Правительство "Национального движения" рассматривало криминал как политическую проблему, причем одну из ключевых. Новые власти "Мечты", наоборот, стараются ее деполитизировать – по крайней мере, на словах. Что все это значит?
Критерий таков: является ли криминальный мир политическим игроком, с которым приходится считаться в вопросах распределения власти? После получения независимости и до "Революции роз" в Грузии было именно так, хотя ситуация менялась. В начале 90-х преступный мир, включая как воровскую среду во главе с легендарным Джабой Иоселиани, так и свежекриминализированную вольницу постсоветского распада, был на пике влияния, хотя укрепиться в государственных структурах не смог. Самым главным достижением Эдуарда Шеварднадзе стала нейтрализация группировок, отрицающих сам принцип государственного порядка.
Но консолидировать достигнутое тогда не удалось. У насквозь коррумпированной правоохранительной системы не было ни воли, ни авторитета, чтобы по-настоящему бороться с криминальным миром и вытеснить романтизированные "понятия" законом. Скорее, получилось неформальное разделение власти. Соглашение тактически работало, но разъедало основы политического строя и морального сознания.
"Национальное движение" совершенно правильно сочло преступный мир главным политическим противником и действовало соответственно. В этой борьбе оно одержало исторически важную победу, вытеснив оппонента с политического поля. Методы часто применялись жесткие: насколько они были адекватны задаче и принятым в цивилизованном обществе нормам, – вопрос важный, но коротко на него ответить невозможно. Факт, что "тюремные видео", показавшие жестокое, а не просто жесткое обращение с заключенными, больно ударили по престижу "националов" и, возможно, стоили им проигранных выборов.
Объективно в этот момент преступный мир оказался политическим союзником "Мечты". Это само по не себе не обвинение. Забота о правах человека, в том числе заключенных, – законная часть повестки дня демократической оппозиции. Но есть ли основания подозревать большее: что "Мечта" сознательно сотрудничает с криминальным миром и использует его в своих целях?
До выборов "националы" тоже распространяли тайные видео: они показывали переговоры между грузинскими криминальными боссами за границей и представителями "Мечты", а именно личным фаворитом Бидзины Иванишвили, ныне вице-премьером Кахой Каладзе. Но в тот момент "националы" были настолько дискредитированы, что их видео игнорировали и с тех пор не вспоминали.
Из них явствовало, что "Мечта" давала определенные обещания криминалам (например, перспективу возвращения на родину) в ответ на поддержку на выборах. Если так, то "авторитетов" кинули: они все еще за границей. С другой стороны, одним из первых шагов нового правительства стала широкомасштабная амнистия: из тюрем выпущено более восьми тысяч человек, между третью и половиной населения этой системы, причем в списки попали и действительно закоренелые преступники, осужденные по весьма тяжелым статьям. Некоторые из них получили даже почетное звание "политических заключенных". Это уже привело к росту преступности. Оставшиеся в заключении постепенно возвращают там позиции, что имели при Шеварднадзе, устанавливая параллельный внутренний режим с собственной системой налогообложения.
Что может иметь с этого власть? Дубинка, которой она бьет оппозицию, называется "восстановлением справедливости". В моральном авангарде борьбы состоят именно амнистированные заключенные, т.е. знаковые жертвы режима. 8 февраля они избили депутатов оппозиции, которые шли на встречу с президентом. Полиция не мешала, затем символически оштрафовав пару хулиганов. "Жертвы несправедливости" постоянно устраивают обструкции – иногда с применением насилия – при других публичных мероприятиях оппозиции. Два дня назад в ресторане избили троих депутатов от "националов": мол, вам нельзя есть рядом с хорошими людьми. Стандартная реакция официальных представителей "Мечты": насилие, конечно, нехорошо, но, по сути, "националов" бьют по заслугам. Им же рекомендация: молчать в тряпочку и не показываться на публике. Отказ следовать этому правилу расценивается как провокация: значит, сами виноваты, что их бьют. По мне, это называется поощрением насилия.
Конечно, в "Мечте" понимают, что разгул преступности не в их интересах. Но разделаться с оппозицией, представив это как выражение народного гнева, тоже ой как хочется: по крайней мере, самым агрессивным из "мечтателей". 19 мая народный гнев собираются институционализировать: будет большое сборище с требованием интенсифицировать борьбу за "восстановление справедливости", т.е. до конца разделаться с "националами". Организатор – бывший секретарь Джабы Иоселиани Нана Какабадзе, давно перевоплотившаяся в правозащитницу. Не буду говорить, что "все возвращается на круги своя", но некоторая преемственность налицо.
Критерий таков: является ли криминальный мир политическим игроком, с которым приходится считаться в вопросах распределения власти? После получения независимости и до "Революции роз" в Грузии было именно так, хотя ситуация менялась. В начале 90-х преступный мир, включая как воровскую среду во главе с легендарным Джабой Иоселиани, так и свежекриминализированную вольницу постсоветского распада, был на пике влияния, хотя укрепиться в государственных структурах не смог. Самым главным достижением Эдуарда Шеварднадзе стала нейтрализация группировок, отрицающих сам принцип государственного порядка.
Но консолидировать достигнутое тогда не удалось. У насквозь коррумпированной правоохранительной системы не было ни воли, ни авторитета, чтобы по-настоящему бороться с криминальным миром и вытеснить романтизированные "понятия" законом. Скорее, получилось неформальное разделение власти. Соглашение тактически работало, но разъедало основы политического строя и морального сознания.
"Национальное движение" совершенно правильно сочло преступный мир главным политическим противником и действовало соответственно. В этой борьбе оно одержало исторически важную победу, вытеснив оппонента с политического поля. Методы часто применялись жесткие: насколько они были адекватны задаче и принятым в цивилизованном обществе нормам, – вопрос важный, но коротко на него ответить невозможно. Факт, что "тюремные видео", показавшие жестокое, а не просто жесткое обращение с заключенными, больно ударили по престижу "националов" и, возможно, стоили им проигранных выборов.
Объективно в этот момент преступный мир оказался политическим союзником "Мечты". Это само по не себе не обвинение. Забота о правах человека, в том числе заключенных, – законная часть повестки дня демократической оппозиции. Но есть ли основания подозревать большее: что "Мечта" сознательно сотрудничает с криминальным миром и использует его в своих целях?
До выборов "националы" тоже распространяли тайные видео: они показывали переговоры между грузинскими криминальными боссами за границей и представителями "Мечты", а именно личным фаворитом Бидзины Иванишвили, ныне вице-премьером Кахой Каладзе. Но в тот момент "националы" были настолько дискредитированы, что их видео игнорировали и с тех пор не вспоминали.
Из них явствовало, что "Мечта" давала определенные обещания криминалам (например, перспективу возвращения на родину) в ответ на поддержку на выборах. Если так, то "авторитетов" кинули: они все еще за границей. С другой стороны, одним из первых шагов нового правительства стала широкомасштабная амнистия: из тюрем выпущено более восьми тысяч человек, между третью и половиной населения этой системы, причем в списки попали и действительно закоренелые преступники, осужденные по весьма тяжелым статьям. Некоторые из них получили даже почетное звание "политических заключенных". Это уже привело к росту преступности. Оставшиеся в заключении постепенно возвращают там позиции, что имели при Шеварднадзе, устанавливая параллельный внутренний режим с собственной системой налогообложения.
Что может иметь с этого власть? Дубинка, которой она бьет оппозицию, называется "восстановлением справедливости". В моральном авангарде борьбы состоят именно амнистированные заключенные, т.е. знаковые жертвы режима. 8 февраля они избили депутатов оппозиции, которые шли на встречу с президентом. Полиция не мешала, затем символически оштрафовав пару хулиганов. "Жертвы несправедливости" постоянно устраивают обструкции – иногда с применением насилия – при других публичных мероприятиях оппозиции. Два дня назад в ресторане избили троих депутатов от "националов": мол, вам нельзя есть рядом с хорошими людьми. Стандартная реакция официальных представителей "Мечты": насилие, конечно, нехорошо, но, по сути, "националов" бьют по заслугам. Им же рекомендация: молчать в тряпочку и не показываться на публике. Отказ следовать этому правилу расценивается как провокация: значит, сами виноваты, что их бьют. По мне, это называется поощрением насилия.
Конечно, в "Мечте" понимают, что разгул преступности не в их интересах. Но разделаться с оппозицией, представив это как выражение народного гнева, тоже ой как хочется: по крайней мере, самым агрессивным из "мечтателей". 19 мая народный гнев собираются институционализировать: будет большое сборище с требованием интенсифицировать борьбу за "восстановление справедливости", т.е. до конца разделаться с "националами". Организатор – бывший секретарь Джабы Иоселиани Нана Какабадзе, давно перевоплотившаяся в правозащитницу. Не буду говорить, что "все возвращается на круги своя", но некоторая преемственность налицо.
