ПРАГА---У нас на прямой связи из Тбилиси эксперт по военным вопросам Ираклий Аладашвили.
ЭК: Ираклий, скажите, пожалуйста, почему возникла необходимость в таких отрядах сейчас? Ведь уже существовала программа для резервистов, и, как говорили в Минобороны, она проходила успешно.
Ираклий Аладашвили: Я думаю, что это четвертая попытка создать новую систему резерва после «Революции роз». А та, что проходила в последнее время, готовилась вместе с сухопутными войсками. Сейчас - по новой концепции. Я уже ознакомился с этой концепцией. В ней подразумевается готовить два типа резерва. Первый тип – это вместе с сухопутными войсками, как до сих пор было, активный резерв, а второй резерв по территориальной обороне, в который идут те люди, которые этого хотят, там нет призыва. Но, я думаю, что в территориальной обороне ничего плохого нет, потому что люди, которых будут собирать по месту жительства, лучше знают свои места, лучше будут оборонять их. Об этом говорит и тот, к сожалению, очень для нас трудный опыт, который мы получили после августовской войны 2008 года, когда мы потеряли два ущелья – Кодорское и Диди Лиахви. Потому что там охраняли не местные жители, а охраняли полицейские и военные центрального подчинения. И, к сожалению, это реальность - эти люди оставили ущелья в течение несколько часов. А если там были бы именно резервисты из местных, то, я думаю, они свои дома охраняли бы до конца.
ЭК: Вы сейчас прослушали материал нашего корреспондента. Чем обусловлена такая секретность? Я помню начало первой программы, она, напротив, рекламировалась со всеми подробностями.
Ираклий Аладашвили: Я абсолютно согласен с Теоной Акубардия, сначала начали на добровольной основе набирать людей, а затем новую концепцию принимать. Вообще, надо было, конечно, наоборот. Но главное – не проблемы территориальной обороны, полиции, вооруженных сил, а главное, как государство, правительство будет использовать такие подразделения резервистов или регулярной армии. Насколько законно они будут их использовать.
ЭК: А что значит «незаконно использовать», в каких это случаях?
Ираклий Аладашвили: Вы знаете, всегда есть опасность того, что по политическим соображениям какие-то силы захотят использовать вооруженные силы не по назначению, не по закону. Вот это главная проблема, вот этого нельзя допустить. А то, что надо создавать активный резерв вместе с сухопутными войсками и по территориальным призыву, я думаю, это обязательно.
ЭК: Я хотела, чтобы вы уточнили, конкретизировали, что значит «использовать не по закону».
Ираклий Аладашвили: Некоторая часть оппозиции говорит, что людей, которые получают оружие, некоторые силы, которые сейчас правят, захотят против мирного населения использовать. Об этом идет разговор. Я не хочу на эту тему говорить. Всякое государство, которое уважает себя, конечно, создает резерв.
ЭК: А почему эту программу запустили прежде, чем ее утвердил парламент?
Ираклий Аладашивли: Это другой вопрос. Сначала надо, конечно, чтобы парламент ее принял. А сейчас у нас в Грузии происходит наоборот. К сожалению, создается такое впечатление, что они хотят задним числом оправдать все это.
ЭК: То есть тогда у нее будет мало шансов, скажем, быть такой же продуманной и четкой структурой резервной службы, как в Прибалтике, это тоже прозвучало в материале.
Ираклий Аладашвили: Не знаю, как в Прибалтике, но я еще раз говорю – это мое личное мнение. Я двадцать лет занимаюсь военными вопросами и знаю, что мы потеряли эти ущелья… Местные жители защищали Кодорское ущелье 15 лет после 93-го года от абхазских сепаратистов. Так же как и Диди Лиахви. Население Тамарашени, Кехви защитило свое ущелье.
ЭК: Ираклий, скажите, пожалуйста, почему возникла необходимость в таких отрядах сейчас? Ведь уже существовала программа для резервистов, и, как говорили в Минобороны, она проходила успешно.
Ираклий Аладашвили: Я думаю, что это четвертая попытка создать новую систему резерва после «Революции роз». А та, что проходила в последнее время, готовилась вместе с сухопутными войсками. Сейчас - по новой концепции. Я уже ознакомился с этой концепцией. В ней подразумевается готовить два типа резерва. Первый тип – это вместе с сухопутными войсками, как до сих пор было, активный резерв, а второй резерв по территориальной обороне, в который идут те люди, которые этого хотят, там нет призыва. Но, я думаю, что в территориальной обороне ничего плохого нет, потому что люди, которых будут собирать по месту жительства, лучше знают свои места, лучше будут оборонять их. Об этом говорит и тот, к сожалению, очень для нас трудный опыт, который мы получили после августовской войны 2008 года, когда мы потеряли два ущелья – Кодорское и Диди Лиахви. Потому что там охраняли не местные жители, а охраняли полицейские и военные центрального подчинения. И, к сожалению, это реальность - эти люди оставили ущелья в течение несколько часов. А если там были бы именно резервисты из местных, то, я думаю, они свои дома охраняли бы до конца.
ЭК: Вы сейчас прослушали материал нашего корреспондента. Чем обусловлена такая секретность? Я помню начало первой программы, она, напротив, рекламировалась со всеми подробностями.
Ираклий Аладашвили: Я абсолютно согласен с Теоной Акубардия, сначала начали на добровольной основе набирать людей, а затем новую концепцию принимать. Вообще, надо было, конечно, наоборот. Но главное – не проблемы территориальной обороны, полиции, вооруженных сил, а главное, как государство, правительство будет использовать такие подразделения резервистов или регулярной армии. Насколько законно они будут их использовать.
ЭК: А что значит «незаконно использовать», в каких это случаях?
Ираклий Аладашвили: Вы знаете, всегда есть опасность того, что по политическим соображениям какие-то силы захотят использовать вооруженные силы не по назначению, не по закону. Вот это главная проблема, вот этого нельзя допустить. А то, что надо создавать активный резерв вместе с сухопутными войсками и по территориальным призыву, я думаю, это обязательно.
ЭК: Я хотела, чтобы вы уточнили, конкретизировали, что значит «использовать не по закону».
Ираклий Аладашвили: Некоторая часть оппозиции говорит, что людей, которые получают оружие, некоторые силы, которые сейчас правят, захотят против мирного населения использовать. Об этом идет разговор. Я не хочу на эту тему говорить. Всякое государство, которое уважает себя, конечно, создает резерв.
ЭК: А почему эту программу запустили прежде, чем ее утвердил парламент?
Ираклий Аладашивли: Это другой вопрос. Сначала надо, конечно, чтобы парламент ее принял. А сейчас у нас в Грузии происходит наоборот. К сожалению, создается такое впечатление, что они хотят задним числом оправдать все это.
ЭК: То есть тогда у нее будет мало шансов, скажем, быть такой же продуманной и четкой структурой резервной службы, как в Прибалтике, это тоже прозвучало в материале.
Ираклий Аладашвили: Не знаю, как в Прибалтике, но я еще раз говорю – это мое личное мнение. Я двадцать лет занимаюсь военными вопросами и знаю, что мы потеряли эти ущелья… Местные жители защищали Кодорское ущелье 15 лет после 93-го года от абхазских сепаратистов. Так же как и Диди Лиахви. Население Тамарашени, Кехви защитило свое ущелье.
