Если бы были украдены только деньги – это полбеды, деньги – дело наживное. Но украдено было время, которое общество могло и должно было использовать для того, чтобы становиться умнее, сильнее, свободней и добрей. Это только и дало бы возможность Южной Осетии хотя бы подавать надежды повзрослеть до маленького государства. Украдена была репутация – всех считали воровским колхозом сообща и жалкими, безвольными, примитивными особями поодиночке, которым только и хватило сил и культуры сбиться в стадо, ведомое гопником и неучем. Южные осетины превратились в посмешище всея Руси под условным тэгом «дурак какойты», растиражированном в русском интернете миллионнами копий. Украдено было целое политическое поколение, а то и два. Яркие, неравнодушные, осмелившиеся пойти наперекор баранообразной воле, изгонялись из республики, садились в тюрьму, их жестоко и прилюдно избивали. Украли человеческий типаж – интеллигентные манеры, образование, иницииативность, сострадательность. Популярны стали наглость, вороватость, цинизм, своеволие.
Воровское лихолетье – это то, что необходимо было изжить без вских сомнений и проволочек. Именно об этом последние выборы, усталость людей, их нежелание терпеть и дальше распоясавшуюся малину. Но неожиданно на защиту репутации государственных деятелей, ответственных за многолетнюю вахканалию, встает новый президент, который, по моему слабому разумению, как раз и обязан был обнести эпоху этого лихолетья красными карантинными флажками и объявить ее зоной смертельного поражения. Анафема для персонажей, загнавших общество в гнилое безвременье, была бы лучшей и необходимой гарантией от повторения - чтобы вновь не сорваться в бездну человеческой и политической низости.
Но Дедушка Мороз Харитонович, похоже, живет в мире, где все времена – и подлые, те, о которых лучше забыть, и высокие, освященные героизмом – наведываются друг другу в гости, ведут неспешные дружелюбные беседы, чинно кивают головами, пьют и закусывают. Только этим неразличением, неспособностью отделить порок от горнего и можно объяснить тот удивительный факт, что люди, ассоциируемые с прежней властью, приглашены в новые времена на правах профессионалов, чиновников с незапятнанной репутацией. Не будем говорить про одиознейшего Чочиева – он хотя бы персональный друг его Высокодобродушия. У каждого могут быть свои личные слабости.
Но вот такой персонаж, как представитель по правам человека при Эдуарде Кокойты. Это не сразу и поймешь, что за должность – что-то вроде отвественного за порядок и охрану еврейских кладбищ при начальнике лагеря уничтожения Треблинка. Правозащитники, работавшие в республике, вспоминают о Давиде Санакоеве с едва заметным презрением, если не сказать брезгливостью. Где, какие права, покажите этих людей, которых он когда-либо защищал?! В Осетии, где живой цветок не мог прорасти, потому что затаптывался сразу, где в тюрьме не кормили заключенных, где не было ни одного свободного издания, где людям разбивали прикладами лицевые мышцы, должность омбудсмена – это издевательство над здравым смыслом и совестью. Этот человек разделяет с Кокойты всю ответственность за украденное время, поломанные судьбы, несостоявшуюся гражданственность.
Косноязчнейший из всех косноязычных, кандидат, не умевший связать двух слов на дебатах, нарцисс и недоучка назначен министром иностранных дел. Да, похоже осетины так и останутся посмешищем, поскольку «дурак какойты» имеет надежнейшего наследника, который не устанет напоминать внешнему миру о тотальном убожестве южных осетин. Хотя дедушку в этой ситуации жалко. Он ведь точно не хотел ничего плохого. Просто, какие у него иностранные дела, такой и министр.
Воровское лихолетье – это то, что необходимо было изжить без вских сомнений и проволочек. Именно об этом последние выборы, усталость людей, их нежелание терпеть и дальше распоясавшуюся малину. Но неожиданно на защиту репутации государственных деятелей, ответственных за многолетнюю вахканалию, встает новый президент, который, по моему слабому разумению, как раз и обязан был обнести эпоху этого лихолетья красными карантинными флажками и объявить ее зоной смертельного поражения. Анафема для персонажей, загнавших общество в гнилое безвременье, была бы лучшей и необходимой гарантией от повторения - чтобы вновь не сорваться в бездну человеческой и политической низости.
Но Дедушка Мороз Харитонович, похоже, живет в мире, где все времена – и подлые, те, о которых лучше забыть, и высокие, освященные героизмом – наведываются друг другу в гости, ведут неспешные дружелюбные беседы, чинно кивают головами, пьют и закусывают. Только этим неразличением, неспособностью отделить порок от горнего и можно объяснить тот удивительный факт, что люди, ассоциируемые с прежней властью, приглашены в новые времена на правах профессионалов, чиновников с незапятнанной репутацией. Не будем говорить про одиознейшего Чочиева – он хотя бы персональный друг его Высокодобродушия. У каждого могут быть свои личные слабости.
Но вот такой персонаж, как представитель по правам человека при Эдуарде Кокойты. Это не сразу и поймешь, что за должность – что-то вроде отвественного за порядок и охрану еврейских кладбищ при начальнике лагеря уничтожения Треблинка. Правозащитники, работавшие в республике, вспоминают о Давиде Санакоеве с едва заметным презрением, если не сказать брезгливостью. Где, какие права, покажите этих людей, которых он когда-либо защищал?! В Осетии, где живой цветок не мог прорасти, потому что затаптывался сразу, где в тюрьме не кормили заключенных, где не было ни одного свободного издания, где людям разбивали прикладами лицевые мышцы, должность омбудсмена – это издевательство над здравым смыслом и совестью. Этот человек разделяет с Кокойты всю ответственность за украденное время, поломанные судьбы, несостоявшуюся гражданственность.
Косноязчнейший из всех косноязычных, кандидат, не умевший связать двух слов на дебатах, нарцисс и недоучка назначен министром иностранных дел. Да, похоже осетины так и останутся посмешищем, поскольку «дурак какойты» имеет надежнейшего наследника, который не устанет напоминать внешнему миру о тотальном убожестве южных осетин. Хотя дедушку в этой ситуации жалко. Он ведь точно не хотел ничего плохого. Просто, какие у него иностранные дела, такой и министр.
