В Тбилисской балетной школе готовятся к выпускному концерту. Это очередная веха в жизни учебного заведения. Молодые балерины ждут его семь лет – с первого дня учебы.
Все движения должны быть идеально отточенными. Никто из преподавателей не делает ни малейшей скидки на то, что на сцене – пусть в пачках и пуантах – все же дети, которые только в этом году достигли совершеннолетия.
Анна Ткешелашвили – одна из лучших в классе. Она даже краснеет, изо всех сил стараясь выполнить указания учителей. Но что бы она ни делала, как бы ни выбивалась из сил, ей никак не удается избежать окриков со стороны наставниц.
Похоже, похвала в школе вообще считается дурным тоном. В течение часа, пока длится урок, зеркальный зал напоминает солдатский плац – преподаватели, как офицеры, кажется, озабочены только одним: найти любой повод для разноса. За все время репетиции Анна стоически молчит, принимая как должное раздраженный тон и критические замечания учителей.
– Это типичная ситуация? – поинтересовалась я у нее позже в раздевалке.
– Да-да, так у нас каждый день, – смущенно улыбается Анна.
– ... вот так кричат, ругаются?
– Да, и мы плачем-плачем, но ничего не меняется, каждый день одно и то же. А они кричат: "Не надо плакать, а то выгоню!" Говорят, что так для нас же лучше.
– А почему ты просто не встала и не ушла?
– Просто я очень люблю балет. Когда я понимаю, что это для меня лучше, не могу все бросить. А то я много раз думала, что сейчас я отсюда уйду, вот сейчас точно это случится... Но не могу.
Такими "приятными" хлопотами молодые балерины обременены в среднем по пять часов в день. Они поступают в школу, когда им едва исполняется 9 лет. Некоторые приходят сами, других приводят родственники.
"Те, кто приходят по настоянию родителей, выдерживают не больше полугода, – рассказывает преподаватель классических танцев Нина Дидебулидзе. – Потому что они видят, что это тяжеленный труд! Они этого не хотят, не любят. Нельзя заставить человека заниматься физикой, если у тебя нет к ней никакой тяги".
В тбилисской балетной школе сейчас около 300 учеников. Это обычное общеобразовательное учебное заведение с профильным обучением танцу.
Грузия была первой страной Южного Кавказа, которая в середине XIX столетия познакомилась с балетом. Тогда в Тбилиси начали приезжать петербургские танцовщики и балерины. Позже здесь открыли первую балетную студию.
В годы правления Сталина балет стал одним из приоритетов культурной жизни Грузинской ССР. На развитие этого вида искусства не жалели никаких денег. В результате почти каждое десятилетие Грузия зажигала на мировых сценах новые балетные звезды.
20 лет назад все изменилось в одночасье. Страна пережила гражданскую войну, конфликты, население оказалось на грани нищеты, людям было совсем не до балета. Но школа продолжала работать, вспоминает Нина:
"В 90-е годы мы занимались. Люди пешком приходили. Уставшие, голодные, но, представьте себе, все равно приходили в школу. В холодную – не было отопления, света, газа. Но мы занимались".
Балет быстро утратил былую репутацию, из-за того что занятия проходили в плохо отапливаемых помещениях, учеников становилось все меньше и меньше.
"Было холодно, а тела внутри – разгоряченные, и это приводило к травмам. Многие девочки и мальчики тогда начали болеть. Помню, однажды сюда приехал Ника Цискаридзе (солист Большого театра в Москве), он танцевал в "Жизели". И он тогда сказал: "Нина Георгиевна, знаете, когда я прыгаю, из-за контраста температуры тела и воздуха я приземляюсь, будто на осколки".
Так продолжалось долгие годы, пока школа не оказалась под патронажем вернувшейся в Грузию примы-балерины Большого театра Нины Ананиашвили. Ее авторитет оказался настолько велик, что руководство страны и зарубежные спонсоры вновь обратили свой взор на высокое танцевальное искусство.
Но помощь была точечной и нерегулярной – ее не хватало даже на то, чтобы школа заработала в прежнем ритме. Балет – слишком большая роскошь для страны, в которой почти половина населения не имеет постоянной работы.
Сегодня часть главного здания школы находится в аварийном состоянии. В стенах глубокие трещины – танцклассы, расположенные там, фактически не используются. Но когда сильно "прижмет", приходится проводить репетиции и в аварийных помещениях. Тогда Нина Дидебулидзе просто исключает из плана занятий прыжки:
"Но балерина без прыжка – это все равно что концертмейстер без пальцев".
Лишь немногие наиболее одаренные ученики обучаются в школе бесплатно. Большинству приходится платить немалую по местным меркам сумму. К ней добавляются расходы на пуанты, пачки, трико...
Мальчиков в танцклассах крайне мало. Но так было всегда, рассказали мне учителя. Грузинские мужчины никогда особо не рвались в балет.
"Наверное, в этом все-таки есть что-то кавказское. Но вот мы были в Ереване в советское время, в году так 80-м, и там директриса Тереза Грачевна Григорян рассказывала, что у них от мальчиков не было отбоя, и что проблемы у них были с девочками. А ведь это тоже Кавказ, только армянский", – смеется Нина.
Все репетиции в школе проходят на русском языке. Грузинская балетная школа целиком и полностью следует русской традиции классического балета.
В советское время подающие надежды молодые артисты балета и будущие преподаватели в обязательном порядке отправлялись доучиваться и набираться опыта в Москву или Ленинград. Но вот уже который год, как в Россию никто не ездит.
"Там мы уже иностранцы, – говорит Нина. – Если мы поедем в Россию, нам придется платить колоссальные деньги, которых у нас, конечно же, нет".
А знаний, полученных в Грузии, недостаточно, чтобы удержать на плаву грузинскую балетную традицию. И это, к сожалению, не секрет, говорит Нина. Преподавать в тбилисской школе она начала давно – более четырех десятков лет назад. Искусствоведы называют это время "эпохой ренессанса" грузинского балета. "Никогда бы не подумала, что стану еще и свидетелем заката грузинского балета", – грустно улыбается Нина Дидебулидзе.
Все движения должны быть идеально отточенными. Никто из преподавателей не делает ни малейшей скидки на то, что на сцене – пусть в пачках и пуантах – все же дети, которые только в этом году достигли совершеннолетия.
Анна Ткешелашвили – одна из лучших в классе. Она даже краснеет, изо всех сил стараясь выполнить указания учителей. Но что бы она ни делала, как бы ни выбивалась из сил, ей никак не удается избежать окриков со стороны наставниц.
Похоже, похвала в школе вообще считается дурным тоном. В течение часа, пока длится урок, зеркальный зал напоминает солдатский плац – преподаватели, как офицеры, кажется, озабочены только одним: найти любой повод для разноса. За все время репетиции Анна стоически молчит, принимая как должное раздраженный тон и критические замечания учителей.
– Это типичная ситуация? – поинтересовалась я у нее позже в раздевалке.
– Да-да, так у нас каждый день, – смущенно улыбается Анна.
– ... вот так кричат, ругаются?
– Да, и мы плачем-плачем, но ничего не меняется, каждый день одно и то же. А они кричат: "Не надо плакать, а то выгоню!" Говорят, что так для нас же лучше.
– А почему ты просто не встала и не ушла?
– Просто я очень люблю балет. Когда я понимаю, что это для меня лучше, не могу все бросить. А то я много раз думала, что сейчас я отсюда уйду, вот сейчас точно это случится... Но не могу.
Такими "приятными" хлопотами молодые балерины обременены в среднем по пять часов в день. Они поступают в школу, когда им едва исполняется 9 лет. Некоторые приходят сами, других приводят родственники.
"Те, кто приходят по настоянию родителей, выдерживают не больше полугода, – рассказывает преподаватель классических танцев Нина Дидебулидзе. – Потому что они видят, что это тяжеленный труд! Они этого не хотят, не любят. Нельзя заставить человека заниматься физикой, если у тебя нет к ней никакой тяги".
В тбилисской балетной школе сейчас около 300 учеников. Это обычное общеобразовательное учебное заведение с профильным обучением танцу.
Грузия была первой страной Южного Кавказа, которая в середине XIX столетия познакомилась с балетом. Тогда в Тбилиси начали приезжать петербургские танцовщики и балерины. Позже здесь открыли первую балетную студию.
В годы правления Сталина балет стал одним из приоритетов культурной жизни Грузинской ССР. На развитие этого вида искусства не жалели никаких денег. В результате почти каждое десятилетие Грузия зажигала на мировых сценах новые балетные звезды.
20 лет назад все изменилось в одночасье. Страна пережила гражданскую войну, конфликты, население оказалось на грани нищеты, людям было совсем не до балета. Но школа продолжала работать, вспоминает Нина:
"В 90-е годы мы занимались. Люди пешком приходили. Уставшие, голодные, но, представьте себе, все равно приходили в школу. В холодную – не было отопления, света, газа. Но мы занимались".
Балет быстро утратил былую репутацию, из-за того что занятия проходили в плохо отапливаемых помещениях, учеников становилось все меньше и меньше.
"Было холодно, а тела внутри – разгоряченные, и это приводило к травмам. Многие девочки и мальчики тогда начали болеть. Помню, однажды сюда приехал Ника Цискаридзе (солист Большого театра в Москве), он танцевал в "Жизели". И он тогда сказал: "Нина Георгиевна, знаете, когда я прыгаю, из-за контраста температуры тела и воздуха я приземляюсь, будто на осколки".
Так продолжалось долгие годы, пока школа не оказалась под патронажем вернувшейся в Грузию примы-балерины Большого театра Нины Ананиашвили. Ее авторитет оказался настолько велик, что руководство страны и зарубежные спонсоры вновь обратили свой взор на высокое танцевальное искусство.
Но помощь была точечной и нерегулярной – ее не хватало даже на то, чтобы школа заработала в прежнем ритме. Балет – слишком большая роскошь для страны, в которой почти половина населения не имеет постоянной работы.
Сегодня часть главного здания школы находится в аварийном состоянии. В стенах глубокие трещины – танцклассы, расположенные там, фактически не используются. Но когда сильно "прижмет", приходится проводить репетиции и в аварийных помещениях. Тогда Нина Дидебулидзе просто исключает из плана занятий прыжки:
"Но балерина без прыжка – это все равно что концертмейстер без пальцев".
Лишь немногие наиболее одаренные ученики обучаются в школе бесплатно. Большинству приходится платить немалую по местным меркам сумму. К ней добавляются расходы на пуанты, пачки, трико...
Мальчиков в танцклассах крайне мало. Но так было всегда, рассказали мне учителя. Грузинские мужчины никогда особо не рвались в балет.
"Наверное, в этом все-таки есть что-то кавказское. Но вот мы были в Ереване в советское время, в году так 80-м, и там директриса Тереза Грачевна Григорян рассказывала, что у них от мальчиков не было отбоя, и что проблемы у них были с девочками. А ведь это тоже Кавказ, только армянский", – смеется Нина.
Все репетиции в школе проходят на русском языке. Грузинская балетная школа целиком и полностью следует русской традиции классического балета.
В советское время подающие надежды молодые артисты балета и будущие преподаватели в обязательном порядке отправлялись доучиваться и набираться опыта в Москву или Ленинград. Но вот уже который год, как в Россию никто не ездит.
"Там мы уже иностранцы, – говорит Нина. – Если мы поедем в Россию, нам придется платить колоссальные деньги, которых у нас, конечно же, нет".
А знаний, полученных в Грузии, недостаточно, чтобы удержать на плаву грузинскую балетную традицию. И это, к сожалению, не секрет, говорит Нина. Преподавать в тбилисской школе она начала давно – более четырех десятков лет назад. Искусствоведы называют это время "эпохой ренессанса" грузинского балета. "Никогда бы не подумала, что стану еще и свидетелем заката грузинского балета", – грустно улыбается Нина Дидебулидзе.
