Иногда кажется, что смотришь спектакль, поставленный в театре абсурда. Американский корабль. На борту – президент Грузии держит взволнованную речь у микрофона. За ним – премьер-министр и посол великой державы, которые давятся от смеха, безуспешно пытаясь справиться с эмоциями. Понимаешь, что существует протокол, какая-то дипломатическая этика, но почти бессвязная речь главы государства, чьи ораторские способности еще несколько лет назад никем не ставились под сомнение, его по меньшей мере странное поведение не оставляет шансов вести себя в рамках этого самого протокола прилично...
...А ведь когда-то, еще на заре президентского правления Михаила Саакашвили, мы, журналисты, однажды попавшие в "обойму" – в список тех, кто сопровождал главу государства в рабочих поездках за рубеж и потом уже постоянно ездил в составе делегации, пока президент не "приобрел" личный самолет, – в большинстве своем захлебывались от счастья, что страна дождалась-таки демократичного во всех смыслах президента. И действительно, было что-то почти трогательное в том, что Саакашвили, едва самолет отрывался от земли, уже бежал из своего отсека в наш, журналистский, и уже не уходил оттуда, пока шасси не касались земли.
Тем более что у многих из нас была возможность сравнить его поведение с отношением к нам Эдуарда Шеварднадзе, холодный взгляд которого в аналогичных поездках, если мы случайно попадали в поле его зрения, просто скользил поверх голов. А тут было другое. Молодой, энергичный – президент страны! – с широкой улыбкой, в распахнутой на груди сорочке подсаживался к первому попавшемуся журналисту, обнимал его за плечи и просил рассказать что-нибудь интересненькое. В обнимку фотографировался со всеми и с каждым в отдельности. Хохмил, сыпал байками и анекдотами. Рассказывал о своем детстве. А однажды вообще растрогал до слез, поведав, как проклятые коммунисты в лице руководства пионерского лагеря "Артек" фактически издевались над несчастными пионерами: организовали двухдневный поход к вершине холма, дали всем по банке консервов и сказали: "Съедите, когда захотите, больше не будет!" К концу дня дети добрались до вершины холма, решили съесть консервы, вскрыли, а там… камешки, завернутые в бумагу... Правда? Выдумка? Но как сильно мы возненавидели тогда коммунистов, еще сильнее, чем прежде!
Приводило в дикий восторг, что президент мог запросто, не ломаясь, дать эксклюзивное интервью прямо на борту самолета и тем самым обеспечить тебе просто-таки пожизненные лавры прима-журналиста в собственном СМИ. История, которая приключилась со мной в Страсбурге, куда президент ездил держать речь в Совете Европы, заслуживает особого внимания. Вечером, после заседания, когда все уже были в гостинице, мне надо было выйти в прямой эфир. Выход обеспечивала сателлитная "тарелка", которую можно было развернуть, где угодно, чтобы поймать сигнал. Но его не было! В лихорадке и отчаянии я носилась с этой самой тарелкой по миниатюрной площади напротив такой же малюсенькой гостиницы, пока не ткнулась ею... в грудь Михаила Саакашвили, как выяснилось, бродившего там же без сопровождения. "Что ты делаешь? – спросил он меня с неподдельным интересом. "Сигнал ловлю!" – выдохнула я. "Давай подержу..." Отказываться было глупо – через пять минут начиналась программа, и я попросила его поднять повыше руки с тарелкой. О, счастье, сигнал появился! И тогда я обнаглела вконец. "А может, – спросила я, – раз уж вы теряете на меня время, я подержу перед вами микрофон, а вы выйдете в эфир, расскажете в программе про сегодняшнее выступление?" – "Можно", – ответил он. Продюсер уже был на связи и слышал наш разговор. "С кем ты говоришь, – спросил он. – Через полминуты эфир!" – "С президентом говорю, выводи его в эфир, – сказала я негромко, отвернувшись в сторону от Михаила Саакашвили. "Врешь", – прошептал в трубку продюсер. "Не встать с места!" Вот так и вышел Михаил Саакашвили в эфир с блестящим десятиминутным интервью, собственноручно поддерживая при этом сателлитную тарелку.
Это было, да. И было еще очень много эпизодов, когда нам казалось, что с таким президентом стране и народу улыбнулось счастье! И что вот сейчас заживем всем врагам назло...
Когда и где начались метаморфозы, теперь сказать трудно. Не уследили. Когда президент пересел в личный самолет, большинству из нас было отказано в поездках. И вот теперь, спустя энное количество лет, так странно видеть, как у микрофона на борту американского корабля-гостя стоит президент, держит почти бессвязную речь, а за его спиной премьер-министр и посол супер-государства, забыв о протоколе, давятся от смеха. Обидно за державу как-то...
...А ведь когда-то, еще на заре президентского правления Михаила Саакашвили, мы, журналисты, однажды попавшие в "обойму" – в список тех, кто сопровождал главу государства в рабочих поездках за рубеж и потом уже постоянно ездил в составе делегации, пока президент не "приобрел" личный самолет, – в большинстве своем захлебывались от счастья, что страна дождалась-таки демократичного во всех смыслах президента. И действительно, было что-то почти трогательное в том, что Саакашвили, едва самолет отрывался от земли, уже бежал из своего отсека в наш, журналистский, и уже не уходил оттуда, пока шасси не касались земли.
Тем более что у многих из нас была возможность сравнить его поведение с отношением к нам Эдуарда Шеварднадзе, холодный взгляд которого в аналогичных поездках, если мы случайно попадали в поле его зрения, просто скользил поверх голов. А тут было другое. Молодой, энергичный – президент страны! – с широкой улыбкой, в распахнутой на груди сорочке подсаживался к первому попавшемуся журналисту, обнимал его за плечи и просил рассказать что-нибудь интересненькое. В обнимку фотографировался со всеми и с каждым в отдельности. Хохмил, сыпал байками и анекдотами. Рассказывал о своем детстве. А однажды вообще растрогал до слез, поведав, как проклятые коммунисты в лице руководства пионерского лагеря "Артек" фактически издевались над несчастными пионерами: организовали двухдневный поход к вершине холма, дали всем по банке консервов и сказали: "Съедите, когда захотите, больше не будет!" К концу дня дети добрались до вершины холма, решили съесть консервы, вскрыли, а там… камешки, завернутые в бумагу... Правда? Выдумка? Но как сильно мы возненавидели тогда коммунистов, еще сильнее, чем прежде!
Приводило в дикий восторг, что президент мог запросто, не ломаясь, дать эксклюзивное интервью прямо на борту самолета и тем самым обеспечить тебе просто-таки пожизненные лавры прима-журналиста в собственном СМИ. История, которая приключилась со мной в Страсбурге, куда президент ездил держать речь в Совете Европы, заслуживает особого внимания. Вечером, после заседания, когда все уже были в гостинице, мне надо было выйти в прямой эфир. Выход обеспечивала сателлитная "тарелка", которую можно было развернуть, где угодно, чтобы поймать сигнал. Но его не было! В лихорадке и отчаянии я носилась с этой самой тарелкой по миниатюрной площади напротив такой же малюсенькой гостиницы, пока не ткнулась ею... в грудь Михаила Саакашвили, как выяснилось, бродившего там же без сопровождения. "Что ты делаешь? – спросил он меня с неподдельным интересом. "Сигнал ловлю!" – выдохнула я. "Давай подержу..." Отказываться было глупо – через пять минут начиналась программа, и я попросила его поднять повыше руки с тарелкой. О, счастье, сигнал появился! И тогда я обнаглела вконец. "А может, – спросила я, – раз уж вы теряете на меня время, я подержу перед вами микрофон, а вы выйдете в эфир, расскажете в программе про сегодняшнее выступление?" – "Можно", – ответил он. Продюсер уже был на связи и слышал наш разговор. "С кем ты говоришь, – спросил он. – Через полминуты эфир!" – "С президентом говорю, выводи его в эфир, – сказала я негромко, отвернувшись в сторону от Михаила Саакашвили. "Врешь", – прошептал в трубку продюсер. "Не встать с места!" Вот так и вышел Михаил Саакашвили в эфир с блестящим десятиминутным интервью, собственноручно поддерживая при этом сателлитную тарелку.
Это было, да. И было еще очень много эпизодов, когда нам казалось, что с таким президентом стране и народу улыбнулось счастье! И что вот сейчас заживем всем врагам назло...
Когда и где начались метаморфозы, теперь сказать трудно. Не уследили. Когда президент пересел в личный самолет, большинству из нас было отказано в поездках. И вот теперь, спустя энное количество лет, так странно видеть, как у микрофона на борту американского корабля-гостя стоит президент, держит почти бессвязную речь, а за его спиной премьер-министр и посол супер-государства, забыв о протоколе, давятся от смеха. Обидно за державу как-то...
