ПРАГА---Продолжаем тему. У нас на связи из Тбилиси директор Центра стратегических исследований Натела Сахокия.
Дэмис Поландов: Мой вопрос вытекает из предыдущего материала. Мнения экспертов разделились: стоит ли вообще показывать такие видеоролики, пусть и не самой широкой аудитории. Может быть, лучше, если такие съемки будут фигурировать в рамках закрытых уголовных процессов, чтобы сохранить тайны людей, которые запечатлены на этих съемках?
Натела Сахокия: Я думаю, что широкой публике не надо показывать. Лично я не хочу это видеть, чтобы мне не стало плохо, но я думаю о том, как же те люди это вытерпели? Но то, что журналисты должны это видеть, – однозначно. Потому что у журналиста особая миссия, он должен быть максимально информирован, чтобы правильно донести до общественности. Мне кажется, что журналист это должен пропустить через сердце.
Дэмис Поландов: Натела, как вы считаете, наверное, нужно спрашивать и разрешения у этих людей? Мы даже не знаем, согласились ли они на то, чтобы эти съемки были показаны.
Натела Сахокия: Сегодня те, кто видел эти кадры, говорили, что невозможно никого идентифицировать. Не то что личность идентифицировать, а даже сами кадры были немного смазаны. Так что, мне кажется, эти люди даже не знают, показывали их или нет.
Андрей Бабицкий: У меня есть ощущение, что действительно эти кадры использованы как дубинка, для того чтобы окончательно похоронить "Национальное движение".
Натела Сахокия: Андрей, вы помните, как я в предыдущей передаче вышла из себя, когда мне начали говорить о Вано Мерабишвили.
Андрей Бабицкий: Дослушайте мой вопрос и поймете, в чем дело. Я хочу сказать, что есть на самом деле то, что необходимо в первую очередь людям. Не вторая серия эпопеи с вениками, а расследование дел о захватах имущества, о тех же пытках по заявлениям граждан, расследования и аресты по фальсификациям уголовных дел, 200 политзаключенных. Где широкая реабилитация, решения судов о том, что эти люди невиновны, где возвращение имущества? У меня тоже возникает ощущение, что нынешняя власть занята исключительно похоронами своих политических оппонентов, которых, конечно, надо похоронить, но, прежде всего, нужно вернуть людям отнятые у них права…
Натела Сахокия: Вы абсолютно правы в том, что, конечно, все это должны сделать, и, по-моему, какие-то шаги в этом направлении делаются, хотя я согласна с вами, что, может, более энергично все это нужно делать. Но одно другому не мешает. Вот вы сказали – похоронить. Не удается это похоронить. Даже сегодня, когда показывали эти ужасные кадры, я не знаю, чему это приписать, – не очень высокой квалификации наших журналистов или еще чему-нибудь, – все новости начались с того, что кто-то покинул в знак протеста этот показ. Причем тут это? Вместо того чтобы разобрать, как с нами это случилось, говорить об этом, хотя мы не видели кадры, но слухи ведь доходили? Люди выходили, рассказывали. Так что это нужно делать параллельно: и хоронить "Национальное движение", судить его, и помогать людям. Кстати, разговоры об этом уже идут. Сегодня был чудесный эфир у Анны Долидзе. Я вам советую пригласить ее. Она как раз об этом и говорила. Я абсолютно согласна, что все это нужно делать параллельно. Вообще, в управлении государством не бывает так, что одно делаешь, а второе нет, – нужно все делать параллельно. Я очень хотела бы, чтобы все происходило более интенсивно.
Андрей Бабицкий: Натела, вы знаете этих людей, на прошлой программе вы общались со своим бывшим учеником. Приоткройте завесу над этой удивительной загадкой, которую я до сих пор не могу разгадать: вскрываются все более ужасные факты о деятельности "Национального движения", людей, которые были во власти, а они продолжают вести себя так, будто это никак не затрагивает их репутацию: они издеваются, смеются, нападают, делают все что угодно, но нет ни малейшего намека на раскаяние.
Натела Сахокия: Мне кажется, что они избрали как раз очень неправильную стратегию и тактику. Чем больше они так себя ведут, тем больше ожесточается народ, и тем больше желание расквитаться. Но есть еще второй момент – психологический. Видимо, они думают, что раз дрогнув и сознавшись, потом это пойдет по нарастающей, как снежный ком. Понимаете, раскаянию тоже нужна культура. У этих людей не было культуры, я просто не представляю, в каких семьях они росли. Очень трудно говорить об этом. Да, и среди них есть мои студенты, но я ими не горжусь.
Дэмис Поландов: Мой вопрос вытекает из предыдущего материала. Мнения экспертов разделились: стоит ли вообще показывать такие видеоролики, пусть и не самой широкой аудитории. Может быть, лучше, если такие съемки будут фигурировать в рамках закрытых уголовных процессов, чтобы сохранить тайны людей, которые запечатлены на этих съемках?
Натела Сахокия: Я думаю, что широкой публике не надо показывать. Лично я не хочу это видеть, чтобы мне не стало плохо, но я думаю о том, как же те люди это вытерпели? Но то, что журналисты должны это видеть, – однозначно. Потому что у журналиста особая миссия, он должен быть максимально информирован, чтобы правильно донести до общественности. Мне кажется, что журналист это должен пропустить через сердце.
Дэмис Поландов: Натела, как вы считаете, наверное, нужно спрашивать и разрешения у этих людей? Мы даже не знаем, согласились ли они на то, чтобы эти съемки были показаны.
Натела Сахокия: Сегодня те, кто видел эти кадры, говорили, что невозможно никого идентифицировать. Не то что личность идентифицировать, а даже сами кадры были немного смазаны. Так что, мне кажется, эти люди даже не знают, показывали их или нет.
Андрей Бабицкий: У меня есть ощущение, что действительно эти кадры использованы как дубинка, для того чтобы окончательно похоронить "Национальное движение".
Натела Сахокия: Андрей, вы помните, как я в предыдущей передаче вышла из себя, когда мне начали говорить о Вано Мерабишвили.
Андрей Бабицкий: Дослушайте мой вопрос и поймете, в чем дело. Я хочу сказать, что есть на самом деле то, что необходимо в первую очередь людям. Не вторая серия эпопеи с вениками, а расследование дел о захватах имущества, о тех же пытках по заявлениям граждан, расследования и аресты по фальсификациям уголовных дел, 200 политзаключенных. Где широкая реабилитация, решения судов о том, что эти люди невиновны, где возвращение имущества? У меня тоже возникает ощущение, что нынешняя власть занята исключительно похоронами своих политических оппонентов, которых, конечно, надо похоронить, но, прежде всего, нужно вернуть людям отнятые у них права…
Натела Сахокия: Вы абсолютно правы в том, что, конечно, все это должны сделать, и, по-моему, какие-то шаги в этом направлении делаются, хотя я согласна с вами, что, может, более энергично все это нужно делать. Но одно другому не мешает. Вот вы сказали – похоронить. Не удается это похоронить. Даже сегодня, когда показывали эти ужасные кадры, я не знаю, чему это приписать, – не очень высокой квалификации наших журналистов или еще чему-нибудь, – все новости начались с того, что кто-то покинул в знак протеста этот показ. Причем тут это? Вместо того чтобы разобрать, как с нами это случилось, говорить об этом, хотя мы не видели кадры, но слухи ведь доходили? Люди выходили, рассказывали. Так что это нужно делать параллельно: и хоронить "Национальное движение", судить его, и помогать людям. Кстати, разговоры об этом уже идут. Сегодня был чудесный эфир у Анны Долидзе. Я вам советую пригласить ее. Она как раз об этом и говорила. Я абсолютно согласна, что все это нужно делать параллельно. Вообще, в управлении государством не бывает так, что одно делаешь, а второе нет, – нужно все делать параллельно. Я очень хотела бы, чтобы все происходило более интенсивно.
Андрей Бабицкий: Натела, вы знаете этих людей, на прошлой программе вы общались со своим бывшим учеником. Приоткройте завесу над этой удивительной загадкой, которую я до сих пор не могу разгадать: вскрываются все более ужасные факты о деятельности "Национального движения", людей, которые были во власти, а они продолжают вести себя так, будто это никак не затрагивает их репутацию: они издеваются, смеются, нападают, делают все что угодно, но нет ни малейшего намека на раскаяние.
Натела Сахокия: Мне кажется, что они избрали как раз очень неправильную стратегию и тактику. Чем больше они так себя ведут, тем больше ожесточается народ, и тем больше желание расквитаться. Но есть еще второй момент – психологический. Видимо, они думают, что раз дрогнув и сознавшись, потом это пойдет по нарастающей, как снежный ком. Понимаете, раскаянию тоже нужна культура. У этих людей не было культуры, я просто не представляю, в каких семьях они росли. Очень трудно говорить об этом. Да, и среди них есть мои студенты, но я ими не горжусь.
