ПРАГА---В Чикаго завершился саммит НАТО, на котором Грузии были поданы определенные надежды на ускорение ее вступления в Североатлантический альянс. Правда, с некоторыми оговорками. На саммите работал наш коллега Коба Ликликадзе, который пока еще находится в Чикаго. Мы связались с ним по телефону.
Кети Бочоришвили: Коба, президент Грузии Михаил Саакашвили заявил в Чикаго, что Грузия будет в наилучшей форме к следующему саммиту НАТО, и причин отказывать ей в членстве в этой организации не будет. На чем, по-вашему, основана эта уверенность? Ведь на том же саммите четко прозвучало, что она должна выдержать два серьезных экзамена – выборы в нынешнем году и следующем.
Коба Ликликадзе: Я думаю, Кети, что президенту Грузии Михаилу Саакашвили не стоило говорить о том, что у НАТО не будет причин не принять в 2014 году Грузию в НАТО, потому что никаких обещаний вступления Грузии в НАТО в декларации чикагского саммита нет. Там подчеркиваются, естественно, сдвиги и прогресс в проведении реформ, но там отмечается, что надо двигаться в сторону реформы правосудия, и подчеркивается очень четко (я думаю, что однозначно), что парламентские выборы 2012 года и президентские выборы 2013 года имеют чрезвычайное значение. И, естественно, если президент Михаил Саакашвили подразумевает то, что страна, политическая элита Грузии сдаст этот тест на «отлично», тогда его оптимистические прогнозы имеют под собой почву. Но для этого странам НАТО нужны доказательства того, что Грузия решит свои самые проблематичные дела в истории последнего двадцатилетия: при помощи честных, справедливых выборов передаст правление, не знаю, правда, кто унаследует его, но это, я думаю, главный критерий. Думаю, Михаил Саакашвили, политическая элита в целом не готовы к этому.
Кети Бочоришвили: Коба, вы хотите сказать, что причисление Грузии к странам-аспирантам автоматически не означает ускорения ее вступления в НАТО?
Коба Ликликадзе: Естественно, нет, потому что было бы желательно, чтобы у Грузии была четкая дорожная карта, потому что в этой декларации просто повторяются декларации 2010 года – Лиссабонского саммита и 2008 года – Бухарестского саммита. Если меня спросить, то я думаю, что самым сильным было заявление на Бухарестском саммите. Но мы видим, что пока однозначной и четкой дорожной карты у Грузии нет. И мне кажется, что пока преждевременно говорить о том, будут или нет 28 стран Альянса иметь консенсус в 2014 году. Потому что я все-таки считаю, что судьба вступления Грузии в Североатлантический альянс решается в самой Грузии: на улицах Тбилиси, в залах правосудия, в парламенте, в целом в политическом спектре Грузии; предвыборной кампанией решается, и будет решаться на предстоящих парламентских и президентских выборах. И здесь, я думаю, Грузии предстоит решительный экзамен – провести свободные выборы при равноправных возможностях всех политических сил. И если об этом не говорится там, это не значит, что члены Альянса так не думают.
Кети Бочоришвили: Да, Коба, но и не стоит сбрасывать со счетов еще одну серьезную проблему – наличие оккупированных территорий. В случае если в стране в самом деле пройдут справедливые, прозрачные выборы, как будет решаться эта проблема? Она ведь автоматически означает обострение отношений России с НАТО по вопросу Грузии. И вот глава МИДа России уже предостерег руководство Альянса. Пойдет ли на это Альянс? Что говорят об этом в кулуарах, если этот вопрос вообще обсуждался?
Коба Ликликадзе: Я думаю, что не кулуары здесь главное, Кети, я думаю, что это очень важный вопрос для политического спектра Грузии. Я думаю, все осознают, что для НАТО Грузия - оккупированная территория. НАТО призывает Россию аннулировать признание независимости Южной Осетии и Абхазии. Главная опора все-таки здесь делается на демократические реформы в Грузии, потому что НАТО понимает, что Грузия в одиночку решить вопрос Южной Осетии и Абхазии после российской оккупации не сможет. Требовать от нее решения этого вопроса, - это изначально отказать Грузии во вступлении в НАТО, это был бы просто тупик. Но эта проблема, наверное, будет иметь место, потому что вопрос границы, вопрос устранения всех споров приграничных и т.д. и т.п. – это одно из основных требований вступления в НАТО. Как это будет решаться, сейчас об этом сложно говорить, потому что закончился один саммит, а где пройдет очередной саммит, какая будет повестка дня, сейчас об этом не могут сказать даже самые влиятельные члены НАТО.
Кети Бочоришвили: Коба, президент Грузии Михаил Саакашвили заявил в Чикаго, что Грузия будет в наилучшей форме к следующему саммиту НАТО, и причин отказывать ей в членстве в этой организации не будет. На чем, по-вашему, основана эта уверенность? Ведь на том же саммите четко прозвучало, что она должна выдержать два серьезных экзамена – выборы в нынешнем году и следующем.
Коба Ликликадзе: Я думаю, Кети, что президенту Грузии Михаилу Саакашвили не стоило говорить о том, что у НАТО не будет причин не принять в 2014 году Грузию в НАТО, потому что никаких обещаний вступления Грузии в НАТО в декларации чикагского саммита нет. Там подчеркиваются, естественно, сдвиги и прогресс в проведении реформ, но там отмечается, что надо двигаться в сторону реформы правосудия, и подчеркивается очень четко (я думаю, что однозначно), что парламентские выборы 2012 года и президентские выборы 2013 года имеют чрезвычайное значение. И, естественно, если президент Михаил Саакашвили подразумевает то, что страна, политическая элита Грузии сдаст этот тест на «отлично», тогда его оптимистические прогнозы имеют под собой почву. Но для этого странам НАТО нужны доказательства того, что Грузия решит свои самые проблематичные дела в истории последнего двадцатилетия: при помощи честных, справедливых выборов передаст правление, не знаю, правда, кто унаследует его, но это, я думаю, главный критерий. Думаю, Михаил Саакашвили, политическая элита в целом не готовы к этому.
Кети Бочоришвили: Коба, вы хотите сказать, что причисление Грузии к странам-аспирантам автоматически не означает ускорения ее вступления в НАТО?
Коба Ликликадзе: Естественно, нет, потому что было бы желательно, чтобы у Грузии была четкая дорожная карта, потому что в этой декларации просто повторяются декларации 2010 года – Лиссабонского саммита и 2008 года – Бухарестского саммита. Если меня спросить, то я думаю, что самым сильным было заявление на Бухарестском саммите. Но мы видим, что пока однозначной и четкой дорожной карты у Грузии нет. И мне кажется, что пока преждевременно говорить о том, будут или нет 28 стран Альянса иметь консенсус в 2014 году. Потому что я все-таки считаю, что судьба вступления Грузии в Североатлантический альянс решается в самой Грузии: на улицах Тбилиси, в залах правосудия, в парламенте, в целом в политическом спектре Грузии; предвыборной кампанией решается, и будет решаться на предстоящих парламентских и президентских выборах. И здесь, я думаю, Грузии предстоит решительный экзамен – провести свободные выборы при равноправных возможностях всех политических сил. И если об этом не говорится там, это не значит, что члены Альянса так не думают.
Кети Бочоришвили: Да, Коба, но и не стоит сбрасывать со счетов еще одну серьезную проблему – наличие оккупированных территорий. В случае если в стране в самом деле пройдут справедливые, прозрачные выборы, как будет решаться эта проблема? Она ведь автоматически означает обострение отношений России с НАТО по вопросу Грузии. И вот глава МИДа России уже предостерег руководство Альянса. Пойдет ли на это Альянс? Что говорят об этом в кулуарах, если этот вопрос вообще обсуждался?
Коба Ликликадзе: Я думаю, что не кулуары здесь главное, Кети, я думаю, что это очень важный вопрос для политического спектра Грузии. Я думаю, все осознают, что для НАТО Грузия - оккупированная территория. НАТО призывает Россию аннулировать признание независимости Южной Осетии и Абхазии. Главная опора все-таки здесь делается на демократические реформы в Грузии, потому что НАТО понимает, что Грузия в одиночку решить вопрос Южной Осетии и Абхазии после российской оккупации не сможет. Требовать от нее решения этого вопроса, - это изначально отказать Грузии во вступлении в НАТО, это был бы просто тупик. Но эта проблема, наверное, будет иметь место, потому что вопрос границы, вопрос устранения всех споров приграничных и т.д. и т.п. – это одно из основных требований вступления в НАТО. Как это будет решаться, сейчас об этом сложно говорить, потому что закончился один саммит, а где пройдет очередной саммит, какая будет повестка дня, сейчас об этом не могут сказать даже самые влиятельные члены НАТО.
