СУХУМИ--Сегодня 213 лет со дня рождения Пушкина. Дата некруглая, но за последние годы, пожалуй, только 200-летие светила русской литературы отмечали в Абхазии с таким размахом. Нынче же была найдена очень удачная форма празднования этой даты, и, насколько знаю, ее решили сделать отныне традиционной.
Накануне мне позвонил председатель Ассоциации писателей Абхазии Мушни Ласуриа и пригласил на это мероприятие. Началось оно в одиннадцать часов с возложения цветов к памятнику поэту на сухумской улице, носящей его имя, а продолжилось в Сухумском ботаническом саду, который, как сказал вчера Мушни Таевич, является почти ровесником великого русского поэта, ведь он закладывался в 1840 году. Здесь, на полянке в тени громадной липы расположилось на стульях более ста гостей праздника. Люди подходили и подходили, стояли вокруг сидящих… Выступали ученики сухумской 2-й средней им. Пушкина, Сухумского музыкального училища, стихи читали абхазские и русские поэты… В празднике приняли участие депутаты парламента Абхазии во главе со спикером, министры образования и культуры республики, посол России в Абхазии, многие другие именитые гости.
Всеми моими знакомыми, с кем довелось там пообщаться, владело, показалось мне, приподнятое настроение, под стать этому яркому солнечному дню. «Прекрасное место для проведения пушкинского праздника», – сказал один приятель. «А в будущем, – шутливо подхватил другой, – здесь можно найти и старый могучий дуб и посадить на нем на цепи кота, чтобы туда-сюда ходил…» А кто-то вспомнил, как в год 200-летия Пушкина один наш маститый литератор, царствие ему небесное, «купился» на мою первоапрельскую публикацию в газете «Эхо Абхазии» о посещении Пушкиным Абхазии и начал ее всерьез пересказывать на торжественном собрании 6 июня, при большом стечении народа…
Приехав домой, я разыскал в подшивках газет ту самую публикацию и перечитал ее. А что, получилось довольно убедительно, раз доктор филологических наук поверил… Перескажу в двух словах, тем более что сам Александр Сергеевич был, как известно, совсем не чужд озорству и литературной мистификации.
Дело в том, что вот уже двадцать лет я придумываю для соответствующих по времени номеров газет темы для первоапрельских розыгрышей и стараюсь отразить в них наиболее актуальное для того или иного года. В 1999-м весьма актуальным для нашего общего с российским информационного пространства был пушкинский юбилей. И я предложил читателю отрывок из выдуманной статьи выдуманного автора Преображенского-Придыбайло в выдуманной газете «Российские сенсации». Это была цитата из якобы обнаруженного в частном архиве письма А. Пушкина, написанного им вскоре после возвращения из поездки в Эрзурум некоей «прелестной капризнице». В самом конце его он упоминал, что «возвращаясь из Арзрума, сделал изрядный крюк, дабы познакомиться со своими дальними родственниками по линии Ибрагима Петровича Ганнибала, проживающими на берегу Черного моря в местечке Адзюбжа. Сделал я это по совету милейшего Панина, который служил в тех местах и не преминул сообщить мне о моих курчавых сородичах. Это около десятка семей совершенных абиссинцев, которые уже начали смешиваться с местным населением, носящим названием абхазцев. Как они попали сюда, достоверно сообщить мне никто не мог, но один из абиссинцев, узнав о моей родословной, стал с жаром уверять, что они тоже являются потомками некоего знатного африканца, "служившего царю урусов", то есть Ганнибала».
Кстати, спустя лет семь я опубликовал в той же газете воспоминания врача, представительницы так называемых абхазских негров Нуцы Абаш, из которых следовало, что, согласно семейным преданиям, предки этих негров, действительно, абиссинцы, были завезены в Адзюбжу с невольничьего рынка в Османской империи лишь около 1840 года, то есть уже после трагической гибели Пушкина, который, конечно же, в Абхазии никогда не был.
И еще одна мысль на тему «Пушкин и Абхазия» пришла сегодня в голову. Из всех абхазских долгожителей, о которых очень много писалось во второй половине двадцатого века, пожалуй, больше всего написано об Ашхангерии Бжания из села Тамыш, в том числе и известным английским писателем Джоном Пристли. Считается, что он, дедушка нынешнего председателя Службы госбезопасности Абхазии Аслана Георгиевича Бжания (я не ошибся: именно дедушка, а не «пра-пра…»), умер в 1947 году в возрасте 148 лет. То есть то, что умер в 1947-м, сомнению не подлежит, а вот дата его рождения определялась «на глазок», ибо никаких свидетельств о рождении у абхазских долгожителей того поколения не было. Так почему все же в качестве года его рождения фигурирует именно 1799-й? Не исключаю такой вариант: какой-то советский газетчик еще в годы первых пятилеток с восторгом написал об Ашхангерии как о «ровеснике Пушкина», а другой щелкопер воспринял это буквально и уже в своем собственном опусе привел «точную дату» рождения «абхазского Мафусаила». Так и пошло…
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Накануне мне позвонил председатель Ассоциации писателей Абхазии Мушни Ласуриа и пригласил на это мероприятие. Началось оно в одиннадцать часов с возложения цветов к памятнику поэту на сухумской улице, носящей его имя, а продолжилось в Сухумском ботаническом саду, который, как сказал вчера Мушни Таевич, является почти ровесником великого русского поэта, ведь он закладывался в 1840 году. Здесь, на полянке в тени громадной липы расположилось на стульях более ста гостей праздника. Люди подходили и подходили, стояли вокруг сидящих… Выступали ученики сухумской 2-й средней им. Пушкина, Сухумского музыкального училища, стихи читали абхазские и русские поэты… В празднике приняли участие депутаты парламента Абхазии во главе со спикером, министры образования и культуры республики, посол России в Абхазии, многие другие именитые гости.
Всеми моими знакомыми, с кем довелось там пообщаться, владело, показалось мне, приподнятое настроение, под стать этому яркому солнечному дню. «Прекрасное место для проведения пушкинского праздника», – сказал один приятель. «А в будущем, – шутливо подхватил другой, – здесь можно найти и старый могучий дуб и посадить на нем на цепи кота, чтобы туда-сюда ходил…» А кто-то вспомнил, как в год 200-летия Пушкина один наш маститый литератор, царствие ему небесное, «купился» на мою первоапрельскую публикацию в газете «Эхо Абхазии» о посещении Пушкиным Абхазии и начал ее всерьез пересказывать на торжественном собрании 6 июня, при большом стечении народа…
Приехав домой, я разыскал в подшивках газет ту самую публикацию и перечитал ее. А что, получилось довольно убедительно, раз доктор филологических наук поверил… Перескажу в двух словах, тем более что сам Александр Сергеевич был, как известно, совсем не чужд озорству и литературной мистификации.
Дело в том, что вот уже двадцать лет я придумываю для соответствующих по времени номеров газет темы для первоапрельских розыгрышей и стараюсь отразить в них наиболее актуальное для того или иного года. В 1999-м весьма актуальным для нашего общего с российским информационного пространства был пушкинский юбилей. И я предложил читателю отрывок из выдуманной статьи выдуманного автора Преображенского-Придыбайло в выдуманной газете «Российские сенсации». Это была цитата из якобы обнаруженного в частном архиве письма А. Пушкина, написанного им вскоре после возвращения из поездки в Эрзурум некоей «прелестной капризнице». В самом конце его он упоминал, что «возвращаясь из Арзрума, сделал изрядный крюк, дабы познакомиться со своими дальними родственниками по линии Ибрагима Петровича Ганнибала, проживающими на берегу Черного моря в местечке Адзюбжа. Сделал я это по совету милейшего Панина, который служил в тех местах и не преминул сообщить мне о моих курчавых сородичах. Это около десятка семей совершенных абиссинцев, которые уже начали смешиваться с местным населением, носящим названием абхазцев. Как они попали сюда, достоверно сообщить мне никто не мог, но один из абиссинцев, узнав о моей родословной, стал с жаром уверять, что они тоже являются потомками некоего знатного африканца, "служившего царю урусов", то есть Ганнибала».
Кстати, спустя лет семь я опубликовал в той же газете воспоминания врача, представительницы так называемых абхазских негров Нуцы Абаш, из которых следовало, что, согласно семейным преданиям, предки этих негров, действительно, абиссинцы, были завезены в Адзюбжу с невольничьего рынка в Османской империи лишь около 1840 года, то есть уже после трагической гибели Пушкина, который, конечно же, в Абхазии никогда не был.
И еще одна мысль на тему «Пушкин и Абхазия» пришла сегодня в голову. Из всех абхазских долгожителей, о которых очень много писалось во второй половине двадцатого века, пожалуй, больше всего написано об Ашхангерии Бжания из села Тамыш, в том числе и известным английским писателем Джоном Пристли. Считается, что он, дедушка нынешнего председателя Службы госбезопасности Абхазии Аслана Георгиевича Бжания (я не ошибся: именно дедушка, а не «пра-пра…»), умер в 1947 году в возрасте 148 лет. То есть то, что умер в 1947-м, сомнению не подлежит, а вот дата его рождения определялась «на глазок», ибо никаких свидетельств о рождении у абхазских долгожителей того поколения не было. Так почему все же в качестве года его рождения фигурирует именно 1799-й? Не исключаю такой вариант: какой-то советский газетчик еще в годы первых пятилеток с восторгом написал об Ашхангерии как о «ровеснике Пушкина», а другой щелкопер воспринял это буквально и уже в своем собственном опусе привел «точную дату» рождения «абхазского Мафусаила». Так и пошло…
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
