В прошлом августе Михаил Саакашвили заявил следующее, имея в виду северных соседей Грузии: "Там находятся варвары, а здесь цивилизация, там монголоидная брутальность и идеология, а здесь настоящая старейшая колхидская Европа, древнейшая цивилизация". Шовинистические высказывания из уст грузинского лидера, делящего народы на неравные расы, – не новость, и Бог бы с ним, его время, в конце концов, ушло безвозвратно. Проблема в другом – в сегодняшней Грузии найдется немало и сторонников Михаила Николозовича, и совершенно отдельных людей, которые не просто повторили бы эти слова, но и постарались сделать так, чтобы они прозвучали еще более радикально и оскорбительно.
Эта часть грузинского общества не желает считать ответственной свой народ за трагедию советского периода истории. Она смотрит на события прошлого через призму идеи о вековечном и непреодолимом рабстве русских – рабстве, которое они стремятся распространить повсеместно, в том числе привить его и свободолюбивому грузинскому народу. В соответствии с таким взглядом на вещи власть коммунистов воспринимается как абсолютно иноположная Грузии, принесенная на штыках большевиками и внедренная вопреки истинным желаниям и предназначению грузин. Михаил Саакашвили не ограничился начальным периодом советской власти, распространив эту концепцию и на Великую Отечественную войну. Он и его окружение трактуют ее как войну за чужие и чуждые интересы – Грузия участвовала в ней не по доброй воле, а по принуждению. Соответственно, нечего отмечать, некого чествовать, не о чем и не о ком вспоминать.
Очевидно, что попытки представить захват власти большевиками как оккупацию не очень согласуются с исторической реальностью. Вялость, локальность сопротивления, оказанного Красной Армии, крайняя малочисленность защитников Родины свидетельствуют о том, что грузинский народ в целом поддерживал вторжение и смещение меньшевистского правительства. В конце концов, Грузия являлась фактически оплотом и продолжением России на Кавказе – ей были свойственны все болезни империи без исключения. Левая идея развивалась здесь абсолютно в тех же параметрах, что и в остальных частях страны. Здесь сформировалась своя красная интеллигенция, свои революционеры, а среди населения была посеяна ровно та же безбрежная смута. Бездумно опровергать это – значит, отрицать собственное прошлое. А без желания разобраться в истоках собственной трагедии, не опираясь на мифы и идею нравственного превосходства одних народов над другими, невозможно понять, на чем зиждется настоящее, и взять на себя всю полноту ответственности за ошибки, которые приходят из того же самого прошлого. Власть большевиков явилась общей бедой для грузин, украинцев, русских, всех, кто оказался ею порабощен, – и все, понимая изначально или поняв впоследствии ее природу, восставали, пытались сопротивляться: в гражданской войне, в бунтах, вспыхивавших в разных частях СССР в 20-е и 30-е гг.
Великая Отечественная война – это точно такая же общая беда всех советских народов. Власть устилала поля сражений миллионами тел, не интересуясь национальностью погибших. Но победа, достигнутая не благодаря, а вопреки неоправданно высокой, непредставимой ценой, – это тоже общее достояние. Разгром фашизма, угрожавшего всем рабством или уничтожением, был великим деянием, в котором участвовали, кстати, не только грузины с русскими, но и европейцы, но и американцы. Они тоже сегодня пожинают плоды этой победы.
С падением коммунизма завершился этап, когда победа в Великой Отечественной использовалась как доказательство силы и величия духа советского народа. Преемниками коммунистов стали сегодня и власти российские, которые пытаются манипулировать победой, чтобы объединить людей вокруг себя, и власти грузинские, которые, напротив, хотят избавить себя от памяти и ответственности за несвободу и ради этого предать забвению сотни тысяч погибших в войне против фашизма.
Эта часть грузинского общества не желает считать ответственной свой народ за трагедию советского периода истории. Она смотрит на события прошлого через призму идеи о вековечном и непреодолимом рабстве русских – рабстве, которое они стремятся распространить повсеместно, в том числе привить его и свободолюбивому грузинскому народу. В соответствии с таким взглядом на вещи власть коммунистов воспринимается как абсолютно иноположная Грузии, принесенная на штыках большевиками и внедренная вопреки истинным желаниям и предназначению грузин. Михаил Саакашвили не ограничился начальным периодом советской власти, распространив эту концепцию и на Великую Отечественную войну. Он и его окружение трактуют ее как войну за чужие и чуждые интересы – Грузия участвовала в ней не по доброй воле, а по принуждению. Соответственно, нечего отмечать, некого чествовать, не о чем и не о ком вспоминать.
Очевидно, что попытки представить захват власти большевиками как оккупацию не очень согласуются с исторической реальностью. Вялость, локальность сопротивления, оказанного Красной Армии, крайняя малочисленность защитников Родины свидетельствуют о том, что грузинский народ в целом поддерживал вторжение и смещение меньшевистского правительства. В конце концов, Грузия являлась фактически оплотом и продолжением России на Кавказе – ей были свойственны все болезни империи без исключения. Левая идея развивалась здесь абсолютно в тех же параметрах, что и в остальных частях страны. Здесь сформировалась своя красная интеллигенция, свои революционеры, а среди населения была посеяна ровно та же безбрежная смута. Бездумно опровергать это – значит, отрицать собственное прошлое. А без желания разобраться в истоках собственной трагедии, не опираясь на мифы и идею нравственного превосходства одних народов над другими, невозможно понять, на чем зиждется настоящее, и взять на себя всю полноту ответственности за ошибки, которые приходят из того же самого прошлого. Власть большевиков явилась общей бедой для грузин, украинцев, русских, всех, кто оказался ею порабощен, – и все, понимая изначально или поняв впоследствии ее природу, восставали, пытались сопротивляться: в гражданской войне, в бунтах, вспыхивавших в разных частях СССР в 20-е и 30-е гг.
Великая Отечественная война – это точно такая же общая беда всех советских народов. Власть устилала поля сражений миллионами тел, не интересуясь национальностью погибших. Но победа, достигнутая не благодаря, а вопреки неоправданно высокой, непредставимой ценой, – это тоже общее достояние. Разгром фашизма, угрожавшего всем рабством или уничтожением, был великим деянием, в котором участвовали, кстати, не только грузины с русскими, но и европейцы, но и американцы. Они тоже сегодня пожинают плоды этой победы.
С падением коммунизма завершился этап, когда победа в Великой Отечественной использовалась как доказательство силы и величия духа советского народа. Преемниками коммунистов стали сегодня и власти российские, которые пытаются манипулировать победой, чтобы объединить людей вокруг себя, и власти грузинские, которые, напротив, хотят избавить себя от памяти и ответственности за несвободу и ради этого предать забвению сотни тысяч погибших в войне против фашизма.
