарина в 61-м, попытка установить ракеты на Кубе в 1962-м, но главное – цифры роста советского производства, приводимые экономистами в 50-х годах: 5% годовых, 6%, 7%!..''. И далее ''Guardian'' пишет:
Диктор: ''Позднее выяснилось, что советская экономика была убыточной, а не эффективной; надрывной, а не стратегически рассчитанной; она была непоследовательной и хаотичной, а не жестоко рациональной, как мы думали. Её рост в 50-х значил совершенно не то, что предполагали западные экономисты, пытаясь мерить его своими мерками. Рост означал, что все усилия массированно направлены на тяжелую, в основном военную, индустрию и не ведут к пропорциональному росту благосостояния населения. Благосостояние, конечно, росло, но даже в 60-х составляло 25% от американского стандарта. Многое объяснялось полным отсутствием информации из внешнего мира, которая была недоступна. Реальность была под запретом''.
Марина Ефимова: Тем не менее, желание советских руководителей (особенно Хрущева) ''догнать и перегнать Запад'' было страстным. Призвали экономистов-реформаторов для ''оптимизации'' плановой экономики. Вот как характеризует в этом плане книгу ''Красное изобилие'' профессор университета в Глазго Пол Кокшот:
Диктор: ''Спаффорд описывает борьбу, разгоревшуюся вокруг идей Леонида Канторовича – гениального экономиста, который представил советскому правительству теорию цен, построенную на реалиях западной, рыночной экономики. (Вероятно, именно поэтому Канторовича – единственного из советских экономистов - удостоили Нобелевской премии). Однако попытки следовать рекомендациям реформаторов и поднять нелепо низкие цены на продукты питания (для того, в частности, чтобы увеличить доходы крестьян), немедленно спровоцировали забастовки среди заводских рабочих. Спаффорд демонстрирует полное расхождение между рекомендациями реформаторов и реальной жизнью тех, на ком эти реформы сказывались. Без низких цен на питание низкооплачиваемое большинство населения не смогло бы выжить''.
Марина Ефимова: В книге описана, например, страшная забастовка в Новочеркасске, вызванная ростом цен на мясо в 1962 году. Мы видим ее глазами московского студента:
Диктор: ''Пули не исчезли в голубой дали, они врезались в живую плоть толпы, которая тут же треснула, надломилась, начала разваливаться и обнаружила, что состоит из отдельных тел – мужчин, женщин и детей. Человек лет 60-ти, с седой щетиной и лицом пьяницы, вдруг, запрокинулся, и все, кто был рядом, бросились врассыпную. Володя увидел, как с одной стороны голова старика словно бы взорвалась, и из нее стал хлестать красно-серый гейзер. Он обрызгал женщину с младенцем на руках, и она начала кричать''.
Марина Ефимова: В сноске честно написано, что старик-пьяница – плод воображения автора, а вот молодая мать, забрызганная кровью и мозгом, - реальный персонаж новочеркасской трагедии. Забастовку Спаффорд объясняет не только нищетой, но и возмущением народа тем враньём, которым обернулись хвастливые обещания догнать и перегнать Америку.
''Красное изобилие'' - роман. Впрочем, сам автор так поясняет свой жанр:
Диктор: ''Это – не роман, поскольку тут слишком много объяснений. Но это и не историческое исследование, поскольку все объяснения даются в беллетристической форме''.
Марина Ефимова: Подобная форма не нова в произведениях о России. Вспомним ''Тьму в полдень'' Кёстлера, ''Доктора Живаго'' Пастернака, беллетризованную историю в произведениях Солженицына. Подзаголовок ''Архипелага Гулаг'' гласит: ''Опыт литературного расследования''. Спаффорд, в доказательство точности своего материала, снабдил книгу сносками на 53-х страницах. Комбинируя реальные фигуры с выдуманными (которые появляются в исторических иллюстрациях), автор создает живую картину. Рецензент Мейер так описывает свое впечатление от книги:
Диктор: ''Результат этой комбинации – чудо. То - сказка, то - история, населенная персонажами и насыщенная эпизодами, взятыми из документированной реальности. Экономика постоянно персонифицируется: то в сценке флирта в ''Кибернетическом кафе'' новосибирского Академгородка, то спором на даче одного из членов Политбюро об ''иррациональности цен''. Спаффорд вызвал к жизни флюоресцентное гудение советской жизни послесталинского и предбрежневского времени, насыщенного страхами и обещаниями''.
Марина Ефимова: Но, пожалуй, самые яркие страницы книги ''Красное изобилие'' - описание того, как реально работала, перебиваясь с хлеба на квас, советская экономика. Её герой – толкач. Один из них говорит о своей роли:
Диктор: ''Моя задача – сделать на практике то, что в теории должно делаться само собой. Вы можете назвать меня агентом по закупкам, можете – экспедитором, можете – толкачом. Это дела не меняет. Я не ворую, не даю и не беру взяток. Я смазываю колёса – иногда духами, шоколадом, путёвкой на курорт, но главное – бартерным обменом. Я помогаю нужным людям найти друг друга. Поняли? Тогда выпьем. Это хорошее вино – азербайджанское''.
Марина Ефимова: Практические секреты реальной советской экономики 50х-60-х были описаны 30 лет назад в тамиздатских работах российских авторов, например, в книгах ''АнтиГелбрайт'' Виктора Сокирко и ''Без буржуев'' Игоря Ефимова. Спаффорд посмотрел на этот период с западной стороны. Английские рецензенты книги так определяют важность и своевременность такого исследования: ''Вместо пост-капиталистической свободы и разумности, - пишут авторы ''Guardian'', - Советский Союз устроил у себя докапиталистический бартер с толпой номенклатурщиков, жирующих на этой системе. Самый ясный и важный урок советского опыта гласит: ''Больше никогда так не делайте!''. И однако, нам нельзя смотреть свысока на этот катастрофический опыт. Советская плановая экономика - кузина нашей собственной, западной, экономики, безумная кузина, с руками по локоть в крови, но из той же семьи. И нам необходимо вглядеться в ее опыт, потому что в век глобализации создание изобилия может стать проблемой неразрешимой сложности''.
