Многие обратили внимание на то, что главы Чечни не было на оглашении Владимиром Путиным ежегодного послания Федеральному собранию 12 декабря. В самой Чечне это объяснили тем, что он должен был присутствовать на траурных мероприятиях в связи с гибелью близкого родственника. Однако этому есть и другое объяснение.
Мне сложно судить, насколько достоверны распространяемые в последнее время слухи о глубокой опале, в которую угодил глава Чеченской республики, однако в целом версия заслуживает внимания, поскольку объясняет, почему Рамзан Кадыров не присутствовал на недавней презентации ежегодного послания президента России. Начало охлаждению в отношениях между Кадыровым и Путиным было положено еще в августе, когда после спецоперации в ингушском селе Галашки, в ходе которой было убито двое боевиков и один ранен, чеченский руководитель заявил, что именно его люди разработали и провели силовую акцию. Интерес Кадырова к данному мероприятию понятен. Трупы муджахедов – это та «живая валюта», которой глава Чеченской республики в течение многих лет успешно оплачивал свой особый статус неприкасаемого и неподотчетного фактически ни федеральному центру, ни федеральным структурам, полновластного и единоличного хозяина собственного квазигосударства. Проще говоря, Кадыров имел право делать все, что хотел, ну, или почти все, пока в Москве считали, что он абсолютно незаменим в качестве охотника за головами боевиков. Однако в последнее время пополнять копилку новыми трупами Рамзану становилось все сложнее, поскольку чеченское подполье осталось фактически без ресурсов. Именно поэтому глава Чечни и обратил свой взор в сторону соседней Ингушетии.
Однако ингушский лидер Юнус-Бек Евкуров делиться с коллегой лаврами не пожелал. Он объявил, что успех спецоперации – это исключительная заслуга ингушского МВД. Как там было на самом деле, сейчас уже не важно. Важно то, что в Кремле поверили Евкурову, посчитав, что Кадыров пытается «отжать» чужую победу. Для такой оценки имелись некоторые основания. Показатели снижения активности боевиков именно в Ингушетии в последние годы выглядят весьма впечатляюще.
Следующей и, по всей вероятности, фатальной ошибкой Кадырова явилась попытка предъявить Ингушетии территориальные претензии. Эта проблема для Кремля является табу, поскольку еще с начала 90-х хорошо известно, что перекройка административных границ по воле самого субъекта федерации чревата самыми неприятными последствиями, а именно внутренней войной. Поэтому вопросы административно-территориального устройства – это исключительная компетенция Москвы, и переходить красную линию в этой сфере кому бы то ни было - абсолютно запрещено. Примерно это, хотя в достаточно мягкой форме, дал понять Кадырову «смотрящий» от президента по Северному Кавказу Александр Хлопонин. Чеченский глава предупреждение проигнорировал и с удвоенной, а то и утроенной энергией продолжал «троллить» на тему возвращения чеченцам их исконных земель в Ингушетии. Раньше хамство по отношению к вышестоящим чиновникам ему легко сходило с рук, однако на сей раз Кадыров фактически покусился на устои государства. Намерение ослабить стержень, на котором держится вся сегодняшняя Россия, ему никто прощать не собирался.
В итоге руководитель Чечни проиграл сразу на двух направлениях. Он потерял статус главного по борьбе с вооруженным подпольем – его передали Евкурову – и в одночасье превратился в опасного смутьяна, подрывающего основы государственного строя. Кроме того, за долгие годы Кремль изрядно устал от того, что все, кому не лень, тычут ему в физиономию кадыровской диктатурой. У России в плане демократии и так репутация не ахти, а тут железный аргумент в пользу того, что руководство страны в течение многих лет фактически покрывает бандитский режим на Северном Кавказе. Сочетание всех этих факторов оказалось роковым для Кадырова. Как говорят, его опала настолько глубока, что он, в принципе, достиг, наконец, дна собственных возможностей. На сей раз ему не удастся избежать самых неприятных, вплоть до отставки, последствий. Еще раз повторю, что мне сложно оценивать достоверность этой версии. Но, положа руку на сердце, скажу, что выглядит она восхитительно.
Мне сложно судить, насколько достоверны распространяемые в последнее время слухи о глубокой опале, в которую угодил глава Чеченской республики, однако в целом версия заслуживает внимания, поскольку объясняет, почему Рамзан Кадыров не присутствовал на недавней презентации ежегодного послания президента России. Начало охлаждению в отношениях между Кадыровым и Путиным было положено еще в августе, когда после спецоперации в ингушском селе Галашки, в ходе которой было убито двое боевиков и один ранен, чеченский руководитель заявил, что именно его люди разработали и провели силовую акцию. Интерес Кадырова к данному мероприятию понятен. Трупы муджахедов – это та «живая валюта», которой глава Чеченской республики в течение многих лет успешно оплачивал свой особый статус неприкасаемого и неподотчетного фактически ни федеральному центру, ни федеральным структурам, полновластного и единоличного хозяина собственного квазигосударства. Проще говоря, Кадыров имел право делать все, что хотел, ну, или почти все, пока в Москве считали, что он абсолютно незаменим в качестве охотника за головами боевиков. Однако в последнее время пополнять копилку новыми трупами Рамзану становилось все сложнее, поскольку чеченское подполье осталось фактически без ресурсов. Именно поэтому глава Чечни и обратил свой взор в сторону соседней Ингушетии.
Однако ингушский лидер Юнус-Бек Евкуров делиться с коллегой лаврами не пожелал. Он объявил, что успех спецоперации – это исключительная заслуга ингушского МВД. Как там было на самом деле, сейчас уже не важно. Важно то, что в Кремле поверили Евкурову, посчитав, что Кадыров пытается «отжать» чужую победу. Для такой оценки имелись некоторые основания. Показатели снижения активности боевиков именно в Ингушетии в последние годы выглядят весьма впечатляюще.
Следующей и, по всей вероятности, фатальной ошибкой Кадырова явилась попытка предъявить Ингушетии территориальные претензии. Эта проблема для Кремля является табу, поскольку еще с начала 90-х хорошо известно, что перекройка административных границ по воле самого субъекта федерации чревата самыми неприятными последствиями, а именно внутренней войной. Поэтому вопросы административно-территориального устройства – это исключительная компетенция Москвы, и переходить красную линию в этой сфере кому бы то ни было - абсолютно запрещено. Примерно это, хотя в достаточно мягкой форме, дал понять Кадырову «смотрящий» от президента по Северному Кавказу Александр Хлопонин. Чеченский глава предупреждение проигнорировал и с удвоенной, а то и утроенной энергией продолжал «троллить» на тему возвращения чеченцам их исконных земель в Ингушетии. Раньше хамство по отношению к вышестоящим чиновникам ему легко сходило с рук, однако на сей раз Кадыров фактически покусился на устои государства. Намерение ослабить стержень, на котором держится вся сегодняшняя Россия, ему никто прощать не собирался.
В итоге руководитель Чечни проиграл сразу на двух направлениях. Он потерял статус главного по борьбе с вооруженным подпольем – его передали Евкурову – и в одночасье превратился в опасного смутьяна, подрывающего основы государственного строя. Кроме того, за долгие годы Кремль изрядно устал от того, что все, кому не лень, тычут ему в физиономию кадыровской диктатурой. У России в плане демократии и так репутация не ахти, а тут железный аргумент в пользу того, что руководство страны в течение многих лет фактически покрывает бандитский режим на Северном Кавказе. Сочетание всех этих факторов оказалось роковым для Кадырова. Как говорят, его опала настолько глубока, что он, в принципе, достиг, наконец, дна собственных возможностей. На сей раз ему не удастся избежать самых неприятных, вплоть до отставки, последствий. Еще раз повторю, что мне сложно оценивать достоверность этой версии. Но, положа руку на сердце, скажу, что выглядит она восхитительно.
