Недавно я рассказывал на "Эхо Кавказа" о результатах собственного опроса, в котором приняли участие двадцать представителей абхазского общества. Напомню, что вопрос был сформулирован так: "Поддерживаете ли вы идею строительства в ближайшем будущем транскавказской автомагистрали Черкесск – Южный приют – Сухум? Какие при этом дивиденды от ее функционирования и какие возможные угрозы и риски представляются вам наиболее весомыми?" И напомню, что мнения респондентов разделились примерно поровну. Многие при этом, правда, сетовали, что обладают недостаточной информацией о предлагаемых вариантах прокладки автотрассы через Клухорский перевал, которая соединила бы нас с Северным Кавказом напрямую.
Видя интерес общественности к этому опросу, решил продолжить его и хочу сегодня предложить вашему вниманию еще несколько мнений.
Марина Барцыц, этнолог, научный сотрудник Абхазского института гуманитарных исследований:
"Безусловно – за! Этой мечте нашего народа более 150 лет. До завершения Русско-Кавказской войны мы были с северокавказцами в едином культурно-историческом пространстве. А после нее все горные села и верховья ущелий были "зачищены" от населения, и контакты были невозможны. И в советский период с принципом "разделяй и властвуй" ни о какой общей инфраструктуре не приходилось говорить.
Конечно же, риски были бы минимальны, если бы в Кодорском ущелье проживали дальцы и цабальцы, да и государство наше было бы процветающим и признанным мировым сообществом.
Опасения из-за трудности контроля наполовину снимаются тем, что дорога сможет функционировать только в летний период – перевал на уровне до трех тысяч метров с сентября, скорей всего, будет непроходимым.
Так называемую мусульманскую угрозу тоже не считаю угрозой, если мы внутри не будем заниматься идеологией, просвещением и т.п., она к нам придет и другими путями.
Странно, что в Абхазии информация об этом проекте стала известна в последний момент, как будто кто-то без нашего участия решил за нас. Может быть, предыдущая власть участвовала в этом, но нам забыли сообщить?
Допускаю, что отказ от проекта, прозвучавший из уст первого лица государства, выгоден некоторым силам в России. Что касается экологии, нам бы с таким же рвением бросить свои силы на спасение Рицинского заповедника, например, посчитать, сколько автомашин с охотниками, вооруженными автоматами, приезжают туда за день.
Обсуждаемому проекту тысячелетия. Этот торговый путь был до нас и обязательно будет восстановлен. История любит повторяться. Это наша перспектива. Мы сможем восстановить экономические, историко-культурные контакты с братскими народами. А при снятии морской блокады порты и бюджет страны будут получать совсем другие доходы. Это вопрос экономической безопасности и независимости. И потом, мы должны чувствовать тенденции, эта дорога стратегически важна для всего Кавказа, с которым у нас общая судьба".
Нугзар Агрба, гендиректор госкомпании "Абхазхлеб":
"Хотелось бы надеяться, что С.В. Багапш в свое время не ошибался, когда высказывался за эту дорогу. Так, он заявлял, что она привлечет как туристов, так и движение грузов и товаров через абхазские порты. Тогда два руководителя страны (Багапш С.В. и Анкваб А.З.) также обсуждали необходимость создания в Кодорском ущелье крупного национального парка, заповедной территории.
Конечно, дорога могла бы принести Абхазии определенную экономическую и политическую выгоду. Но нам неизвестно, на чьи средства шло бы строительство дороги. У Абхазии, это очевидно, таких средств нет. Эта неизвестность чуть гложет сердце.
Если представить, что проект осуществился, можно предполагать улучшение отношений с братскими народами Северного Кавказа, усиление политической и экономической безопасности страны. У Абхазии появилось бы еще одно окно в мир. Возможно, мы стали бы рациональнее, прошли бы новую стадию своего социально-экономического развития.
Что же касается мнений об опасности проникновения к нам бандформирований, появления наркотрафика и тому подобного... Волков бояться, в лес не ходить.
В то же время нельзя не учитывать мнение президента Абхазии А.З. Анкваба, заявившего недавно журналистам, что "руководство не позволит никому приступить к реализации проектов, наносящих вред экологии". Какие могут быть подводные течения в данном вопросе, ведомо только одному президенту, и с этим мнением нам придется считаться".
Акоп Аведян, студент:
"Я против по простой причине: такие затратные и сложные проекты разрабатываются и осуществляются очень долго даже при полном согласии всех вовлеченных в них сторон, а у нас уже возникли разные мнения. Если руководство суверенного государства Абхазии несогласно, то как проект можно осуществить? Словом, все это нереально десятилетия три-четыре. Не будем забывать, как стремительно развиваются в нашем веке технологии, наука и техника. Может быть, через полвека автомобильный транспорт будет восприниматься уже как анахронизм, его быстро начнет вытеснять воздушный. Так зачем же тогда огород городить? Между прочим, еще полтора столетия назад футурологи высказывали тревогу, что крупнейшие города мира в будущем могут утонуть в конском навозе из-за роста числа извозчиков. Сегодня мы читаем об этом со смехом".
Лейла Тания, политолог, руководитель НПО "Гражданская инициатива и человек будущего":
"В Абхазии нет никакой конкретной информации о проекте дороги Черкесск – Сухум не только у общества, но и у власти. И это очень настораживает, поскольку есть пример подписания российско-грузинского соглашения (в связи с вступлением России в ВТО) о мониторинге товарооборота через границу Абхазии с Россией по р. Псоу в обход Абхазии. Негативная реакция абхазского общества на этот факт, безусловно, будет учитываться властями Абхазии в данном вопросе. Тем более что президентом РА уже было озвучено отрицательное отношение к проекту из-за экологических рисков. Несмотря на традиционное стремление абхазов к сближению с родственными народами Северного Кавказа, воевавшими на стороне абхазов в грузино-абхазской войне 1992-1993 гг., озвучиваются и другие возражения, особенно, в сфере безопасности.
С другой стороны, существуют объективные факторы, которые обусловливают все возрастающий интерес к Абхазии как со стороны России, так и Запада. Во-первых, это связано с довольно высоким транзитным потенциалом Абхазии, непосредственно связанной с Евроазиатским транспортным коридором через находящиеся на ее территории транскавказские железнодорожную и автомобильную магистрали, лучший в регионе по своим характеристикам Сухумский аэропорт, а также черноморские порты. Это обстоятельство делает Абхазию весьма привлекательной для осуществления транзитных проектов в Черноморско-Кавказском регионе как по линии Восток-Запад, так и Север-Юг. Во-вторых, это значимость Абхазии в поддержании общего геополитического статус-кво в регионе, поскольку после военной победы над Грузией она может выполнять в зависимости от конкретных обстоятельств функцию либо геополитического моста между Россией и НАТО, либо линии разведения опасно конфликтующих международных интересов. Именно поэтому геоэкономическая ниша Абхазии в региональном разделении труда отнюдь не ограничивается только транзитом или туризмом.
Весьма вероятно, что переговоры по вопросу автомобильной дороги Черкесск - Сухум с абхазскими властями будут сложными, поскольку хотя Абхазия и заинтересована в широкой Черноморско-кавказской экономической интеграции, но не любой ценой. И здесь международным донорам этого проекта придется решать дилемму – либо согласие на условия Абхазии, призванные нейтрализовать риски в связи с безопасностью, экологией и неконтролируемой миграцией, либо отказ Абхазии от участия в проекте. Но даже при самом благоприятном прогнозе ясно, что этот проект требует тщательной экспертизы, прежде всего с точки зрения интересов Абхазии, в частности, участие и контроль проекта со стороны Абхазии, поддержка активной репатриации абхазов для снятия возможных демографических вызовов, экономическая поствоенная реабилитация собственно Абхазии со стороны международного сообщества вплоть до международной легитимации итогов войны".
Добавлю сюда мнение, высказанное в беседе с ИА REGNUM депутатом парламента Карачаево-Черкесии, руководителем парламентского комитета по внешним связям Ахматом Эбзеевым в связи со словами президента Абхазии о том, что он против проекта в связи с экологическими рисками:
"Есть и мировой, и европейский опыт решения проблем сохранения экосистем в местах хозяйственной деятельности человека. Если же заявление лидера Абхазии всего лишь предлог, и в таком отношении кроется нечто иное, то в этом случае опять же следует, конечно, рассмотреть возможные опасения абхазской стороны, – отмечает парламентарий. – …Какие из этого экономические выгоды может получить народ Абхазии – это уже вопрос к возможной экономической стратегии абхазского руководства. Для самой Карачаево-Черкесии же этот проект является выходом из транспортного тупика, в котором в силу географического положения пребывает республика. Таким же образом от этого несомненными ближайшими выгодополучателями становятся и соседние Кабардино-Балкария и Ставропольский край… А все такие аргументы, например, как о возможном экспорте в Абхазию северокавказского экстремизма, притянуты за уши. Во-первых, граница хорошо охраняется. А во-вторых, подготовленные северокавказские боевики могут, наверное, и без этой дороги как-то обходиться при желании, и вряд ли она им серьезно облегчит жизнь".
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Видя интерес общественности к этому опросу, решил продолжить его и хочу сегодня предложить вашему вниманию еще несколько мнений.
Марина Барцыц, этнолог, научный сотрудник Абхазского института гуманитарных исследований:
"Безусловно – за! Этой мечте нашего народа более 150 лет. До завершения Русско-Кавказской войны мы были с северокавказцами в едином культурно-историческом пространстве. А после нее все горные села и верховья ущелий были "зачищены" от населения, и контакты были невозможны. И в советский период с принципом "разделяй и властвуй" ни о какой общей инфраструктуре не приходилось говорить.
Конечно же, риски были бы минимальны, если бы в Кодорском ущелье проживали дальцы и цабальцы, да и государство наше было бы процветающим и признанным мировым сообществом.
Опасения из-за трудности контроля наполовину снимаются тем, что дорога сможет функционировать только в летний период – перевал на уровне до трех тысяч метров с сентября, скорей всего, будет непроходимым.
Так называемую мусульманскую угрозу тоже не считаю угрозой, если мы внутри не будем заниматься идеологией, просвещением и т.п., она к нам придет и другими путями.
Странно, что в Абхазии информация об этом проекте стала известна в последний момент, как будто кто-то без нашего участия решил за нас. Может быть, предыдущая власть участвовала в этом, но нам забыли сообщить?
Допускаю, что отказ от проекта, прозвучавший из уст первого лица государства, выгоден некоторым силам в России. Что касается экологии, нам бы с таким же рвением бросить свои силы на спасение Рицинского заповедника, например, посчитать, сколько автомашин с охотниками, вооруженными автоматами, приезжают туда за день.
Обсуждаемому проекту тысячелетия. Этот торговый путь был до нас и обязательно будет восстановлен. История любит повторяться. Это наша перспектива. Мы сможем восстановить экономические, историко-культурные контакты с братскими народами. А при снятии морской блокады порты и бюджет страны будут получать совсем другие доходы. Это вопрос экономической безопасности и независимости. И потом, мы должны чувствовать тенденции, эта дорога стратегически важна для всего Кавказа, с которым у нас общая судьба".
Нугзар Агрба, гендиректор госкомпании "Абхазхлеб":
"Хотелось бы надеяться, что С.В. Багапш в свое время не ошибался, когда высказывался за эту дорогу. Так, он заявлял, что она привлечет как туристов, так и движение грузов и товаров через абхазские порты. Тогда два руководителя страны (Багапш С.В. и Анкваб А.З.) также обсуждали необходимость создания в Кодорском ущелье крупного национального парка, заповедной территории.
Конечно, дорога могла бы принести Абхазии определенную экономическую и политическую выгоду. Но нам неизвестно, на чьи средства шло бы строительство дороги. У Абхазии, это очевидно, таких средств нет. Эта неизвестность чуть гложет сердце.
Если представить, что проект осуществился, можно предполагать улучшение отношений с братскими народами Северного Кавказа, усиление политической и экономической безопасности страны. У Абхазии появилось бы еще одно окно в мир. Возможно, мы стали бы рациональнее, прошли бы новую стадию своего социально-экономического развития.
Что же касается мнений об опасности проникновения к нам бандформирований, появления наркотрафика и тому подобного... Волков бояться, в лес не ходить.
В то же время нельзя не учитывать мнение президента Абхазии А.З. Анкваба, заявившего недавно журналистам, что "руководство не позволит никому приступить к реализации проектов, наносящих вред экологии". Какие могут быть подводные течения в данном вопросе, ведомо только одному президенту, и с этим мнением нам придется считаться".
Акоп Аведян, студент:
"Я против по простой причине: такие затратные и сложные проекты разрабатываются и осуществляются очень долго даже при полном согласии всех вовлеченных в них сторон, а у нас уже возникли разные мнения. Если руководство суверенного государства Абхазии несогласно, то как проект можно осуществить? Словом, все это нереально десятилетия три-четыре. Не будем забывать, как стремительно развиваются в нашем веке технологии, наука и техника. Может быть, через полвека автомобильный транспорт будет восприниматься уже как анахронизм, его быстро начнет вытеснять воздушный. Так зачем же тогда огород городить? Между прочим, еще полтора столетия назад футурологи высказывали тревогу, что крупнейшие города мира в будущем могут утонуть в конском навозе из-за роста числа извозчиков. Сегодня мы читаем об этом со смехом".
Лейла Тания, политолог, руководитель НПО "Гражданская инициатива и человек будущего":
"В Абхазии нет никакой конкретной информации о проекте дороги Черкесск – Сухум не только у общества, но и у власти. И это очень настораживает, поскольку есть пример подписания российско-грузинского соглашения (в связи с вступлением России в ВТО) о мониторинге товарооборота через границу Абхазии с Россией по р. Псоу в обход Абхазии. Негативная реакция абхазского общества на этот факт, безусловно, будет учитываться властями Абхазии в данном вопросе. Тем более что президентом РА уже было озвучено отрицательное отношение к проекту из-за экологических рисков. Несмотря на традиционное стремление абхазов к сближению с родственными народами Северного Кавказа, воевавшими на стороне абхазов в грузино-абхазской войне 1992-1993 гг., озвучиваются и другие возражения, особенно, в сфере безопасности.
С другой стороны, существуют объективные факторы, которые обусловливают все возрастающий интерес к Абхазии как со стороны России, так и Запада. Во-первых, это связано с довольно высоким транзитным потенциалом Абхазии, непосредственно связанной с Евроазиатским транспортным коридором через находящиеся на ее территории транскавказские железнодорожную и автомобильную магистрали, лучший в регионе по своим характеристикам Сухумский аэропорт, а также черноморские порты. Это обстоятельство делает Абхазию весьма привлекательной для осуществления транзитных проектов в Черноморско-Кавказском регионе как по линии Восток-Запад, так и Север-Юг. Во-вторых, это значимость Абхазии в поддержании общего геополитического статус-кво в регионе, поскольку после военной победы над Грузией она может выполнять в зависимости от конкретных обстоятельств функцию либо геополитического моста между Россией и НАТО, либо линии разведения опасно конфликтующих международных интересов. Именно поэтому геоэкономическая ниша Абхазии в региональном разделении труда отнюдь не ограничивается только транзитом или туризмом.
Весьма вероятно, что переговоры по вопросу автомобильной дороги Черкесск - Сухум с абхазскими властями будут сложными, поскольку хотя Абхазия и заинтересована в широкой Черноморско-кавказской экономической интеграции, но не любой ценой. И здесь международным донорам этого проекта придется решать дилемму – либо согласие на условия Абхазии, призванные нейтрализовать риски в связи с безопасностью, экологией и неконтролируемой миграцией, либо отказ Абхазии от участия в проекте. Но даже при самом благоприятном прогнозе ясно, что этот проект требует тщательной экспертизы, прежде всего с точки зрения интересов Абхазии, в частности, участие и контроль проекта со стороны Абхазии, поддержка активной репатриации абхазов для снятия возможных демографических вызовов, экономическая поствоенная реабилитация собственно Абхазии со стороны международного сообщества вплоть до международной легитимации итогов войны".
Добавлю сюда мнение, высказанное в беседе с ИА REGNUM депутатом парламента Карачаево-Черкесии, руководителем парламентского комитета по внешним связям Ахматом Эбзеевым в связи со словами президента Абхазии о том, что он против проекта в связи с экологическими рисками:
"Есть и мировой, и европейский опыт решения проблем сохранения экосистем в местах хозяйственной деятельности человека. Если же заявление лидера Абхазии всего лишь предлог, и в таком отношении кроется нечто иное, то в этом случае опять же следует, конечно, рассмотреть возможные опасения абхазской стороны, – отмечает парламентарий. – …Какие из этого экономические выгоды может получить народ Абхазии – это уже вопрос к возможной экономической стратегии абхазского руководства. Для самой Карачаево-Черкесии же этот проект является выходом из транспортного тупика, в котором в силу географического положения пребывает республика. Таким же образом от этого несомненными ближайшими выгодополучателями становятся и соседние Кабардино-Балкария и Ставропольский край… А все такие аргументы, например, как о возможном экспорте в Абхазию северокавказского экстремизма, притянуты за уши. Во-первых, граница хорошо охраняется. А во-вторых, подготовленные северокавказские боевики могут, наверное, и без этой дороги как-то обходиться при желании, и вряд ли она им серьезно облегчит жизнь".
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
