ПРАГА---Журналистский конкурс в Южной Осетии – это обычная, хотя и довольно позорная глупость, характерная для любой провинциальной бюрократии.
Конкурс на лучшего журналиста в той или иной сфере – вещь абсолютно нормальная, не вызывающая никаких вопросов. Но только в том случае, если он не проводится среди корреспондентов государственных медиа. Вообще, представление о журналисте на службе государства – это советский атавизм. Речь может идти только об обычном чиновнике, работающем в области государственной рекламы, и потому номинировать его в, собственно, профессиональных жанрах – вопиющая нелепость. Надо особенно отметить, что независимая пресса в Южной Осетии отсутствует как класс.
Конечно, у сегодняшних государственных СМИ свободы больше, чем было при власти Кокойты. Но в этом нет ровным счетом никакой персональной заслуги уважаемых господ чиновников, худо-бедно овладевших искусством составлять относительно вразумительные тексты. Границы раздвинуты мановением государственной длани, но пределы, за которые выходить нельзя, обозначены так же определенно, как и раньше. Первой в конкурсе стала номинация "Лучший политический обозреватель года". Я не сомневаюсь, что перья победителей славно поработали во благо государства и в очередной раз живо клеймили "грузинский фашизм" и славили достижения новой власти. Но максимум, на что могло хватить пространства дарованной свободы государственным публицистам, – это обличать строителей или муниципальных чиновников за плохо уложенную плитку или незавершенную прокладку коммуникаций в Цхинвали.
Задача журналиста в том, чтобы диагностировать общественные болезни, невзирая на лица и должности, указывать государственной власти на ее политические и экономические ошибки, выражать общественное недовольство, сомневаться в правильности поставленных целей. Естественно, этой возможности государственные СМИ не имеют и иметь по определению не могут.
Понимая, что многие из местных корреспондентов искренне считают себя профессионалами, могу сказать, что очень часто в узких рамках дозволенного удается раскрывать важные темы, и это искусство "делать вопреки" действительно следует отнести к разряду именно журналистских достоинств. Но тогда нужны были номинации – "Гражданское достоинство", "За личное мужество".
А вот чего не было в этом конкурсе – и это уже не просто глупость, а признак традиционной эрозии совести, – не было номинаций для тех, кто действительно по праву может быть назван представителем профессии – независимых журналистов, работающих в Южной Осетии. Их немного, но они открыто критикуют власти, не боятся хвалы и хулы. Именно они являются защитниками свободы, которая есть и метод, и цель истинной журналистики. У Пушкина это звучит так: "…живи один. Дорогою свободной иди, куда влечет тебя свободный ум…"
Есть такой термин "самосвят". Так называют самозванцев, которые сами себя объявили священниками без всякого рукоположения в официальной церкви. Здесь речь идет о чем-то похожем. Сами назвали себя журналистами, сами выдвинули себя на конкурс, сами выбрали.
Конкурс на лучшего журналиста в той или иной сфере – вещь абсолютно нормальная, не вызывающая никаких вопросов. Но только в том случае, если он не проводится среди корреспондентов государственных медиа. Вообще, представление о журналисте на службе государства – это советский атавизм. Речь может идти только об обычном чиновнике, работающем в области государственной рекламы, и потому номинировать его в, собственно, профессиональных жанрах – вопиющая нелепость. Надо особенно отметить, что независимая пресса в Южной Осетии отсутствует как класс.
Конечно, у сегодняшних государственных СМИ свободы больше, чем было при власти Кокойты. Но в этом нет ровным счетом никакой персональной заслуги уважаемых господ чиновников, худо-бедно овладевших искусством составлять относительно вразумительные тексты. Границы раздвинуты мановением государственной длани, но пределы, за которые выходить нельзя, обозначены так же определенно, как и раньше. Первой в конкурсе стала номинация "Лучший политический обозреватель года". Я не сомневаюсь, что перья победителей славно поработали во благо государства и в очередной раз живо клеймили "грузинский фашизм" и славили достижения новой власти. Но максимум, на что могло хватить пространства дарованной свободы государственным публицистам, – это обличать строителей или муниципальных чиновников за плохо уложенную плитку или незавершенную прокладку коммуникаций в Цхинвали.
Задача журналиста в том, чтобы диагностировать общественные болезни, невзирая на лица и должности, указывать государственной власти на ее политические и экономические ошибки, выражать общественное недовольство, сомневаться в правильности поставленных целей. Естественно, этой возможности государственные СМИ не имеют и иметь по определению не могут.
Понимая, что многие из местных корреспондентов искренне считают себя профессионалами, могу сказать, что очень часто в узких рамках дозволенного удается раскрывать важные темы, и это искусство "делать вопреки" действительно следует отнести к разряду именно журналистских достоинств. Но тогда нужны были номинации – "Гражданское достоинство", "За личное мужество".
А вот чего не было в этом конкурсе – и это уже не просто глупость, а признак традиционной эрозии совести, – не было номинаций для тех, кто действительно по праву может быть назван представителем профессии – независимых журналистов, работающих в Южной Осетии. Их немного, но они открыто критикуют власти, не боятся хвалы и хулы. Именно они являются защитниками свободы, которая есть и метод, и цель истинной журналистики. У Пушкина это звучит так: "…живи один. Дорогою свободной иди, куда влечет тебя свободный ум…"
Есть такой термин "самосвят". Так называют самозванцев, которые сами себя объявили священниками без всякого рукоположения в официальной церкви. Здесь речь идет о чем-то похожем. Сами назвали себя журналистами, сами выдвинули себя на конкурс, сами выбрали.
